Ирина Котова - Королевская кровь. Скрытое пламя
– Очень востребована, – согласился почти успокоившийся Учитель, достал сигареты, закурил. – Так по какому вы делу, начальник?
– Девушку одну мы ищем, дорогой Владимир Михайлович, – охотно объяснил агент. – Зовут Полина Богуславская, работала на вас. Пропала тут недавно. Не знаете, где она?
– Давно ее не видел, – ответил директор. – Не знаю, увы.
– Врет, – сказала Люджина, стоявшая с каменным лицом за спиной Игоря.
– Вы почему врете, господин Учитель? – с сарказмом спросил Стрелковский. – По привычке, или боитесь чего? Так мы прикроем, если за спиной кто опасный стоит.
– Дурачье, – печально вздохнул Учитель, дернул рукой с сигаретой, отвлекая внимание, другой выхватил откуда-то из-под стола пистолет, выстрелил – раз, два, три. И снова – раз, два, три.
Игорь еще только начинал падать, уходя от начинающейся стрельбы, когда Люджина тоненько и испуганно ахнула, зажмурилась, выставила руки, и пули одна за другой расплющились о щиты. Сразу прыгнула, выкрутила руки стрелявшему и с удовольствием двинула его кулаком в лицо. Тот сдавленно замычал, со страхом глядя на взъерошенную Дробжек.
– И только скажите мне, что надо полегче! – заявила она поднимающемуся Стрелковскому дрожащим голосом, в котором явно слышались истерические нотки. – И вообще, попробуйте сами надеть платье и попрыгать в нем! Очень неудобно!!!
– Обязательно, – пообещал он, поднимаясь. – Возьмите-ка, – полковник протянул ей наручники, – упакуйте нашего пострадавшего.
Капитан ловко защелкнула наручники на запястьях Учителя, прислушалась. В коридоре слышались голоса, топот. Игорь, набиравший Тандаджи на телефоне, только рот успел открыть, когда она крикнула:
– Сейчас же они все поразбегаются, лови их потом! – и под его рычание «Дробжек, стоять!» бросилась из кабинета. Задержанный проводил ее взглядом, в котором читалось нескрываемое облегчение.
Стрелковский чуть отклонился назад, чтобы видеть коридор, и, слушая гудки в трубке, посмотрел ей вслед. Капитан неслась по коридору к лестнице, скинув по пути туфли и чуть задрав руками подол платья, из-под которого виднелись ну очень крепкие бедра. Встреченные накачанные молодые люди отшатывались от нее, как от неуправляемого многотонного грузовика.
– Тандаджи, слушаю, – голос бывшего подчиненного – как якорь спокойствия в окружавшем его хаосе.
– Майло, поднимай несколько групп захвата, тут надо почти что маленькую армию повязать. Северный проспект, 16, компания «Надежный страж». И побыстрее, умоляю, пока твоя Дробжек…
– Воробей, – вежливо поправил его Тандаджи.
– Что? – не понял Игорь Иванович.
– На старосеверском диалекте Дробжек значит «Воробей», – невозмутимо пояснил руководитель Управления госбезопасности.
– Да плевать, – Стрелковский выругался – снизу слышались крики. – Давай быстрее, пока твой Воробей тут не организовала побоище. Я с задержанным, мне не помочь ей.
– Уже вылетают, – коротко ответил Майло. – Жди.
Игорь нервно ходил туда-сюда, прислушиваясь к звукам с первого этажа. Звуков не было, и это пугало еще больше.
– Все беды от баб, – вдруг доверительно произнес вор, дергая руками в наручниках, – безмозглые они. А мужиками вертят как курятами… Эх, начальник-начальник, ведь и меня баба с пути истинного сбила, молодой был, зеленый, любил ее – сил нет… Всю душу высосала, змея ядовитая… Такая же сочная, как эта твоя солдатка была…
– Ты мне тут сеанс душеизлияний не устраивай, – прервал его Стрелковский, нервничая еще больше. – Вставай давай, пошли. В Управлении поговорим, соловей. И учти, я не такой добрый, как напарница. Дернешься – пристрелю сразу.
Агент, крепко придерживая задержанного за локоть, спустился по лестнице, хотя это было совершенно неправильно – сообрази толпа, собравшаяся внизу, кинуться на него, и плакало задание по поиску Полины. Но стоять и думать, что Дробжек там, возможно, убивают, сил не было.
Ее не убивали. Босоногий капитан с воинственным видом стояла у прозрачных дверей – выхода на улицу. Рядом за стойкой рыдала красавица-администратор. А толпа в холле замерла в разных позах – кто-то был явно захвачен в стазис, а кто-то просто боялся дернуться.
Люджина торжествующе повернулась к начальнику, но увидела его взгляд и сникла.
– Часть успела уйти, полковник, – произнесла она спокойно, хоть и немного глухо. Дернула плечами, поджала пальцы на ногах.
– За туфлями сходите, капитан, – Игорь много чего хотел бы сказать, но это потом. Сейчас нужно дождаться спецназ, сдать задержанных. Выпить кофе, чтобы немного восстановить душевное равновесие, а потом пообщаться с Юземским.
Боевой воробей молча прошагала мимо него к лестнице, так же молча вернулась, стуча каблуками. За стеклами окон уже блистали огни полицейских листолетов, слышались команды командиров. В холл один за другим стали заходить спецназовцы в полном боевом облачении. Старший подошел к Стрелковскому, выслушал приказ, забрал несопротивляющегося Учителя, повел на выход. Холл пустел, присутствующих вязали, администратор всхлипывала, но на нее никто не обращал внимания.
Они прошли до машины, и Игорь Иванович сам сел за руль. Люджина уместилась рядом, достала с заднего сидения кардиган, долго втискивалась в него, сопела, опустив голову.
Стрелковский поглядывал на нее и сжимал зубы, чтобы не удариться в ругань. Напарнику-мужчине он бы уже, не стесняясь в выражениях, подробно объяснил, в чем тот неправ. А что сказать женщине? Ну Тандаджи, ну удружил…
– Капитан, – наконец произнес он очень жестко, – впредь я запрещаю вам проявлять инициативу. Никуда бы эти голубчики не делись, всех бы повязали рано или поздно, и это была бы уже задача полиции. Наше задание заключается в другом. И вы поставили его под угрозу. Что, если бы часть сотрудников попыталась отбить Юземского? Вы оставили меня без прикрытия. Не выполнили прямой приказ.
– Да, полковник, – сказала она тихо, так и не поднимая головы.
– Что «да»? – только не раздражаться.
– Виновата, полковник. Больше это не повторится.
Дробжек сжала руки на краях кардигана, и Игорь увидел, что костяшки пальцев у нее сбиты. Глянул на профиль – на подбородке наливался синяк, губа была разбита. И как это он сразу не заметил?
Затормозил, и напарница с настороженностью посмотрела на него.
– Нужно было сразу сказать, что вы ранены, – сердито отчитывал ее полковник, доставая аптечку. – Как вы ухитрились, капитан? Руки давайте.
– Я в Управлении обработаю, у виталистов, – Люджина осеклась, увидев, что начальник сжал зубы. – Так точно, полковник. Пришлось пробиваться к выходу, и, пока ставила стазис, вот… прилетело…
– Дробжек, вы невыносимы, – сказал он устало, смазывая ссадины на костяшках антисептиком.
Помощница заморгала и покраснела.
Боги, если она начнет плакать, он сразу после приезда в Управление пойдет к Тандаджи и откажется от нее. На сегодня это слишком.
Не начала. Только слизнула кровь с уголка рта, даже не дернулась, хотя он знал, как щиплет и жжет лекарство. И пока обрабатывал разбитую губу, внимательно смотрела на него своими синими глазами.
– Вы меня теперь отстраните от дела? – спросила северянка после процедур, когда Стрелковский убрал аптечку и снова тронулся с места. Машина умиротворяюще рычала.
– Дробжек, помолчите, богами молю, – выдохнул он зло, – дайте мне пять минут покоя.
Она честно помолчала пять минут.
– Вы зря так переживаете, Игорь Иванович. Я же с Севера. Мы живем в поместьях, и вокруг леса. А в лесах – волки. Моя мама однажды ударом кулака убила огромного серого. Коврик потом сшили… А все говорят, что я на нее очень похожа… У нас женщины не то, что у вас, в Центре…
Так, пошли нервные разговоры на откате. Что дальше? Напьется вечером или будет плакать и жалеть себя?
– Капитан, а с кем вы работали до меня? – спросил он, чтобы отвлечь ее и сменить тему.
Люджина смутилась.
– Вы же видели мое дело, полковник.
– Да, служили на Севере, боевой опыт восемь лет. Меня интересует, кто был вашим напарником.
Да, крайне любопытно, кто так безответственно подходил к обучению подчиненной.
– Никто, – пробормотала она негромко, постукивая носками туфель друг о друга. – Я была инструктором в колонии на рудниках, жила на заставе. Обучала охранников. Ловили беглых, драки останавливали. Внутренние расследования проводила… Психологом числилась штатным, работала с теми, кто шок перенес после встреч с нежитью и смерти друзей.
Игорь от злости чуть не сломал руль, хотя такие сильные эмоции ему в принципе были не свойственны. Вот же ж… Тандаджи… вот сукин сын… Мало того что подсунул необученного агента в юбке, так еще и решил поработать целителем душ. Сразу, так сказать, и напарник, и персональный психотерапевт для бедняжки Стрелковского, страдающего от затяжного шока. Но теперь хотя бы понятны ее драчливость и резвость.
