Сергей Жарковский - Я, Хобо: Времена Смерти

Сергей Жарковский

Я, ХОБО: Времена Смерти

Даниле - по умолчанию

put-in

…"Человек на борту" - это звучало гордо. Не знаю, кто придумал эту формулировку, - уж конечно, в сообщении о первом космическом полёте человека выверялось и взвешивалось каждое слово. Но удивительно, как эта словесная конструкция предвосхитила отношение к космонавту на следующем этапе развития нашей программы! Оказалось, что человек на борту вроде и необязателен, считаться с его запросами и требованиями поэтому особенно не стоит, нужно только обеспечить ему условия существования и, по мере возможности, безопасность. Пусть себе сидит там, на борту, только пусть ничего не трогает!…

Что за невыразимая благодать солнечное тепло!

Мистер У. Бонс, штурман

Да сбудутся мечты Билли Бонса!

Довольно рому

У Палм-Ки он получил, что ему причиталось

12 июня 1745 (Ј70) - †††††

Против Каракаса

Доля Бонса

...вы не знаете меня, а я не знаю вас, но коль уж вы здесь, а я здесь и был, - я помогу вам увидеть звездолёт, склоняющийся в надримане над одинокой проксимой Центавра. Его зовут "Пётр Чайковский", он квадрокорпусный шипоносец, построен всего десять средних лет назад над земной Луной; "Чайковский" завершает второй свой пунктир в зените и первый - автономный, называемый космонавтами "сам на себе", иначе - "шевелюра (Мюнхгаузена)". История у звездолёта недлинная, но насыщенная, но теперь ей не место, я расскажу её потом, позже, в другой раз год спустя, - пассажиров звездолёта я хочу показать вам тотчас. Я представлю их вам, хоть мы с вами и незнакомы, и неинтересны друг другу, но на "Чайковском" явились так неподалёку от Земли издалека люди, намеренные убить Землю, и кто знает, чтС здесь удача? К кому она обернётся чрез шипастое плечо? К нам? Или к правым?

Наблюдаем.

Звездолёт исчерпал инерцию и с минуты на минуту соскользнёт с пунктира в риман, и образуется. Ждём. Вот и сошёл он, и снова существен; курки у роботов спущены, автоматика грузит звездолёт атмосферой, теперь вы сможете дышать, идите за мной, я помогу вам в тайном месте проникнуть сквозь корпус, презреть все переборки и массивные отсечения объёмов по прямой к цели нашей экскурсии; не отвлекайтесь, надо спешить, кислый свет проксимы разбудил звездолёт, скоро восстанут и пассажиры, у нас есть всего полчаса, чтоб без помех осмотреться в одном из отсеков.

Вот, нам здесь.

Видите? прямо на палубе, прихваченный скобами к решётчатому настилу пола, - унимодуль, из тех, что используют пустолазы: мощный корпус, плотно запакованный в РСМ-ткань, такта под тканью, металлизированный яркий дисплей, из-за него унимодуль и замечается прежде всего в обширном отсеке: яркий неоновый маячок. На дисплее таблица состояний, поверх таблицы - медленно текущий из колбы в колбу обозначенных контуром часов песок, каждая песчинка взвешена и считана, каждой песчинке есть срок и приготовлено место в пирамиде внизу. Гроздь разноцветных световодов, в нескольких местах по пути перехваченная металлопластырем, от унимодуля тянется три метра к отваленной от переборки фальшь-панели, ныряет в недра стенного пакетника; видимые подключения тщательно и аккуратно изолированы тем же металлопластырем.

Освещение уже есть. Дежурный свет - два на десять. Ровный медленный бактерицидный свет: когда видно все, когда видеть некому, и ни одной значимой тени в отсеке - сепия, и отчуждённо сияет в ней неоном дисплей унимодуля, бросается в глаза.

Звездолёт дрейфует в южном зените над проксимой, куда и был нацелен. Невесомость. От переборки к переборке, подобно звездолёту, медленно дрейфует, поворачиваясь вокруг своего эпицентра, пустая смятая упаковка от капы. Автоматика успела наддуть отсек до шестисот миллиметров. Пыли в отсеке скопилось не очень много. И почти не холодно. Но очень шумно. Шум никогда не победят гениальные конструкторы. Его могут отдалить только беруши.

Вот это (ых!-ых!-ых!) - климатизатор, включившийся сразу по финишу, месит старый тёплый тяжёлый обрат двумя полуметровыми кулерами в притолочных кавернах. А это (и-ыи!-и-ыи! бам! ы-и…) - электромоторчик пылесоса, пытающегося стартовать из своей ниши в углу, взвывает и осекается, ибо пылесос к себе манят и наличная пыль, и нештатная капина упаковка, но шторку ниши перекосило, и пылесос борется без разбега бодая бессмысленно шторку. А это - гудение электрощитов силовой подстанции наркобокса. Скоро электричеству предстоит тяжёлая работа поднимать семитонные купола "кормушек" из бронированных шахт под отсеком.

Итак, периферийный наркобокс, в рабочем режиме, в дежурном свете, уже под атмосферой, уже в тепле; управление-контроль местное - на унимодуле (прихваченном к настилу). (Отметим эту странность.) На три "кормушки" наркобокс, загружены две. Срок их работы близится к концу, последние тысячи песчинок сочатся вниз по стенкам часов. Контрольные консоли "кормушек" 7-67 и 7-69 выступили из пола-переборки незадолго перед тем, как мы заглянули в отсек. Крышки мониторов на консолях управления-контроля "кормушек" откинуты. Под пластиковой плёнкой дисплеи прилежно светятся в тональности дежурного освещения охрой и орехом (дисплей консоли "семь-шестьдесят седьмой" слезится и фонит, по-видимому, подтёкши за время путешествия), дружно и одинаково рисуют ОК по состояниям.

Обычный наркобокс, рабочий, во время работы, с незначительно амортизированным оборудованием, чистый, герметичный, наддутый, а то, что отключён отсек от общей сети контроля, ну так - мало ли… Нет, нимало не мало. Вопросы возникают у сведущих людей, а кто скажет, не относимся ли и мы с вами к ним, сведущим? Ведь и мы можем спросить: как объясняется расчаленная на мощных резинках ближе к настилу посередине отсека плащ-палатка "nike", за годы полёта (а было их три средних) сильно спустившая? Не входит ведь в состав оборудования наркобокса плащ-палатка. Зачем она тут? Загадка… И действительно - с шелестом загадочным реют в отсеке штанины раздёрнутого пакетного шлюза палатки. Что же такое творится у нас в Космосе? Кто нарушил инструкцию? Да как! А если в палатке оставался именно воздух, а не что-то? В надримане - воздух! А пожар? Никому не интересно - пожар в надримане? Кто кушал - ничем больше не интересуется. Он испытал всё.

Похоже, я прав, и наркобокс действительно захвачен преступниками. Кому плевать на законы, кроме преступников? Только им. Крепнет, крепчает возникшее подозрение, по-другому видятся в том же дежурном свете и унимодуль, и разобранная фальшь-панель, и странные стрелки, начерченные на полу белым маркером, вдруг осознаёт убаюканный сепией глаз. Казаки-разбойники. Известная и популярная игра на Трассе. В неё любят играть в подпалубах и лабиринтах техстволов младые девственные космачи - но нередко и успешно покинувшие девственность поддаются ностальгическому соблазну. Игра называется то "крысу-ловим-и-едим", то - "объект-конфета". В последнем случае имеется в виду объект именно сексуальный (иногда игра так и называется - "поймал-имей")… Мы отвлеклись, а события уже начинают продолжать своё течение вдоль времени после долгой паузы, а мы ещё ни в чём не разобрались. Оставьте палатку, палатка - не главное. Всмотритесь - я показываю пальцем. Дальний от нас угол отсека. Ближе, ближе, обойдите палатку, обопритесь на консоль. Что вы видите? Решётка настила в углу грубо взрезана (автогеном? лазером?), взрезаны и переборки, и потолок. В треугольные прорезы криво вставлен и закреплён массивными скобами огромный равнокрылый деревянный крест. Отмах крыла - два метра. На кресте - крестом - человек. Крест велик человеку. Крест стоит косо, как удалось втиснуть, дыр нарезали больше, чем требуется, не сразу сообразили, как делать, где резать. Экспериментировали: резали, ошибались, заводили концы крыльев, вытаскивали, снова резали, заводили, крепили стальными полосами. Крест стоит косо, основанием вперёд, человек как бы навзничь полулежит на нём.

Мне известно, что крест деревянный, что человек на нём, поэтому я и сказал вам об этом; но на вид всё неочевидно: дерева не видно совсем, человека приложили к кресту и сплошь, плотно, словно пластырем, обмотали, и его, и крест, - вечной в Космосе РСМ-тканью, сверху прихватив свёрток металло-пластырем (помните подключения унимодуля? тем же самым пластырем). Осталась свободной от покровов только ладонь левой руки, но и она не гола, на ней зачем-то надета перчатка от спецкостюма.

Безусловно - на кресте если не манекен Иван Иваныч с магнитофоном "Яуза" в заднице, то труп. Как может быть иначе? Год вакуума? Два года? (Три, как уж было сказано.) Хорошо, труп, договорились, все согласны. Но и что? Мало ли на Трассе странных обычаев? А приказ Императора об обязательном захоронении павших космачей Трассы на Земле - забыли? Что у верблюда не кривое? В чём соль, зачем я привёл вас сюда? Да вот в чём, вот зачем, вот что: перчатка шевельнулась. И - неслышно за шумом климатизации - вой раздался из-под покровов. Куда же вы? Не надо бояться, я же с вами. Привет вам, а я остаюсь.