Джон Ринго - Корабль по имени «Фрэнсис»

Джон Ринго, Виктор Митчелл

Корабль по имени «Фрэнсис»

Перевод с английского: Siberian Troll

Текст переведен в рамках проекта «Миры Дэвида Вебера» http://www.woweber.com/

Глава первая

КОНЦЕПЦИЯ «СИБИРИ»

Шон Тайлер стукнул в приоткрытую дверь лазарета, и, дождавшись ворчания изнутри, вошел.

Тайлер только разменял двадцать третий стандартный год и был как раз в начале своего второго срока на Мантикорском флоте. Был он темнокожим и чуть ниже среднего для мантикорца роста, что должно было неплохо помочь ему влиться в ряды его новых грейсонских сослуживцев. С другой стороны, он казался почти столь же широким в плечах, как и высоким, будучи, впрочем, скорее ширококостным, нежели грузным. Служил он на супердредноуте «Победа», пока его неожиданно, да еще и чуть ли не «ночью», направили на новое место службы.

Старший уоррент-офицер на четвертом десятке, коренастый и темнокожий, как и большинство грейсонцев, с постной, непримечательной физиономией, сидел за столом, уставившись на планшет так, словно сообщение, выведенное на него, могло кусаться.

— Санитар Третьего Класса Шон Тайлер докладывает об прибытии к месту службы! — объявил Шон, привлекая к себе внимание, и отсалютовал в лучших строевых традициях. Сказать по правде, он был несколько удивлен, увидав уоррента все еще на своем посту, все-таки почти 24:00 по корабельному времени.

Уоррент бросил планшет на стол, и дернув рукой в сторону лба так, что это можно было с натяжкой счесть за воинское приветствие, откинулся назад.

— Добро пожаловать, друг мой. Приветствую тебя на борту «Фрэнсиса Мюллера». Присаживайся пока, через пару минут я тобой займусь.

Усевшись, Шон оглядел то, что должно было стать его новым домом на неопределенный промежуток времени, что он проведет здесь. Первым его впечатлением была теснота — общий объем отсека был даже меньше четверти основного лазарета супердредноута типа «Победа», бывшего его первым назначением. Отсек был даже меньше любого из трех вспомогательных лазаретов, раскиданных по всему огромному кораблю. С другой стороны, личный состав тяжелого крейсера «Фрэнсис Мюллер» также не составлял и десятой доли экипажа СД.

Впрочем, «Фрэнсис» был не только меньше СД, но ещё и гораздо древнее; его тип был одним из старейших во всем Альянсе. Хотя и являясь безнадежно устаревшим, крейсер был отправлен на Грейсон еще в начале нынешней войны с хевами. На то время он был среди мощнейших кораблей флота этой планеты. Теперь же, с учетом большого числа перестроенных СД хевов, захваченных в ходе Первой и Второй Битв у Ельцина, а также новых грейсонских СД и крейсеров, начавших поступать с верфей, крейсер вновь вернулся к своей прежней роли — устаревшего и слабо вооруженного реликта былых времен.

Более того, он и выглядел им. Вне зависимости от того, сколь раз корабль сгоняют на капитальный ремонт, вне зависимости от того, сколь тщательно его перестроят, опытному взгляду возраст корабля всегда виден. По пятнам плесени в углах переборок, по вытертым панелям на поворотах, да хотя бы по внешнему виду рундуков, столов и прочего инвентаря, потихоньку изменяющемуся с годами.

Все это и являлось причиной кислой физиономии Тайлера, демонстрируемой им, когда уоррент наконец швырнул планшет на стол.

— Что-то ты, санитар, особо счастливым не выглядишь, — заметил уоррент, открывая нижний ящик стола и вытаскивая из него наполовину заполненную, дряблую, грелку с жидкостью неведомого рода. Выжав щедрую порцию содержимого в кружку с чаем, стоящую на столе, уоррент махнул ею перед Тайлером. — Погреешься?

— Нет, сэр, спасибо, сэр, — отозвался Шон, гадая, являлась ли прозрачная жидкость чем-то еще, кроме как водой. Затем запах шибанул ему в нос.

— Старший уоррент-офицер Роберт Кирнс, — продолжил уоррент, убирая грелку. — Я фельдшер на этой лоханке. Можешь звать меня док.

— Да, сэр, — ответил Шон.

— Уже обустроился? Получил шкафчик, койку и все такое?

— Да, сэр. Боцман нас встретил и распределил по кубрикам.

— Замечательно, — отозвался уоррент, — Так с какого ты корабля? Ты же мантикорец, так ведь?

— Да, сэр, — отозвался Тайлер.

— Что, решил поужасаться на религиозных фанатиков?

— Нет, сэр, — отозвался санитар, — Я попросил о переводе на грейсонскую службу почти год назад. Считается, что служба на других флотах альянса неплохо сказывается на продвижении по службе.

— Да ну? — изумился уоррент, — Ты что, хочешь мне сказать, что добровольно вызвался послужить на «Фрэнсисе Мюллере»?

— Ну, я вызвался послужить на грейсонском флоте, а на «Мюллере» как раз имелась вакансия, сэр, вот я и здесь. — Оглядевшись по сторонам, он решил рискнуть, — Я что, здорово промахнулся?

— Угу, — отозвался фельдшер, как следует отхлебнув своего «чайку». — На предыдущем корабле тебе доводилось долбать кого-нибудь транками?

— Ну, разок было, — осторожно отозвался Тайлер, — А что… тут с этим какие-то проблемы?

— Как минимум один случай в неделю, — признал уоррент, — Иногда чаще, если неделя выдастся суровой. В таком случае мы суем их в смирительные рубашки и вяжем к их же койкам. А когда они приходят в себя, пытаемся решить, временное это было помрачение, или нет. Если не буянят, то так и быть, развязываем. А если нет — оставляем висеть, пока не сможем сгрузить их до комнат с мягкими стенками.

— Раз в неделю? — задохнулся Шон. За все шесть его месяцев на борту «Победы» появилось лишь четверо с диагнозом «психическое расстройство, порожденное стрессом» или «шизнувшихся», как звало их большинство. — И после такого у вас в экипаже еще кто-то остается?

— Знаешь, я готов поклясться, некоторые личности в экипаже вообще подсели на транки. Копп, к примеру, тех-ракетчик, долбался уже раз шесть. Купер из механиков, считай раз в месяц, как по часам. Черт, да тебя самого так быстро к нам запихнули лишь потому, что обеих наших предыдущих санитаров пришлось списать по состоянию здоровья. Если б тебе подвезло, мог бы даже встретиться со своим предшественником, мы сгрузили его как раз на «Победу»

— Странно, — заметил Шон, — А что, на это все есть какие-то особые причины?

— Ну, — заметил уоррент, и в тоне его голоса явно крылся какой-то подтекст, — Полагаю, со временем ты и сам во всем разберешься.

— Внемлите мне! Внемлите! Время заутрени! Все, не находящиеся на посту, на молитву — стройсь!

Шону так не выпало случая познакомиться со своими соседями по кубрику — все они были со второй вахты, и стояли на постах в тот момент, когда он туда явился. Теперь же, когда в отсеке зажегся свет, и народ принялся вставать, складывая руки, он гадал, что ему делать.

Будучи мантикорцем, он не являлся прихожанином Церкви Освобожденного Человечества, так что не обязан был присоединяться к заутрене, но банально вставать и идти умываться тоже как-то выглядело не очень, так что он решил просто склонить голову и пересидеть молитву. В конце концов, вряд ли это надолго, ведь так?

— Господь Испытующий! — возгласил гнусавый голос из динамика, — Избавь нас на день от Испытаний твоих!

Молю, о Испытующий, не позволь шлюзам взорваться. Позволь системе жизнеобеспечения, старой как она есть, просуществовать и сей день трудов непосильных. Да будет на то воля Твоя, о Испытующий, пусть и система рециркуляции воды продержится еще немножко, хоть механики и говорят, что ей практически труба. Не допусти, Господи, перегрузки Второго Реактора, дабы не послал он нас в объятья Твои; велика любовь наша к Тебе, но желаем мы и семьи наши лицезреть в дни грядущие.

Господи, не будет в тягость тебе приглядеть за работой компенсатора? Не имея компенсатора, мы не сможем ускориться, дабы вернуться к дому родному, и навеки потеряемся в просторах космоса, умирая и поедая товарищей наших, пока системы не откажут и воздух не кончится…

И в том ключе все и продолжалось еще добрых пятнадцать минут, и дрожащий голос все продолжал перечислять всевозможные сценарии катастроф.

Космические корабли, вообще-то, и являются летающими катастрофами, только и ждущими, чтобы приключиться — эта одна из главных причин, по которым «шиза» и является такой проблемой. Большинство здравомыслящих индивидуумов практически обречено страдать от «нехороших предчувствий», как это обычно вежливо называют, стоит им выйти за пределы атмосферы. Вакуум не прощает ошибок и сколь бы ни были продвинуты ваши технологии, они не смогут сделать космос гарантированно безопасным местом.

Но это большинство, обычно, достаточно вежливо, чтобы не упоминать об этом на людях. Тем более по корабельной трансляции и во всех деталях.

Шон начинал теперь понимать, с чего это у народа на «Фрэнсисе Мюллере» крыша течет. И одеваясь в переполненном, но странно молчаливом кубрике, он гадал, насколько хуже может еще быть.