Александр Дихнов - Один мертвый керторианец
– Более-менее…
На самом деле я ни капельки не врубался, но дядя, казалось, пребывал в некоторой нерешительности, и я не отважился прерывать его раздумий.
Наконец он вздохнул, будто отметая колебания:
– Да, думаю, это может быть причислено к теоретическим советам… Видишь ли, в твоем случае я порекомендовал бы обратить особое внимание на мотив!
– Но позвольте, дядя, – с искренним недоумением возразил я, – он же очевиден. Разве нет?
Крякнув, барон прищурил правый глаз, что, естественно, являлось отрицательной оценкой вопроса.
– Верно ли будет мое предположение, Ранье, что за последние полвека ты даже не удосужился разгадать кроссворд?
– Ну да. – Я почувствовал, что против всякого желания краснею.
– Конечно. Как иначе можно довести свои мозги до такого деревянного состояния… Очевиден, значит? Тогда скажи-ка… Нет, для тебя поставим вопрос понагляднее. Представь себе, мой мальчик, что перед тобой поставили герцога Вольфара Рега. С завязанными руками, разумеется. Ударишь ты его кинжалом?
Я терпеть не мог Вольфара, но все же мне хватило честности признать, что ответ будет:
– Вряд ли. Слишком уж грозные последствия…
– Вот-вот!
Конечно, он был прав. Как всегда. Со слабой надеждой на то, что, разговорившись, он скажет что-нибудь еще, я буркнул:
– Но кто-то же это сделал!
Рассмеявшись моей неуклюжей попытке, дядя промолчал. Тогда, изо всех сил изображая обиду, я поинтересовался:
– И это все?
– Пожалуй.
– Негусто!
– Не гнуси! – оборвал он меня любимой присказкой.
– Но что мне делать?!
– Господи, Ранье, – простонал барон. – Какие вопросы ты задаешь? А еще взвалил на себя такое дело!..
– Да что вы заладили: “вляпался”, “взвалил”. – раздраженно бросил я. – Будто я хотел! Спасибо Принцу…
Его глаза неожиданно раскрылись, а взгляд приобрел опасную интенсивность.
– Ты и вправду так думаешь? – холодно осведомился он.
– Конечно…
– Тогда проверим кое-что. Ты же разговаривал вчера с Принцем?
– Да, но я не просил… И вообще, откуда вы…
– Я догадался. – Он язвительно усмехнулся, но тотчас снова стал серьезен. – Дело по-настоящему скверно. Принца нелегко напугать!
– То есть?! – Я окончательно запутался.
– Да, это тебе надо растолковать, как ни крути… Готов поспорить на что угодно, что известие о смерти Вольфара оказалось для Принца полной неожиданностью.
Я бы и так не вздумал спорить, а сопоставив эту мысль с загадочными последними словами Принца из нашего разговора – тем более…
– И, обмозговав немного ситуацию, он, полагаю, пришел к совершенно верному выводу, что это все не просто так. Столь неожиданная и странная гибель Вольфара обязательно является частью очень хитрого и далеко рассчитанного стратегического плана, направленного против него, а может, и всех нас. Плана, о котором он ничего не знал и который уже приводится в исполнение… А даже тебе известно, как трудно нарушить по-настоящему хороший план. И вот, как раз когда Принц ломал голову над этой проблемой, высунулся ты. Очень вовремя. Напомнив о своем существовании и убедив его в непричастности к коварным замыслам, а ее ты наглядно демонстрировал на каждом шагу, ты сам подал ему идею… Ведь назначение тебя следователем уж точно не входило ни в один план. Так что вне зависимости от того, наломаешь ты дров или проявишь неожиданную гениальность, это путает противнику карты. Уже спутало. Понятно?
Да уж, когда дядя что-нибудь объяснял, это становилось понятным. Даже мне. За исключением одного момента…
– Но с чего вы взяли, что Принц напуган?
– В противном случае он придумал бы что-нибудь получше! – Его тон однозначно отвергал возможность развития беседы в этом русле:
– Послушайте, дядя, но если ваша логическая цепь верна, а я не вижу в ней изъянов, то, между прочим, самым лучшим шагом со стороны автора проекта будет устранение меня, а?
– Безусловно.
Как выяснилось, в минуту своей истерики я был склонен к катастрофической недооценке реальной угрозы. Это неожиданно привело меня в хорошее настроение, да и головная боль куда-то подевалась…
– Значит, я должен быть осторожным, как суслик! – Я рассмеялся.
– Ага! И изворотливым, как медведь!
– Почему это “как медведь”?
– Мой милый, где ж ты видел ужа с таким брюхом!.. Когда он отсмеялся, я вернулся к непосредственным проблемам.
– И все же, дядя, с чего мне начинать?
– Болван! – И его охватил новый приступ хохота. Смахнув навернувшуюся на глаз слезу, он подмигнул мне:
– Ладно, давай играть. Как в детстве.
Когда-то это было одним из моих любимых развлечений: дядя задавал мне какую-нибудь сложную задачку, а затем подводил к ее решению серией наводящих вопросов… Я молча кивнул.
– Итак, мы можем смело утверждать, – для пущей тождественности дядя взял старинный менторский тон, – ты не знаешь о деле вообще ничего, кроме того, что оно имеет место. Что перво-наперво ты должен узнать?
Я чуть подумал, вспоминая, что он говорил раньше.
– Точно выяснить, когда, где и как погиб Вольфар.
– Неплохо. Но это второй шаг. Я подумал еще немного.
– Побывать на месте преступления и выяснить, нет ли там чего интересного.
– Третий. Хотя после полиции ты едва ли что найдешь.
– Кстати, о полиции. Надо ведь замять дело, а то может подняться шум…
– Верно. Это обязательно надо сделать, – сказал он уже обычным тоном. – Но главное-то, главное!
Я разозлился, но, как в детстве, не желая сдаваться, принялся упорно думать. Какое такое “главное”?.. Что тут вообще может быть еще?.. От неожиданной догадки у меня перехватило дыхание.
Я внимательно посмотрел в глаза дяди – они отнюдь не смеялись…
– Действительно ли убитый – герцог Вольфар Per?
– Правильно. Молодец!
Глава 3
В половине второго того же дня, спокойно подготовившись к выходу, я спускался по лестнице во внутренний двор между самим зданием и внешней стеной. День был солнечный и, следовательно, жаркий, поэтому я переоделся в легкий светло-голубой костюм и нацепил белую шляпу с широкими полями. Выглядел я в ней немного нелепо, но, к сожалению, глаза уроженцев туманной Кертории не были приспособлены к яркому свету, а очки мне были ненавистны…
Внизу, у подножия лестницы, меня, как и вчера, ожидал флаер. Другой, правда… Учитывая возникшие обстоятельства, я выбрал для поездки не очень поворотливую и медленную двухместную машину, но зато это был боевой вариант, до сих пор стоявший на вооружении у космодесантников, превосходно бронированный и способный нести почти неограниченную огневую мощь, вплоть до корабельных плазменных пушек – Сейчас, конечно, тяжелые орудия были, согласно законам Новой Калифорнии, сняты, но оставшегося вполне хватало для поджаривания целого батальона убийц, буде таковые встретятся…
Так же как и вчера, рядом с местом водителя располагался Уилкинс, но сегодня это породило у меня некоторое недоумение. Во-первых, я его не вызывал, а просто заказал машину через дворецкого, а во-вторых, он отнюдь не придерживал для меня откидывавшуюся вверх дверцу, а, напротив, как бы даже ее загораживал…
– Добрый день, сэр! – Когда я приблизился, он почтительно поклонился. – Собрались прогуляться?
– Да. А в чем дело? – не скрывая агрессивности, поинтересовался я.
– Все в том же. – Он досадливо поморщился. Я кивнул:
– Я понимаю, Уилкинс. Ох, но поймите и вы: у меня много дел. Очень непростых. Я, к сожалению, больше не могу позволить, чтобы вы со своими людьми путались у меня под ногами. Извините… А с задачей своей охраны я справлюсь своими силами. Так будет даже безопаснее…
К моему удивлению, он воспринял это все совершенно спокойно. Дослушал, принял стойку “смирно”, вытащил из нагрудного кармана униформы сложенный вчетверо лист бумаги и протянул мне.
– Я так и думал, сэр. Будьте любезны! Взяв лист кончиками пальцев, я спросил:
– Что это?
– Прошение об отставке, сэр. Я увольняюсь! В некоторой задумчивости я посмотрел на бумагу в своей руке, а затем перевел взгляд на загорелое лицо шефа своей охраны…
– Признаться, я немного удивлен… По собственному желанию с работы у меня еще не уходили.
– Конечно, сэр. Ваши зарплаты к этому не располагают.
– Но вы уходите?
– Так точно, сэр.
– Почему же?
– Я профессионал, сэр. А то, чем я занимался у вас… Ну это не лезет ни в какие ворота. Просто профанация, сэр. Я давно подумывал уйти, но все ждал, вдруг мои услуги понадобятся… А сейчас, когда начинается самое интересное, вы отказываетесь от них решительно и бесповоротно. Тут деньги уже ничего не значат, сэр.
– “Сейчас, когда начинается самое интересное…” – медленно повторил я.
По-видимому заподозрив неладное, Уилкинс чуть напрягся, но было поздно… Моя свободная левая рука взметнулась вверх, по ходу превратившись в кулак, закончивший свой путь превосходным акцентированным апперкотом, пришедшимся точно в основание его массивного подбородка. Голова Уилкинса дернулась назад, глаза закатились, но он не потерял сознания и даже не рухнул! Я с большим изумлением посмотрел на свой кулак и его подбородок… Как бы вам объяснить… понимаете, у Уилкинса была действительно крепкая челюсть.
