Василий Головачев - И наступила темнота

Василий Головачев

И НАСТУПИЛА ТЕМНОТА

Хроника одного космического полета

СТАРТ

Он был очень красив – первый трансгалактический космолет, изящество и сила сочетались в нем удивительным образом, создавая впечатление гармонии и эстетического совершенства, но экипаж космолета состоял всего из двух человек, потому что целью экспедиции была проверка вывода ученых-космологов о конечности Космоса, иными словами – разведка «границ» Вселенной.

Выслушав напутствия взволнованных ученых, командир корабля Иванов произнес блестящую речь, состоящую из трех слов: «Спасибо! До встречи», – и скрылся в космолете. Пилот Петров помахал остающимся рукой и молча последовал за ним. В кабине Иванов ответил на все вопросы диспетчера даль-разведки, вопросительно посмотрел на товарища, и тот ободряюще кивнул. Иванов включил двигатель.

Первый трансгалактический космолет стартовал в сторону полюса, в неизвестность.

ДЕНЬ ПЕРВЫЙ

Выйдя за пределы Солнечной системы, космолет сделал гиперсветовой прыжок за пределы Галактики, и космолетчики долго любовались великолепной спиралью Млечного Пути, занимавшей весь объем главного экрана. Второй прыжок вынес их за пределы местного скопления галактик, откуда родная Галактика выглядела уже слабеньким пятнышком света размером с человеческий зрачок.

– Не потерять бы, – сказал молчавший со времени старта Петров, вечно занятый какими-то расчетами.

– А курсовые автоматы на что? – ответствовал Иванов, зная, что Петров знает, что он, Иванов, тоже знает, что космолет ведут автоматы по давно рассчитанной траектории и затеряться практически невозможно.

Однако Петров почему-то пожал плечами, и на лицо его упала тень сомнения.

ДЕНЬ ВТОРОЙ

Третий, и пятый, и двадцать пятый прыжки в режиме «звездный кенгуру» ничего не меняли в окружающем их пространстве. Все так же со всех сторон светили слабенькие светлячки далеких галактик и их скоплений, складываясь в ячеистую мозаику на экранах, все так же горел впереди «путеводной звездой» квазар «Беглец-XX», олицетворяющий для науки Земли видимую в телескоп «границу» Вселенной.

После двадцать шестого прыжка квазар отвалил в сторону, и космолетчики принялись за исследование окружающего мира и проверку систем корабля. Анализ пройденного пути показал, что космолет пронзил около тридцати миллиардов световых лет и действительно прошел вблизи квазизвездного источника, известного под названием «Беглец-XX» – догорающего со времен рождения Вселенной клочка праматерии.

Отпраздновав событие звоном бокалов с тонизирующим аи, космолетчики направили бег корабля в густую тьму «завселенского» пространства. Позади остался сверкающий редкими огнями знакомый космос, впереди людей ждала Ее Величество Неизвестность…

КУДА ДАЛЬШЕ?

Очнувшись от суточного небытия, Иванов пощупал тяжелую после гипносна голову и встретил взгляд товарища, выражавший вопрос. Выключив защиту, он дал команду автомату, и экраны прозрели.

– Елки-палки! – угрюмо буркнул Петров.

Их со всех сторон окружала полная тьма! Ни одного лучика света, ни одной самой крохотной звездочки! Ничего! Мрак!

– Тринадцатый день одно и то же… – пробормотал Иванов и нехотя включил бортовой исследовательский комплекс. Но и с помощью приборов не удалось определить, где находится космолет. Здесь не существовало таких понятий, как «верх» и «низ», «вперед» и «назад», «далеко» и «близко». Казалось, весь корабль плотно упакован черной, непроницаемой для света материей. Автоматика тоже не могла дать рекомендаций, как выбираться из этого странного угольного мешка, в котором не существовало расстояний и линейных мер. Не верилось даже, что за стенками космолета вакуум, но компьютер заверил – пространство существенно не изменилось, вокруг тот же континуум, заполненный реликтовым излучением. Правда, плотность энергетического потока со всех сторон стала ничтожно малой, сверхчувствительные датчики выбрасывали на табло почти одни нули.

Сутки исследователи ничего не предпринимали, думали. Потом Иванов снова включил двигатели.

– Будем прыгать, пока куда-нибудь не припрыгаем, иного пути у нас нет.

НАДЕЖДА

Совершив сотый прыжок, отчаявшиеся космолетчики с угасающей надеждой обшаривали глазами черноту обзорных экранов, и вдруг Петров сбросил свою угрюмую флегматичность:

– Ущипни меня, Толя, я сплю!

Иванов проследил за его взглядом и, так как не запрещал себе говорить вслух все, что думает, произнес более длинную тираду, смысл которой сводился к слову «ура!».

Слева по носу космолета появилась маленькая искорка. Она была почти не видна, далеко за пределами человеческого зрения, но если свет от нее дошел в эту область пространства, значит, впереди сияла жизнь? Иная Вселенная?..

– Звездулечка ты наша! – пропел Иванов от избытка чувств.

Петров в ответ достал бокалы.

НЕДОУМЕНИЕ

После пятого прыжка с момента обнаружения искры света Иванов остановил сверхсветовое движение космолета, с тревогой посмотрев на счетчик запасов энергии.

Звезда увеличилась, но уж очень странным был ее спектр, он никак не укладывался в рамки ни одной из теорий звездного излучения.

Сначала Петров мрачно пошутил, что они попали в антимир, потом предположил, что это «белая дыра» – выход в иную Вселенную из той, откуда они вылетели. Но никто из них не предполагал истинного положения вещей.

ЗМЕЯ, КУСАЮЩАЯ СЕБЯ ЗА ХВОСТ

Сделав еще прыжок, они наконец увидели, что это такое.

Перед ними, ясно видимая в черноте космического пространства, висела исполинская, горящая очень ровным оранжевым пламенем… свеча!

– Сто тысяч парсеков! – пробормотал Петров, дикими глазами глядя на визирные метки экрана. – Глянь, Толя, длина пламени – сто тысяч парсеков! Представляешь?!

Иванов не представлял, он просто смотрел, открыв рот.

Свеча была витой, капли расплавленного стеарина застыли на ней (?!), а ее основание терялось во мраке. Она горела ровно, невозмутимо, бездымно, словно стояла на столе в подсвечнике, а не висела в космосе, размером больше любой галактики!

«Батюшки светы! – ахнул Иванов, озаренный догадкой. – Это куда же нас вынесло?! Уж не вывернуло ли обратно на Землю? Из макромира в микромир?!»

Развить мысль он не успел. Откуда-то из мрака «засвечного» пространства придвинулись к свече исполинские человеческие губы, дунули на пламя, и – наступила полная темнота…