Юрий Иванович - Невменяемый собственник
А там уже Кремон тепло приветствовал обоих сентегов: знаменитого Медиальта, названого отца его погибшей супруги, Ду-Грайта, и боцмана Виль-Ройта, вместе с которым путешествовал на малом плавере по реке Гайда. Лучший врач города Утиный объяснил своё появление просто:
– Ты и так приглашал к себе в гости, а меня дома тоска одолеет. Вот я и решил в любом случае до тебя добраться. А уже на берегу выяснил, что ты путешествуешь по морям-океанам, и понял, что хочу к тебе присоединиться. Принимаешь в команду?
– Принимаю! И с огромным удовольствием! – заявил Невменяемый.
– И я прошу о том же, – шагнул вперёд боцман, имеющий в своей биографии почти двести лет плаваний. – Реки и морские проливы нашей империи я знаю лучше всех, но и здесь постараюсь пригодиться со своим опытом и умением управления плаверами. Да и не только с плаверами могу управляться, с любым парусным судном знаком, как со своими крыльями.
С его приёмом тоже не оказалось никаких сомнений. Боевому товарищу отказывать было не в правилах знаменитого энормианина. Тем более что таким личностям он доверял намного больше, чем ещё не проверенным трудностями матросам или штурмовым пехотинцам. А что придётся с них взять некоторые обязательства, так это не спешно, во время плавания можно утрясти детали соглашений.
Оставалось лишь разобраться со шпионом на борту, но и с этим нет проблем: задерживать выход кораблей из-за такой мелочи нет смысла. Драконы кого угодно и куда потребуется доставят из чисто спортивного интереса. Поэтому на берег отослали только семерых Эль-Митоланов, которые пришли в составе экипажей на плаверах. Они, правда, тоже просились, но тут лидер кампании оказался неумолим: нет вакансий – и конец торга! Зато расплатился за работу более чем щедро, можно сказать, что вдвойне от положенного.
И вскоре все четыре судна и примкнувшие к ним в кильватер плаверы на максимальной скорости устремились на северо-запад. Мелькнула, правда, мысль у командующего этой мини-эскадры перейти на более быстроходный плавер, но он себя остановил. Всё-таки под упругими, звенящими от ветра парусами плыть намного приятнее и романтичней.
С Маршальским долго болары не разбирались. Да он ничего и не отрицал:
– Да, являюсь здесь неофициальным наблюдателем от короны, да, инкогнито. И что в этом преступного? Хотите сотрудничать? Так это всегда пожалуйста! Ах, жесткие условия? И какие? Никакой переписки с внешним миром и уход лишь после специального разрешения? Конечно, согласен! Чего я на берегу забыл, если тут так интересно! Часто придётся сидеть на боте и работать с артефактами? Так только об этом и мечтаю! Думаете, мне приятно за вами шпионить, высматривать и выпытывать? Ха! Пусть и под присмотром, лишь бы в вашей дружной компании!
То есть когда Квид понял, что он рассекречен, то даже вздохнул облегчённо. И оказался мировым колдуном, товарищем и весельчаком, готовым на все тяготы и испытания, лишь бы его оставили на борту.
Вот его и оставили.
А Мальвика, дождавшись, пока Кремон оказался один в своей каюте, пришла к нему откровенно поговорить по душам:
– Теперь ты уверен во мне? Понимаешь, что не проболтаюсь? Да и в море мы уже вышли, можешь мне раскрыть свои страшные тайны. Меня не похитят и пытками не вырвут ничего о твоих секретах.
– Ну… плавание длинное… – кривился не то граф, не то герцог. – Мало ли какие кавалеры бросятся за тобой в погоню?
– Ладно, считай, что напугал меня, а потом успокоил и за враньё извинился. Теперь рассказывай.
– О каком вранье речь? Если о кавалерах…
– Перестань! Я уже давно догадалась, что никакого дальнего плавания в столицу Кремниевой Орды не будет. По крайней мере, не сейчас. И прекрасно понимаю, куда мы направляемся.
– И куда? – подался к ней резко Кремон, хмуря брови. А про себя лихорадочно размышляя: «Неужели и в самом деле знает? Ха, с её-то умениями анализировать каждое слово!.. В кого только удалась такая?..»
Прежде чем ответить, совершенно не отпрянувшая маркиза, покорно вздохнула, заглянула в близко находящиеся глаза и только потом начала пояснять:
– Ну, раз ты Терраформкаст и раз ты вскрыл Барьеры вовнутрь обеих Ничейных земель Южного континента, то наверняка попробуешь совершить подобный подвиг и на Северном. А что у нас там? А практически уже под нашим боком? Только пространства Зачарованной Пустыни! Вот мы к берегу этой таинственной страны и плывём. Правильно?.. И не делай такие выпуклые глаза, тебе не идёт, и они могут вывалиться наружу. Будешь тогда носить их на жгутиках, как болары.
Невменяемый глаза сузил, но хмуриться не перестал:
– И кто ещё, кроме тебя, об этом догадался? – Хотя на смешок его уже пробивало от одного только личика маркизы, которое выглядело и наивным, и хитрющим одновременно. – Кто ещё «всё понимает»?
– Да уж, наверное, не я одна. К примеру, Спин может знать… А то и Караг… Точно! Они такие скрытные, таинственные, наверное, уже догадались. А давай у них спросим? И ты точно так же нахмуришься, чтобы они тебя испугались. Всё расскажут как миленькие!..
– Да я на полном серьёзе спрашиваю! Неужели так легко догадаться?
– А ты как думал? Конечно, большинство уверено, что ты спешишь к своей кисейной подруге Мирте…
– Кстати, она и твоя ближайшая подруга!
– Ага, ну, значит, мы спешим! Но ведь все остальные уже давно просчитали твои действия и соотнесли их с твоими новыми возможностями. Так что не удивлюсь, если все подходы, как с моря, так и с суши, к Зачарованной Пустыне перекрыты войсками и флотом разных государств.
Кремон отодвинулся, уселся в кресло и, кривясь, признался:
– Вот и наши зеленючки меня всё время подобным развитием событий пугают. Но я с ними спорю и доказываю, что Энормии сейчас не до этого. Если и перекроют подходы, то лишь на суше, в самых удобных местах. На море Барьер огромной толщины, и отключать его надо с берега. Замкнутый круг получается. И ещё не факт, что Барьер совсем иной структуры меня пропустит через себя. А отключить мы его не сможем. Вряд ли центр управления погрузят на морское дно…
– С чего такая уверенность? Почему бы и не понырять? Помнишь, как это здорово вместе с боларами получается?
– Да-с, в самом деле… Эти Древние могли вытворить что угодно…
– Прорвёмся в любом случае! – теперь уже Мальвика заявила вдруг с непреклонной уверенностью. – Ты лучше скажи, куда конкретно направляемся?
Понимая, что и так смешно выглядит со своими секретами, Невменяемый достал карту из потайного места, развернул на столе и стал объяснять:
– По всем сведениям северных картографов, никакого устья реки, выходящей на море, не существует. Хотя из Альтурских Гор, а потом по территории Баронства Радуги и протекает река Дикуш, которая окончательно скрывается на пространствах Пустыни. Все уверены, что она там пересыхает начисто среди раскалённых песков. Но на этой карте, отысканной в имперской библиотеке сентегов, хорошо видно, что Дикуш так и продолжает течь вдоль Каррангаррских гор, становясь всё более полноводной от сотен мелких речушек. Все её участки после поворотов выглядят слишком прямолинейно, так что русло искусственное. И вот здесь река впадает в море. Но её с юга не видно по причине вот этих островов, которые считаются просто материковыми выступами. Но как раз отсюда мы и попробуем прорваться.
– Ну да, тебе по рекам легче прорываться… – бормотала Баризо, рассматривая карту. – А здесь в устье что, город? И почему не подписан?
– На оригинале была надпись, но я не скопировал. Помню и так. Название города одноимённо с рекой, тоже Дикуш.
– Никакой фантазии у этих Древних. Поэтому предлагаю дать ему другое имя. А? Конечно, после того как мы на него посмотрим и поймём, на что он похож.
– Мм… если бы всё так было просто…
– А ты элементарно пообещай, что даёшь право именно мне придумать новое имя для города. И тогда у тебя всё получится!
– Ага! Значит, у тебя Признак пророчества развивается? – пробило Кремона на смешок. На что маркиза капризно надула губки и дёрнула плечиками:
– Тебе что, жалко пообещать?
– Ладно, обещаю! Лишь бы у нас всё получилось… И пошли поищем наших философов! Порадуем их, что отныне в Высший Совет входит уже четыре особи.
Глава 27
Природные неудобства
Уже к вечеру того же дня погода испортилась, стало штормить. Тянуть бот на канате стало бессмысленно, болтанка в нём сразу прекратила все ведущиеся работы и эксперименты. С огромным трудом его подняли на борт, закрепили на своём месте, а учёные наконец-то стали отчитываться о проделанной работе.
Различные амулеты, артефакты, как знакомые, так и ранее неизвестные, поражали своим количеством. Только о них доклад мог растянуться на сутки, не говоря уже о непосредственной демонстрации. И ещё следовало учитывать, что более трети поделок так и не были пока классифицированы, распознаны или разгаданы.
