Илья Крымов - Белое пламя дракона
– Побеседуем, волшебник?
– Кто ты? – спросил Тобиус. Он отчетливо понимал, что спит.
– Я память былых тысячелетий, я долг пролитой крови, я агония, я ненависть, я шепот.
– Допустим. Что тебе нужно?
– Это правильный вопрос. Мне нужен маг, который откроет мне путь в мир через свое сердце. Мне нужен тот, кто напомнит меня этому миру.
– Тогда ты не к тому обратился.
– Неужто? – тихо рассмеялась клубящаяся тьма. – Я щедро вознагражу тебя. Хочешь силы? Хочешь могущества? Его океан у меня, безбрежный океан. Стань моим проводником в мир, и я дам тебе его. И могущество и мир.
– Раз ты такой силач, то почему бы тебе не сделать все самому?
– Нельзя. Владыка Всего заковал меня в дебрях и запретил моему шепоту звучать в ушах волшебников. Разве можно прийти куда-то без проводника? А как найти проводника, если он не слышит тебя? Но ты слышишь меня, не так ли?
– Я знаю, кто ты.
– Тогда ты знаешь и какую силу я могу предложить.
– Я отказываюсь.
Глаза темноты приблизились.
– У меня впереди вечность, и я упорен.
Тобиус увидел, а точнее, ощутил то, что обещал ему Шепчущий. Океан тягучей зловонной слизи, которому не было ни конца ни края. Океан силы. Тысячи заклинаний, тысячи дел, тысячи идей, тысячи… лет? Бессмертие? Океан могущества, смердящего падалью и кровью, океан, чьи волны гнал не ветер, а эхо сотен тысяч предсмертных воплей боли, страха и ненависти. Все это могущество в одночасье появилось рядом, почти задевая своими накатывающими волнами сознание мага. Протяни руку и возьми.
На мгновение Тобиус позабыл о том, что вся эта энергия осквернена и какой упадок она может принести в его душу и тело. Но только на мгновение.
– Изыди и никогда больше не смей оскорблять меня своим смрадом! – Родная злоба вынырнула откуда-то из глубин подсознания и заполнила сознание до краев. – Я никогда не стану служить тебе! Более того, я постараюсь изжить тебя из памяти мира!
Темнота издала звук, похожий на зубовный скрежет.
– В минуты слабости, боли и отчаяния я буду рядом с тобой, волшебник… я всегда буду рядом с тобой.
Тобиус резко вскинул голову и ударился затылком о стену. Тихо ругаясь, он одновременно тер и затылок и глаза, пытаясь понять – где находится? Оказалось, что сидит у себя на кровати в той же позе, в которой погружался в медитацию. Прислушавшись к ощущениям, волшебник поморщился – как и предполагалось, его силы не восстановились до конца. Ничего, еще будет время восполнить их запас в походе.
Взяв свои инструменты, Тобиус вышел на задний двор, ступая по росе. Прохлада утреннего воздуха окутала его щиплющимся одеялом в предрассветных сумерках. Волшебник глубоко вздохнул и принялся отрабатывать приемы ближнего боя с жезлом и ножом.
Тяжелый бронзовый жезл не раз служил Тобиусу булавой, и уж им он владел отменно. Разминка переросла в полуторачасовую тренировку, в течение которой маг отрабатывал крушащие удары жезлом и стремительные выпады ножом. При этом атам то и дело выпархивал из его руки, с хищным свистом рассекал воздух и ручной птицей возвращался обратно. Конец тренировке положил первый луч солнца. Тобиус выпил воды из колодца, затем вылил ведро на себя и поплелся в трактир, отфыркиваясь. Вскоре он вышел из своей комнаты уже в полной готовности.
– Доброе утро, чар… – Трактирщик широко зевнул. – Славно выглядите, отдых пошел вам на пользу.
– Вам тоже, – ответил маг, пытаясь не вспоминать пережитого прошлой ночью.
– Сом сейчас будет на вашем столе.
– К ахогам рыбу, подайте мяса. С кровью. И чего-нибудь острого и жирного.
Расправившись с перчеными бараньими ребрышками, волшебник допил холодное пиво и вышел из трактира.
Бальден строил личный состав перед замковыми воротами, в сторонке сидели цитаро, которые с интересом наблюдали за орущим генералом и полусотней солдат, похожих друг на друга, как братья.
– Отлично! – гаркнул генерал. – А теперь смирно!
Отрекшийся монарх вышел из ворот Райнбэка незаметно и скромно. Цитаро молча поднялись, Тобиус почтительно поклонился, Бальден отсалютовал длинным кавалерийским палашом, солдаты, громогласно провозгласив «здравжлавашмилст», вскинули алебарды.
– Мы выступаем, сир!
– Вижу, – хмуро ответил Бейерон. – Томас, ты тоже?
– Конечно. – Томас Бэйн натянул поводья телеги, на которой был установлен большой котел, потом достал откуда-то старую алебарду. – Без кашевара много не навоюешь!
Появилось все семейство Гоферов: патриарх Мартин Гофер-старший, его жена; сын Мартин Гофер-младший с супругой, их четверо сыновей и три дочери. Тобиуш Гофер, которого все провожали, облачился в тяжелые латы старого образца, укрывавшие его тело почти полностью. Те латы несли на себе несчетное число боевых отметин и следов кузнечного молота, они были очень стары, но хорошо сохранились и идеально сидели на медвежьей фигуре деревенского здоровяка. Когда-то, возможно, они так же ладно смотрелись и на Мартине Гофере-старшем.
– Вот, солдата привел! – прокряхтел старик. – Иди давай, послужишь Ривену – станешь мужиком!
Староста взял сына за бронированные плечи и пристально взглянул ему в глаза:
– Не посрамишь, отрок?
– Не посрамлю, батя.
– Ступай тогда.
– А ну не распускай сопли! – Патриарх рода отвесил великовозрастному сыну оплеуху.
Лицо отрекшегося короля стало серым. Он медленно оглядел солдат, будто стараясь заглянуть в лицо каждому.
– Генерал!
– Я, ваше величество?
– Маг!
– К вашим услугам, сир.
– Врага не жалейте, а своих берегите.
– Будет исполнено, ваше величество!
– Я постараюсь.
– Солдаты! Напра-а-а-аво! Шаго-о-ом марш!
Замковый гарнизон двинулся по дороге строевым шагом, за ним последовали цитаро, следом неспешно покатилась полевая кухня, она же обоз. Тобиуш Гофер под неодобрительным взглядом сурового деда расцеловал мать и сестер, надел шлем, вскинул на плечо двуручный меч и тоже поспешил. Когда он проходил мимо, Тобиус шлепнул ему на грудь деревянный диск.
– Солдаты расскажут, как пользоваться.
– Благодарствую!
Многие вилланы, побросав дневные работы, пришли проводить воинов в поход. Некоторые даже порывались пойти вместе с ними, но Бейерон строго запретил такие порывы.
В воротах замка показался брат Марк с походной сумой за плечами и посохом в руке. Не говоря никому и словечка, петрианец затрусил следом за колонной.
– Брат Марк? Вы тоже с нами? – удивился волшебник.
– Разумеется, чар, я могу принять последнюю исповедь и провести церемонию отпевания. Отец наш небесный, отведи сию чашу от наших уст.
Уже второй день колонна двигалась по узкой извилистой дороге, порядком заросшей от редкого пользования, вздымая сапогами пыль. Генерал ехал на своей серой белке то впереди, возглавляя всадников, то смещался назад, раздавая подчиненным замечания и присматривая за добровольцами. Как солдаты цитаро Бальдену не нравились. Он уже знал, что в бою кочевники с их короткими метательными копьями были неплохи, но вне боя цитаро сохраняли свободу поступать как им вздумается. Такой разлад был Бальдену не по душе, но он ничего не мог сделать.
– А ну, ребятушки, солдатскую заветную запевай! Не сбиваться с шага! Не сбиваться, я сказал!
Когда солдаты пьют вино!Пьют вино!!!Подруги льнут к ним все равно!Все равно!!!
Тобиус держался середины колонны, примерно между солдатами и цитаро, и без устали прощупывал окрестности, выискивая признаки разумных существ – засевших в засаде противников, к примеру.
Для ночного бивака выбрали место неподалеку от дороги. Генерал лично следил за расчисткой местности, расставлял часовых и диктовал список караульных смен, после чего пошел помогать ставить небольшой шатер. Бальден не гнушался грязной работы – чувствовалось, что он сам и лопатой для редута поработать мог, и засевшую в грязи пушку за веревку вытащить. Потому он и знал толк во всех аспектах военного дела и всегда видел, если солдат не старается или просто не умеет.
Тобиус возвел вокруг стоянки простейшие магические барьеры, а брата Марка попросили не шастать туда-сюда, чтобы не ломать защиты. Конечно, можно было устроиться и без нее, но это могло оказаться чревато: ведь Хог-Вуд, по сути, находится на самой границе кое-как обжитых земель и Дикой земли, из которой обычно приходит разная опасная и голодная гадость.
Всего развели пять костров: основной в центре и еще два – для солдат, один себе устроили цитаро, и еще один распалил Томас Бэйн прямо под своей телегой. Оказалось, что под котлом в дне имелась солидная дыра. Трактирщик объяснил, что во времена его службы в армии полевые кухни имели именно такой вид. На одной из них он и служил кашеваром.
