Орсон Кард - Тень Великана. Бегство теней (сборник)

А может, и нет. Возможно, она лишь использовала их для слежения за кораблем и управления рабочими. Она могла многое от них утаить. Зачем ей рассказывать им все? Таким образом она общалась с другими живыми королевами, но зачем ей поступать так же с низшими существами – орудиями, рабами?

И все же он должен был выяснить, что знают трутни, – хотя бы для самого себя. Не то чтобы он не верил сообщениям Эндера – мальчик попросту слишком многого не понимал, для того чтобы вести содержательную мысленную беседу.

Проблема заключалась в том, что вряд ли трутни сами явились бы к Бобу. Покинуть корабль? Именно ответственность за него поддерживала их жизнь в течение столетия, прошедшего после смерти королевы. Даже сейчас они жили надеждой, что сумеют спасти ковчег, найдя другую королеву. Оставить корабль они никак не могли. Что мог предложить им Боб?

Если он намерен узнать правду о королевах ульев, ему придется самому отправиться к ним.

На корабле дети выполняли просьбу трутней, уничтожая одичавших крыбов. В экосистеме и покоях королевы вполне хватало домашних крыбов, и после истребления диких жизнь самцов могла стать более терпимой. Они получали возможность вдоволь есть слизней, и их благодарность людям – вернее, антонинам (или бобитам) – наверняка не знала границ.

Если, конечно, жукеры вообще могли испытывать благодарность. Неужели трутни тоже вводили их в заблуждение?

Детям потребовалось несколько часов, чтобы очистить корабль под руководством самцов, показывавших им каждый закоулок, где могли таиться дикие крыбы. В итоге Боб узнал кое-что еще – ментальные способности трутней позволяли им ощущать присутствие крошечных мозгов крыбов. На что были бы способны рабочие, если бы королева улья оставила их в покое? Возможно, они вполне могли сравниться с трутнями.

«Переговаривались» ли они непосредственно друг с другом? Или королева сразу же почувствовала бы подобную беседу и прекратила ее?

Почему они погибли, когда умерла королева? Почему трутни остались живы? Если уж на то пошло, они были от нее более зависимы, и тем не менее, когда она легла и умерла, они улетели.

Слишком много вопросов.

– Задание выполнено, – сообщил Цинциннат. – Прошу разрешения вернуться на «Геродот».

«Отлично, – хотелось сказать Бобу. – Дай обниму тебя, мой мальчик!» Но если он действительно хотел сделать то, что собирался сделать до того, как умрет, ему требовалось больше информации.

– Вы очень устали? – спросил он. – День был долгим.

Цинциннат оглянулся на остальных:

– Устали, но… это ты к чему?

– Нужно сделать еще две вещи, – сказал Боб. – Эндер должен взять образец у трутней, которого хватило бы, чтобы выделить их геном и сравнить его с геномом из мертвого кокона. Таким образом мы сможем сравнить самца и самку, трутня и рабочую особь.

– Ты хочешь выяснить, почему трутни не умерли? – спросил Эндер.

– Возможно, это какая-то болезнь, поражающая только самок. Но в таком случае почему рабочие умерли только после смерти королевы, причем все сразу?

– Может, они уже умирали. Трутни мне об этом не говорили.

– Но трутни ведь не умерли, – сказал Боб.

– Попробую с ними договориться, чтобы они дали мне сделать биопсию какой-нибудь части тела, содержащей их геном. Может, у них сохранились какие-нибудь останки.

– Соплеменников, которых они ели?

– Разные виды – разные правила, – вырвалось у Карлотты.

– А ты, Карлотта… – начал отец.

– Тебе следовало помолчать, – бросил ей Цинциннат.

– Я уже все спланировал, – сказал Боб. – Карлотта, пока Эндер будет брать образцы, ты должна придумать, как мне попасть в их экосистему.

Дети замолчали.

– Нет, – наконец проговорила Карлотта.

– Когда они строили свой ковчег, наверняка предполагали, что придется в больших количествах выгружать с корабля растения и животных, чтобы доставить их на планету. А значит, точно таким же путем я могу попасть внутрь.

– Это тебя убьет, – сказал Эндер.

– Ты состыкуешь «Пса» с грузовым отсеком «Геродота». Если открыть оба люка и отключить гравитацию, любой шестилетка сумеет затолкать меня в «Пса».

Шутка насчет шестилетки нисколько не позабавила детей.

– Отец, – сказал Цинциннат, – ты слишком слаб. Что тебе тут нужно такого, чего не можем сделать мы?

– Поговорить с трутнями, используя весь мой запас знаний, – честно ответил Боб.

– А мы не можем доставить их к тебе?

– Даже намекнуть не пытайтесь. Если ты предложишь забрать их с ковчега, они запросто могут решить, будто мы пытаемся похитить у них корабль. Они могли бы сами вас попросить, но они только что видели, как вы подчистую истребили всех диких крыбов. И они помнят все то, что помнила их королева о смертях всех остальных королев ульев во время Третьей войны с жукерами. Почему бы им не предположить, что на уме у нас только смерть?

– Если ты умрешь в пути… – начала Карлотта.

– Я мог умереть год или два назад. Я радуюсь каждой минуте своей жизни, пока могу видеть, как вы становитесь теми, кем должны стать.

– Что-то Великан расчувствовался, – заметил Цинциннат.

– Смотри, не утони в собственных великанских слезах, – сказал Эндер.

Старые шутки, семейные привычки…

– Вы знаете, чего я от вас хочу. Если я умру, пытаясь добыть для вас больше данных, – что ж, пусть будет так. Вы прекрасно обойдетесь и без них или в конце концов выясните все сами. Но я могу и не умереть, из чего мы и будем исходить. Думаю, вы будете очень рады узнать то, что узнаю я – если доживу.

Все снова замолчали. На голодисплее Боб увидел, как они снимают шлемы, думая, что так он не будет их слышать. Обычная детская наивность.

Разговор их был коротким, но в основном сводился к тому, как уговорить Великана отказаться от своей затеи.

Когда они снова надели шлемы, Боб не дал им сказать ни слова.

– У вас есть работа, – сказал он. – Карлотта, возвращайся с планом, как мне попасть в экосистему, или не возвращайся вообще. Эндер, возьми образец.

– А что делать мне? – спросил Цинциннат.

– Оставайся с Эндером и охраняй его. Вряд ли Карлотте что-то угрожает.

– Нет, сэр, – возразил Цинциннат, – мы останемся вместе и будем охранять Эндера, пока он берет образец у трутней – если сумеет. А потом пойдем с Карлоттой.

– На это потребуется больше времени, а вы уже устали.

– Как ты сам сказал, на корабле теперь безопасно. Мы можем поспать, а завтра заняться делом.

Цинциннат был прав. Да и как Боб мог сказать: «Вы должны как можно скорее все сделать и вернуться, поскольку до завтра я могу не дожить»? Главный его аргумент заключался именно в том, что умирать он не собирался.

– Великан думает, – заметил Цинциннат.

– Угу, мысленные волны проходят сквозь вакуум, и от них мне хочется в туалет, – сказал Эндер.

– Ну вот, опять, – вздохнула Карлотта.

– Думаю, вполне нормально напустить в штаны, когда кто-то впервые проникает в твой разум, – сказал Эндер. – Если этого еще не случилось, то вполне может случиться сейчас.

Они вели себя так по-детски и вместе с тем так по-взрослому. На их плечах лежало бремя целой расы. Но все равно это были дети, добродушно подшучивавшие над своим старым калекой-отцом.

– Делайте, что было сказано, и поскорее возвращайтесь, – велел Боб.

– Скажи «пожалуйста», – попросила дочь.

– Скажи «есть, сэр», – парировал отец.

Последовала короткая пауза.

– Есть, сэр, – сказала Карлотта.

– Вот так мне уже больше нравится, – похвалил Боб.

– Это не считается как «пожалуйста»! – возмутилась Карлотта.

– Все равно ничего больше не получишь.

Боб тоже порой умел пошутить.

В конце концов обе проблемы решили трутни. Когда Эндер попросил у них образцы, они тут же отодрали кусочки собственной кожи. Если им и было больно, самцы ничем этого не выдали. А потом они повели Карлотту в ту часть корабля, где проходили погрузочные операции.

Спроектирована она была весьма искусно. С передним краем огромного цилиндра экосистемы соединялось второе колесо, почти такого же диаметра, но намного меньшей глубины. Оно могло вращаться как вместе с экосистемой, так и независимо от нее, замедляясь и останавливаясь по отношению к остальному кораблю. Движение его было эквивалентно действию шлюза.

Вагонетки входили в колесо по его краям с пяти рельсов, ведших к покоям королевы. Как только вагонетка оказывалась полностью внутри колеса, оно начинало вращаться, пока его скорость не уравнивалась со скоростью вращения экосистемы. Затем внутрь экосистемы открывались люки – и домашние крыбы заполняли вагонетки слизнями. Когда люк закрывался, колесо останавливалось, воссоединяясь с кораблем.

С грузом все происходило иначе. Над рельсами, ближе к сердцевине, располагались пять громадных люков размером шесть на шесть метров, движение которых синхронизировалось между колесом и экосистемой. Однако по другую сторону колеса все пять выходили в громадный грузовой отсек. Поскольку он не вращался, там была невесомость, и в отсеки вокруг можно было загрузить предметы намного более длинные, чем глубина колеса.