Юрий Пашковский - Тени безумия
Спустя примерно часа два, когда они, опустошенные и уставшие, просто лежали, обнимая друг друга, Эльза вспомнила о неприготовленной к завтрашнему занятию тинктуре для трансмутаций мифрила и, надев простое серое платье, поспешила в расположенную в подвале лабораторию. Уолт не смог заснуть и спустился следом за супругой, набросив на плечи плащ.
Эльза быстро и ловко развела огонь в атаноре. Алхимическая печь, похожая на круглую башенку, состояла из трех частей. В нижней части, пробуравленной многочисленными отверстиями для притока воздуха, горел поддерживаемый растительным маслом огонь. В средней части покоилась чаша со стеклянным алюделем посередине. Герметичный сосуд, называемый «философским яйцом», содержал в себе начальные алхимические смеси, из которых в результате обработки должно было получиться определенное вещество. Четыре отверстия в средней части атанора, закрытые хрустальными дисками, позволяли наблюдать за происходящим в алюдели, регулируя интенсивность нагревания. Полый купол-рефлектор, похожий на крышку от кастрюли, являлся третьей частью алхимической печи, отражающей жар.
Классическую структуру атанора Эльза по собственному почину дополнила катушками индуктивности с кафедры магии природы. Две катушки стояли по бокам печи, и намотанная спиралью вокруг полых сердечников алюминиевая нить проходила с двух сторон сквозь средний уровень, обматывая низ алюделя. Вводя в сердечники, созданные Алфед Лосом, особые экспериментальные янтарные стержни, Эльза вызывала в катушках напряжение, разряжающееся желто-оранжевой молнией, полностью поглощаемой философским яйцом. Это позволяло во много раз ускорить процесс приготовления алхимического вещества, хотя представить свое изобретение магической общественности Эльза все еще не решалась.
– Все надо тщательно проверить и перепроверить, сам знаешь, – мягко возражала она Уолту, когда тот в очередной раз предлагал ей подготовить статью. – Это не чистая магическая наука, тут все сложнее. Нужна выборка, нужны многочисленные опыты. Наши консерваторы в ужас придут, когда их любимый годовой влажный путь Великого Делания презренными средствами натурфилософии сведут до столь необычного краткосрочного сухого пути[9]. Будут говорить о важности символизма, влиянии звезд и Астральных Созвездий, ритуалов с использованием переработанной Силы. В конце концов, просто скажут, что уж я-то как бывший маг должна понимать значимость эфирной точности в алхимии и спагирии, а она достигается лишь посредством долгих обрядов и обработок. – Эльза грустно улыбалась, а Уолт терялся и жутко смущался.
После ужасов Подземелья, после возмущений и криков Конклава, обвиняющего в потере Наследия Джетуша и Эвиледаризарукерадина, после бледного, как покойник, Франциска ар-Тагифаля, обнимавшего внучку и плакавшего от счастья, что она жива и будет жить… короче, после потери магических способностей Эльза не сдалась и нашла себя в алхимии, где для большей части воздействий эфиром не требовалась его переработка в Локусах Души. Энергии Фюсиса вырабатывались и перерабатывались путем трансформации минеральных и растительных объектов, здесь магам больше приходилось запоминать и следить за соотношением ингредиентов, нежели колдовать и наводить чары. Тем не менее для работы с алхимическим инструментарием требовались познания в магии – и у Эльзы их было предостаточно.
Архиректор лично поучаствовал в ее судьбе, переведя с кафедры боевой магии на кафедру общей алхимии и спагирии, где, в отличие от остальных кафедр факультета алхимии, ничего никогда не взрывалось. Декан факультета Аврелий Филипп Бомбаст Теофраст фон Гогенгард не особо обрадовался такому пополнению. Он считал, что алхимик по завершении алхимических конфигураций всегда обязан лично закрепить своей магией итог Великого Делания, ведь во время материальной трансмутации в его душе должна происходить духовная трансмутация, и синтез обеих через эфирное воздействие знаменует собой единство внешних и внутренних изменений вещества. Чувствуя давление со стороны верхушки факультета, Эльза тем не менее быстро нашла общий язык с коллегами и с головой погрузилась в работу. Результатом трехлетней деятельности стала периодическая система алхимических элементов, установившая зависимость различных свойств элементов не от их символических значений, а от физико-химического устроения и его отражения в Фюсисе. Эльза честно призналась, что не смогла бы создать таблицу, состоящую из почти пяти сотен алхимиоидов, без помощи Алфед Лоса, любезно создавшего схемы эфирных форм Фюсиса относительно того или иного элемента. Получившая признание во всем Равалоне таблица Эльзы вознесла авторитет факультета алхимии Школы Магии до небес. Аврелий фон Гонгенгард, который хоть и придерживался традиций, но дураком не был, ценя инициативность и творческий подход, сменил гнев на милость, и с тех пор работу Эльзы поддерживал, хотя остальное руководство факультета стало относиться с еще большей настороженностью, видя в ней конкурента к желанному креслу декана. Но рисковать и подсылать к перспективной молодой алхимичке наемных убийц никто из них не рискнул. Во-первых, все боялись связываться с боевыми магами, во-вторых, после специальной инициативы Архиректора количество несчастных случаев, отравлений и удивительного появления в телах острых предметов, несовместимых с жизнью, стремительно сравнялось с нулем.
– В общем, Печать они все же поставили, – продолжила Эльза, отойдя от атанора и подойдя к столу с принадлежностями для спагирии. – Мы с Анной на скорую руку приготовили из старых запасов газ, выводящий экстракт, заполнили им комнату. Лютеция прекратила беситься и заснула. Честно говоря, – Эльза задумчиво открыла банку с черными груздями и перегрузила грибы в чашу с изображением змей на внешних стенках, – сейчас вот тебе рассказываю, и уже не так смешно. Все обошлось, но кто знает, как это могло бы повлиять на Лютецию, будь эликсира больше. Я лаборантам нашим, конечно, нагоняй устроила, но и Лютеция хороша – молча, не спрашивая, взяла экстракт и пошла. Надеюсь, будет ей урок. Ах да, кстати! – Эльза налила в чашу синюю жидкость из конической колбы, тщательно перемешала в ней грузди и, улыбаясь, повернулась к Уолту, сидевшему возле лестницы на стуле. – Ты уже слышал, что Дайра устроила вашим девицам со второго курса?
– Гм, нет. Мы с Алесандром работали над Арсеналом весь день, и я никого не видел. И что же наша Бестия с ними сотворила? Продала оптом убогу и обманула его при сделке?
– Не совсем. Знаешь, в последнее время ученицы на вашей кафедре дружно начали отпускать волосы, заплетать их в косу и вплетать в нее тонкие лезвия, заклятые на их крови. От второкурсниц мода пошла. Те в Кочатон на экскурсию ездили и увидели, что тамошние мастера боевых искусств вплетают в свои косы гирьки или втыкают острые гребни. Волшебная плеть называется.
– Волшебная плеть? – Уолт нахмурился. – Погоди, а для чего им вообще сдались заклятые на крови лезвия в волосах?
– Врагов удивлять, так они говорят. А магия крови – чтобы не опасаться в схватке порезов и ранений от собственного оружия.
– Как по мне, глупость несусветная. И бездарное использование чар крови.
– Вот и Дайра так решила. В общем, собрала она сегодня во время обеденного перерыва на полигоне второкурсниц, согнала туда остальные курсы в качестве зрителей и объявила, что сейчас одним заклинанием не из сложнейших, даже не Великим боевым, победит всех восьмерых… – Эльза замялась. – В общем, она назвала их «глупыми курицами», хотя это, как по мне, было грубовато.
– Да как по мне, Дайра была ласкова и нежна, – усмехнулся Уолт. – Странно, обычно ее хватает на большее количество эпитетов, и не таких банальных. Извини, что перебил. Что произошло дальше?
– Девочкам она предложила нападать всем вместе и не бояться использовать боевые заклятия. И пообещала, что если они победят или если ей придется использовать больше одного заклинания, то с ее стороны никаких санкций не будет и она поставит им зачет по теории магии Огня без сдачи. Ну, тут Дайра как раз и добавила те самые эпитеты, об отсутствии которых ты так сожалел. Но повторять я их не буду, и не проси.
– И не думал.
– Девочки рассвирепели, приготовились обрушить на Дайру всевозможные атакующие заклятия – и обнаружили, что лезвия на косах кромсают их одежду. Они не наносили ни ран, ни порезов, но наряды порезали на мелкие кусочки за считаные секунды.
Уолт расхохотался, представив себе описанную картину. Восемь злых волшебниц, в их руках полыхают огнешары и пульсары, сверкают молнии и ледяные стрелы, готовые поразить Дайру. Они подобны грозным альвийским богиням войны, они уверены в своей победе. Сейчас старая нахалка заберет свои слова обратно, а они станут героинями всей Школы – а в следующий миг они уже стыдливо прикрываются, растеряв весь боевой задор и не зная, куда деваться от взглядов обалдевших Магистров.
