Елена Малиновская - Две сестры. Честь рода
Воспоминания о несчастливом детстве накрыли меня с головой. Я с такой силой сжала кулаки, что ногти до крови впились в ладони. Однако эта боль меня немного отрезвила, и я глубоко вздохнула, попытавшись взять разбушевавшиеся эмоции под контроль. Все хорошо, Хлоя, все отлично. Те жуткие дни навсегда миновали. Теперь никто не в силах причинить тебе вреда. Ты взрослый самостоятельный человек и совершенно не обязана поддерживать хотя бы видимость хороших отношений с теми, кто тебе омерзителен.
– Не думаю, что это хорошая идея, – медленно сказала я и с мгновенным торжеством заметила, как лицо Вильгельма после этого обиженно вытянулось. Он явно не ожидал от меня такого холодного приема, и я мстительно добавила: – Думаю, ты зря проделал столь длинный путь сюда. Я не хочу иметь ничего общего ни с тобой, ни с Генрихом. Как некогда вы вышвырнули меня из своей жизни, так теперь я желаю навсегда забыть о вашем существовании. Кстати, напомню, что в моих жилах нет ни капли общей с тобой крови, поэтому мы как раз совершенно чужие друг другу люди.
Выпалив это на одном дыхании, я круто развернулась на каблуках, намереваясь спрятаться за надежной дверью дома и дождаться ухода Вильгельма.
– А что насчет Анны? – спросил он в мою спину, и я замерла, так и не сделав шага. – В ее жилах уж точно течет кровь рода Мюррей, нравится тебе это обстоятельство или нет. И мой отец имеет полное право в любой момент забрать дочь обратно.
От последней фразы, сказанной нарочито равнодушным тоном, меня бросило в ледяной пот.
– Генрих сам отказался от Анны! – прошипела я, готовая кинуться с кулаками на незваного гостя, если тот вдруг решит силой ворваться в дом и отобрать у меня сестру. – Он заявил, что ему не нужна в семье ведьма! Если бы не я, Анна до сих пор оставалась бы в пансионе!
– Любые планы могут измениться, – уклончиво проговорил Вильгельм. – И потом, Хлоя, я пришел не ругаться. Не вынуждай меня угрожать или иным способом давить на тебя. Давай обсудим все как взрослые люди.
– Хлоя? – неожиданно вмешался в разговор новый участник, и я с облегчением вздохнула, узнав голос Гилберта. И в самом деле, тот стоял около калитки, с интересом глядя то на меня, то на моего собеседника.
– У тебя все в порядке? – продолжил после краткой паузы он. – Никто не досаждает?..
И с намеком уставился на Вильгельма.
Мой сводный брат не ожидал, что нашему разговору кто-нибудь помешает. Он нахмурился, скрестил на груди руки и окинул Гилберта неприязненным взглядом, видимо, надеясь, что тот смутится от столь холодного приема и поспешит удалиться. Но не на того напал, как говорится. Помнится, у Гилберта были соперники и повнушительнее. Один спор с братом Лукаса, одержимым демоном, чего стоит. Поэтому Гилберт совершенно спокойно выдержал этот своеобразный поединок. Лишь приподнял брови и выжидательно посмотрел на меня, молчаливо предлагая позволить ему разобраться с чрезмерно навязчивым гостем.
Если честно, желание наябедничать Гилберту на Вильгельма было просто-таки невыносимым. Не сомневаюсь, что приятелю не составило бы особого труда избавить меня от нежелательной компании. И несколько мгновений я всерьез раздумывала над подобной идеей, однако затем с тяжелым вздохом сожаления была вынуждена все-таки от нее отказаться. Слишком насторожила меня фраза Вильгельма о том, что Генрих может отнять у меня Анну. Как ни печально осознавать, но это является истинной правдой. Мое право опекунства заключается лишь в устном разрешении, но не оформлено должным образом на бумаге. Если отчим пожелает навредить мне столь подлым способом – сделать это не составит ему никакого труда.
– Привет, Гилберт, – поздоровалась я с другом и поспешила представить своего собеседника: – Познакомься, это мой сводный брат Вильгельм.
Брови Гилберта после моего признания взметнулись еще выше. Еще бы. Гилберт был наслышан о моих непростых отношениях с родней и тяжелом детстве. В некотором роде мы были с ним товарищами по несчастью: его тоже бросили родители в самом юном возрасте, скрывшись от кредиторов в соседней стране, поэтому детство и юность он провел с бабушкой. А моя мать ради нового выгодного замужества с легкостью отдала меня на воспитание в пансион. Впрочем, я об этом уже говорила.
– Сводный брат, значит, – медленно процедил Гилберт, даже не пытаясь скрыть ноток враждебности в голосе. – Ну-ну. Неужели я стал невольным свидетелем счастливого воссоединения семейства?
От сарказма, слишком явственно прозвучавшего в голосе Гилберта, мой братец в мгновение ока покрылся некрасивыми багровыми пятнами смущения. Видать, все-таки осознает, что у меня нет особых причин испытывать к нему хоть малейшую симпатию.
Однако у Вильгельма хватило ума не вступать в перепалку. Вместо этого он с вызовом вздернул узкий костлявый подбородок и уставился на меня неестественно прозрачными светлыми глазами.
– Хлоя, я приехал обсудить с тобой семейные дела, – произнес Вильгельм, сделав вид, будто не услышал замечания Гилберта, преисполненного злой иронией. – Если ты не хочешь со мной разговаривать – что же, я уйду. Только учти, что со мной уйдет и Анна. Я имею полное право забрать сестру домой, и ты это прекрасно понимаешь.
Ага, вот и открытый шантаж начался. Впрочем, этого следовало ожидать, учитывая мелочный и злобный характер Вильгельма.
Гилберт удивленно присвистнул от столь ультимативного заявления. Покачал головой и принялся с нарочитой медлительностью разминать кулаки, похрустывая пальцами. Неужели в самом деле собрался силой отправить моего навязчивого братца восвояси? Боюсь, это все равно не поможет, хотя, что скрывать, самой очень хочется надавать Вильгельму тумаков. Но вряд ли он полезет в драку. Скорее, предпочтет поспешно ретироваться. А затем явится ко мне уже в сопровождении представителя королевской власти. И тогда я наверняка потеряю сестру.
– Узнаю твои повадки, – глухо пробормотала я.
Пунцовый румянец на щеках Вильгельма стал еще ярче, но он лишь премерзко ухмыльнулся. Понимает, гад, что этот козырь мне нечем бить.
– Что же, проходи. – Я отступила в сторону, открывая путь к двери. – Так и быть, поболтаем. По-родственному.
Улыбка Вильгельма стала еще шире. Он чуть склонил голову, показывая, что принимает мое предложение, и неторопливо поднялся по ступенькам.
– Гилберт, надеюсь, ты тоже не откажешься выпить с нами чашечку чая, – торопливо сказала я, обращаясь к приятелю.
Наверное, это было не совсем разумно, Вильгельм наверняка желал провести беседу наедине. Но дружеская поддержка в этот момент мне не помешает. В конце концов, в случае чего Гилберт действительно может вышвырнуть незваного гостя вон. Хотя, конечно, не хотелось бы прибегать к помощи грубой физической силы. Оставим эту меру как крайнюю.
– Не откажусь, – добродушно согласился приятель и незаметно подмигнул мне, словно говоря: не переживай, все обойдется.
Я лишь грустно поджала губы, не в силах даже улыбнуться в ответ. Ох, боюсь, что визит Вильгельма не сулит ничего хорошего ни мне, ни Анне.
* * *Умнице Герде хватило всего лишь взгляда на нашу троицу, чтобы понять – происходит нечто неладное. Своеобразной оказалась и реакция Анны. При виде единокровного брата она побледнела и торопливо спряталась за креслом, на котором были разложены ее нехитрые игрушки: тряпичная кукла с соломенными волосами и плюшевый медвежонок. При виде этого я лишь зло скрипнула зубами. Ага, стало быть, не только мое детство Вильгельм умудрился испортить. Анне тоже от него изрядно доставалось.
– Герда, приготовь нам чая, – попросила я свою помощницу по хозяйству и кивком указала на макушку сестры, видневшуюся из-за спинки кресла: – А заодно отведи Анну наверх. Пусть займется чтением. Или нарисует что-нибудь.
– Да, конечно, – напряженным голосом произнесла Герда, пристально всматриваясь в Вильгельма. Видно, почувствовала, что основная угроза исходит именно от него. Затем поманила к себе Анну, которая торопливо прошмыгнула от кресла под ее защиту, и быстрым шагом покинула гостиную.
– Хлоя, налить тебе вина? – Гилберт первым делом отправился к столику, где стоял графин и несколько бокалов.
Вильгельм при виде такого самоуправства многозначительно хмыкнул и укоризненно зацокал языком. Я смутилась было, но тут же взяла себя в руки и нацепила на лицо маску презрительного равнодушия. Пусть думает все, что угодно! Гилберт имеет полное право вести себя в моем доме так, как пожелает нужным.
– Спасибо, не откажусь, – сказала я и первой опустилась в кресло. Откинулась на спинку и смерила тяжелым угрюмым взглядом Вильгельма, замершего напротив.
Тот, однако, не торопился начинать обещанный разговор. Вместо этого он вальяжно прогулялся по комнате, сцепив за спиной руки и с нескрываемым любопытством изучая обстановку. Сначала подошел к книжному шкафу и неполную минуту провел около него. При этом его губы шевелились, видимо, Вильгельм читал названия стоящих на полках книг. Ну и пусть любуется, все равно ничего запрещенного или предосудительного при всем желании не найдет. Здесь представлена лишь небольшая часть коллекции, перешедшая мне в наследство от прабабушки, в основном – сентиментальные романы о нелегкой женской доле. Те фолианты, по поводу которых у гостей могут возникнуть неудобные вопросы, надежно спрятаны под замком в рабочем кабинете на втором этаже.
