Виктор Чирков - Тропа плача
– Скорее, иди сюда! – услышал он крик из горницы.
Старик втянул воздух. Снова тянуло этим мерзким варевом. Он еще раз вдохнул и подумал: «Нет, не косметическое средство, может, ведьма гадает?!»
В комнате с аскетическим убранством стояла большая печь, стол из широких досок, лавки. Другой стороной печь выходила во вторую комнату, где располагалась огромная кровать. Это, пожалуй, единственное изобретение, которое признал забытый бог. Правда, теперь в доме хозяйничала женщина со странным именем Пришни, пытавшаяся превратить изобретение в супружеское ложе…
На столе стояло огромное блюдо, в которое время от времени косматая ведьма серебряным черпаком подливала жидкость из котла. По краю блюда по самой границе катилось яблоко. От сквозняка на поверхности жидкости появилась рябь, колдунья сердито посмотрела на Перуна.
– Тише, медведь! – прошептала она.
В блюде был виден один из ритуальных колодцев на севере! Кто-то оживил его! Полуденный свет мешал разглядеть что-либо, кроме самого пророчества.
– Как тебе это удалось?!
– Оно само, – ответила ведьма, подливая быстро высыхавшую жидкость.
– Кто же проник туда, кто сумел?! Может быть, пророчество поможет понять?
– Оно настолько путаное…
– Как все гадания…
– Подожди, кажется, кто-то пришел в мир!
– Последним нас посетил сумасшедший колдун, которого съели псы Дандо…
– Этот наглец все еще охотится в твоей дубраве?
– А что я могу?
В колодце вспыхнуло так, что зрители отшатнулись от блюда. Жидкость высохла, яблоко остановилось. Ведьма плеснула еще зелье, но больше ничего, кроме дна блюда, они не увидели.
– Кто же пришел? Может, в наемники пойдут…
– Опять за старое? Молчал бы, знали больше.
– А если поискать гостей?
– Мне не по силам.
– А если воспользоваться остатками рассеянной энергии от использования колодца…
– Я даже не знаю, где он, хотя можно попробовать.
Они взялись за руки над блюдом. Жидкость помутнела, яблоко пришло в движение…
Появился знакомый до боли Духов холм. Почерневший от времени деревянный идол из целого куска дуба на вершине. Гладкая площадка вокруг него. Дороги, спускавшиеся с возвышенности на все четыре стороны света. У подножия каждая проходила между двух покосившихся столбов с грубо вырезанными лицами. Ведьма сердито посмотрела на Перуна. Но что-то новое мелькнуло в ее взгляде… Может быть, раньше он просто не замечал этого? Словно откуда-то из-под коросты, из самых недр ее души блеснул луч чистого девственного света. На дне пещеры, в самой глубине зрачков приоткрылась потайная дверь, выпустив наружу на мгновение солнечный зайчик. Все косматое, грязное, дикое показалось лишь маскировкой, скрывавшей настоящее золото. Перун тряхнул седой головой…
– Не отвлекайся, ты ничего, кроме своей поляны, представить не можешь!
Теперь, после секундного озарения, даже эта ворчливая фраза показалась ему двусмысленной.
Старик попробовал, но совместные усилия оказались тщетными. Все, чего удалось им добиться, – изображения южных столбов крупным планом.
– Не густо, – сказали они одновременно.
Перун впервые за долгие годы улыбнулся. Опять ему показалось, что по сморщенному лицу подруги по несчастью промелькнула мимолетная тень улыбки, словно внутри оболочки скрывался кто-то другой. Ее глаза, они разительно отличались от всего остального, но это длилось лишь миг. Словно невидимый снаряд выбил камень из заклинившего механизма черствой души жестокого бога. Ржавый, старый и закостенелый механизм внутреннего мира, застывший в момент полного забвения, пришел в движение и ожил! Очень медленно, словно нехотя началось обновление. Жизнь снова просыпалась в нем.
На картинке появились синие студенистые человекоподобные фигуры.
– Тьфу, караван Анубиса, – проворчал старик.
– Да, этого добра нам только и не хватало… – согласилась ведьма.
– Смотри!
В воротах появился сам шакал, оживленно беседовавший с незнакомцами…
У подножия холма Тропа проходила между двух покосившихся столбов, почерневших от времени. Темные лица неведомых идолов смотрели на юг. Караван начал подниматься по склону.
– Берегитесь, – закричал Анубис.
Холм накрыло неизвестно откуда взявшееся плотное облако. В воздухе запахло грозой. Попутчики успели схватить Яна под локти с двух сторон, прежде чем стало совершенно темно. Изредка проскакивали молнии, не освещая ничего вокруг.
– Не отпускай шефа, – прошептал Марк.
– Есть, – отрапортовал Пуфф.
– Да, потеряться нам бы не хотелось… Ну, вцепились, меч-то дадите достать, если потребуется?
– Если потребуется, мы тебя удержать не сумеем, – возразил Марк.
– Это точно! – подтвердил Пуфф.
– Ты что наделал? Молодость вспомнил? – охнула ведьма.
В просторной горнице на свободном месте сгустилась черная грозовая туча.
– Да я ничего, оно само вышло… – оправдывался старик.
Перед удивленными хозяевами предстала трое мокрых, в дождевых каплях существ. Человека держали под локти две странных личности. Огромный черный котище и демон с котообразной внешностью. В одно мгновение они сориентировались, отпустили свою «добычу». В воздухе блеснули клинки, покрытые замысловатыми рунами. Перун пожалел, что боевой топор остался в спальне над кроватью. В горнице потемнело. Он метнул молнию, человек легко парировал удар. Разряд пришелся в оконную раму и выбил ее. В свете вспышки старик успел немного разглядеть гостя: вместо рук рукоять меча сжимали покрытые сине-зеленой чешуей лапы с громадными когтями, брови незнакомца сошлись к переносице. Радужка глаз гостя вспыхнула флюоресцирующей зеленью, в комнате повеяло бедой.
– Приплыли, – шепнула ведьма.
В мгновение ока они вдруг поняли, что с этой напастью им не справиться. Забытый бог грома почувствовал, как от молнии пробудилось нечто, мирно дремавшее в первые мгновения появления троицы. Такого противника он не смог бы одолеть даже в годы своего расцвета.
Ян поднял меч. Марк почувствовал, к чему идет дело. Он толкнул Пуффа в толстый бок.
– Киса, придумай что-нибудь, иначе быть беде!
Котище и сам ощутил приближение бури. Он быстро осмотрел горницу, заметил кувшин со сливками к полднику, стоявший на полке.
– Эх, пропадать, так поев, – прошептал он.
Пуфф уменьшился, отчаянно мяукнул и прыгнул прямо на полку. Полка не выдержала, с треском обвалившись. Падая вместе с какими-то мисками, кот успел схватить кувшин. Оказавшись на полу, принялся поедать сливки, потом втолкнул голову в кувшин. Пришни всплеснула руками.
– Разбойник!
Проворчав что-то нечленораздельное, Пуфф бросился бежать, наталкиваясь по пути на лавки. Марк покосился на Яна. Зеленый блеск угас, клинка в лапах не было! Он облегченно вздохнул, убрал меч. Перун встретился с демоном взглядом и все понял. Ведьма бросилась ловить кота, вооружившись ухватом и опрокидывая по пути лавки. Наконец кот с кувшином на голове и печь встретились. На шее хулигана остался лишь ободок от горлышка. Пуфф бросил взгляд в сторону Яна, тоже все понял, непонятным образом сразу оказался за его спиной. Он вернул себе нормальный размер, только горлышко крынки увеличилось и осталось на шее, да морда по-прежнему была перепачкана сливками. Ведьма, забыв в пылу погони, с кем имеет дело, угрожающе двинулась на Пуффа.
Незнакомец протянул лапу, скомкал железный захват, словно лист бумаги, это отрезвило ведьму.
– Ян, – представился он, – а они мои попутчики, – Марк и Пуфф.
– А вы, надо полагать, Перун, бог грома древних славян? – подключился к беседе Марк.
– Да, а она Пришни.
– Простите его за причиненный ущерб.
– Но если б не Пуфф, все могло кончиться значительно хуже.
– Я догадался, – заметил Перун.
– Ну и хорошо, теперь я верну все назад…
– Кроме прекрасных сливок, – докончил фразу облизывающийся котище.
Демон взмахнул лапой, шепнул бессмысленную фразу, и следы погрома исчезли.
Ян подошел к столу и постучал когтем по блюду.
– Думал, только в сказках бывает.
Коготь соскользнул в остатки жидкости…
Над блюдом возник желто-зеленый туман, и Ян скучным голосом скороговоркой произнес: «Их будет семь – Ваювега, Ваюбала, Ваюга, Ваюмандала, Ваюджвала, Ваюретас и Ваючакра. Будут они равны, единодушны, как близнецы одинаковы – словом, братья. Будет им имя дано маруты. Прекрасные юноши, они могучи, на них сверкающие одежды; их оружие – золотые топоры, копья-молнии, луки и стрелы; они мчатся на колесницах, запряженных лошадьми, по воздуху, по небу, через горы и деревья, от подземного царства до небесного свода. Когда маруты мчатся, разбиваются скалы и горы, гнутся деревья, сотрясаются крепости, ревет небо, земля дрожит от страха, делается темно…»
