Илья Крымов - Белое пламя дракона
– А это?
– Солодка простая.
– А там?
– Похоже на дикий палтавник, но на самом деле тоже солодка, только степная. Несмотря на название, в степях практически не встречается.
– Правильно. Ты внимательно изучила книги, которые я тебе дал.
– Я просто разглядывала картинки и запоминала названия.
– Ученица!
– Не кричи так, мы же в лесу! Лес не любит чужих звуков!
Тобиус для порядка хмурился еще некоторое время. Она была права, лес не любит чужого шума, но гербарии знать надо. Они продолжили сбор, Тобиус среза́л ингредиенты, Эмма запихивала все в пасть Лаухальганде. Последний не сопротивлялся – наоборот, в руках морфа он становился ласковым, как щенок. Эмма часто использовала его как подушку, отчего Лаухальганда был в полном экстазе. Наткнувшись на особенно богатое скопление медовицы, Тобиус так сосредоточился на том, чтобы не отсечь себе палец серпом, что, когда под руку вместо травы попалось что-то белое и холодное, он несколько мгновений лишь задумчиво рассматривал находку, не в силах понять, что это снег.
– Зима наступила! – радостно воскликнул Эмма.
– Нет, не наступила!
– Снег кругом!
– Не кругом, а только в том направлении! Прекрати визжать! Лес же!.. Поздно.
Громко фыркая и урча, из ореховой рощи выбрался мурз, громадный бочкообразный кот с короткими лапами и длинным хвостом, чей бурый окрас говорил о молодости особи. Он только что проснулся и был голоден, а потому усиленно принюхивался.
– Киса…
– Эмма, быстро уходим!
– Глянь, какой он хороший! – Стальная дева смотрела на хищника с неподдельным восхищением.
– Эмма, когда продерет глаза, он найдет применение и зубам!
– Погладить! Хочу погладить!
– Не гладь кота! Не гладь кота, дура!
– Киса-киса-киса!
Зверь повернул к ним круглую голову, навострил уши, а затем решительно направился вперед. Тобиус подскочил к своей подопечной, на ходу шепча слова заклинания. Безумный Набат ударил по зверю, заставив его отскочить с громким рыкливым мявком. Схватив Эмму за руку, маг бросился бежать по снегу.
– Лаухальганда, не отставай!
Оправившись от первого потрясения, мурз устремился в погоню.
– Почему нельзя погладить котенка?!
– Потому что когти как кинжалы! Совсем ума нет?!
Эмма вдруг дернула мага за руку, подбросила, и каким-то образом он оказался у нее на закорках. Хотел было начать протестовать, но скорость передвижения заметно возросла. Прыжки мурза приглушенно звучали шагах в тридцати позади. Трясясь у морфа на спине, маг судорожно соображал – чем можно утихомирить такого зверя? Простое Приручение не возымеет эффекта: кошки, будучи животными магическими, иммунны к большинству низших магических влияний.
Тобиус с трудом вынул из поясного кольца жезл и обернулся. Он собирался ударить чем-нибудь тяжелым вроде Топора Шааба, но метать боевого заклинания ему не пришлось.
– Ученица, останавливаемся! Кошак отстал!
Мурз действительно прекратил погоню. Возможно, ему, коту, спящему бо́льшую часть суток и предпочитающему охотиться из засады, показалось слишком хлопотным скакать за непривычной добычей.
Лаухальганда по известным ему одному причинам принялся поглощать снег.
– И зачем тебе это? И… Эмма!
– Я здесь!
– Что ты делаешь?
– Снежного человека! Давай вместе!
Волшебник озадаченно посмотрел на питомца, глотающего сугробы, на морфа, увлеченно скатывающего снежный шар, нахмурился:
– Тут аномалия, ее нужно изучить! А вы…
– Учитель, ты когда-нибудь играл в снежную войну?
– Не смей!..
Снежный шарик угодил ему прямо в рот.
– Тьфу! Тебе не следовало этого делать!
– Отчего же? – Эмма уже скатала новый снаряд.
– Потому что один на один с магом выходят либо дураки, либо самоубийцы!
По взмаху его руки в воздух поднялся десяток снежных комьев, на глазах превращающихся в крепкие снежки.
– Так нечестно! – взвизгнула стальная дева, падая лицом в сугроб и пропуская залп.
Снежная баталия продолжилась недолго, и, несмотря на мороз, выдалась она жаркой.
– Господи, он уже половину поляны сожрал! – воскликнул Тобиус, вытаскивая белые комья из растрепавшихся волос. – Лаухальганда, сворачивай жор! Идем искать центр этой аномалии!
Найти вышеуказанное оказалось совсем нетрудно. Во-первых, не такой уж она была и большой, во-вторых, поиск сильно походил на игру «жарко-холодно», разве что близость к цели обусловливалась понижением температуры.
– Кто это? – прошептала Эмма.
Они выглядывали из-за большого сугроба.
– По-моему, дух бурана.
Посреди снегов стояло восьмифутовое нечто, тощее человекоподобное существо изо льда, полупрозрачное и довольно хрупкое на вид. Длинный кривоватый нос, пустые белесые глаза и некое нагромождение ледяных игл вместо волос. Существо стояло неподвижно, глядя куда-то себе под ноги.
– Как на гравюрах.
– На что он смотрит?
– Чтоб я знал! Хотя если то, что я читал, правда, то… нет, надо проверить.
– Это не опасно?
– Очень опасно.
Тобиус листал свою книгу заклинаний, вооружаясь чарами, защищающими от холода.
– Ты будешь драться с ним? Что мне делать?
– Он превратит тебя в ледяную скульптуру на раз. Нет, я иду один. К тому же драка – это последний из всех вариантов, духи погоды не агрессивны, пока им не мешают выполнять их обязанности.
Тобиус вышел из-за сугроба и, проваливаясь в хрусткий снег по середину голени, направился к центру поляны. Он медленно обошел духа по кругу, оставаясь на почтительном расстоянии и ожидая реакции, которой не последовало. Затем он стал медленно приближаться по спирали. Наконец, пробудив Оттепель, Тобиус рискнул подойти совсем близко.
– О, все понятно… похоже, мне сегодня везет. Эмма, идем домой!
Вернувшись в замок, Тобиус сразу направился на аудиенцию к Бейерону.
– С возвращением, чар Тобиус. Еще раз.
– Сир, генерал, миледи.
– Действительно вернулся, – прокомментировал Бальден, отрывая от губ кубок с вином.
Хлоя не удостоила блудного мага и его телохранительницу приветствием, только демонстративно уставилась в сторону, сложив руки на груди.
– Сир, у меня к вам просьба. Я видел на ваших пальцах перстень с антруритом. Не могли бы вы пожертвовать его на благо магической науки?
Король носил несколько перстней: один с родовой печатью, второй с прямоугольным сапфиром и гномской рунописью по ободку и третий, массивный, золотой – с полупрозрачным неграненым камнем голубоватого оттенка. Антрурит – не то чтобы очень уж редкий, но все равно довольно дорогой образчик горных пород.
Король без колебаний снял перстень и передал Тобиусу:
– Скажи только – зачем он тебе?
– Мне нужен только камень. За рекой мы набрели на погодную аномалию: небольшой участок леса был заснежен. Причиной тому послужил дух бурана, застрявший в эпицентре аномалии, скорее всего, еще с прошлой весны. Такая возможность выпадает магу только раз в жизни! Дух пленен другим редчайшим природным явлением – цветком папоротника.
– Разве у папоротника бывают цветы? – усомнился Бейерон.
– Раз в сто лет! И то лишь у очень немногих! Цветок папоротника – это естественная ловушка для многих духов и призраков, но при этом попадаются они в нее тоже очень редко! Не каждый век можно увидеть то, что я обнаружил сегодня!
Оказавшись в своей башне, волшебник немедленно поднялся на пятый этаж и начал работу. В горне разгорелся магический огонь, пошли в дело инструменты, заклинания, чары. Эмма крутилась рядом, пытаясь внимательнее следить за всеми манипуляциями – переплавкой, литьем – и запоминать хотя бы часть словоформул.
На следующее утро маг и стальная дева вновь отправились в леса. Тобиус постоянно оглядывался, подозревая беду едва ли не за каждым деревом, часто останавливался и вскидывал жезл, но, когда ничего не происходило, двигался дальше по лесу, полному звуков и запахов. Когда они вышли к заснеженной поляне, Лаухальганда выпрыгнул из неплотно закрытой сумки и продолжил поедать снег.
Тобиус приступил к делу. Ритуальный нож порхал, вырезая на снегу чертеж магического круга со знаком воздушной стихии в центре. Сам круг был довольно сложен и объединял в себе множество глиф, рисунков, линий и точек, образовывавших координаты единой системы. Волшебник аккуратно разложил в нужных местах активные элементы – кристаллы, кусочки обработанной органики, пузырьки с ритуальными жидкостями, воткнул в снег несколько ароматических палочек и подвесил в воздухе книгу.
Он начал ритуал с того, что поклонился востоку мира и запел словоформулы, словно песнь о ветре. Три строки о бризе, четыре об урагане, пять строк о тех ветрах, что властвуют зимой. Затем последовал основной заклинательный мотив, призывающий существо не из плоти принять власть того, кто знает загадки мироздания, и заветные слова того, у кого есть власть. Потоки энергии в астральном теле волшебника ускорились, выплескиваясь вовне, скручиваясь и формируя заклинание при помощи выстроенной на снегу системы.
