Василий Горъ - Бездарь. Пять шансов из тысячи
Девушка недоверчиво прищурилась:
– Почему это?
– Сейчас поймешь… – усмехнулась Ольга, ввалилась в «ванную», быстренько разделась, осторожно залезла в чуть более горячую, чем она привыкла, воду и, покопавшись в айфоне, показала Пеллии одну из своих пляжных фотографий.
Вид полутора десятков парней и девушек в чисто символических плавках и купальниках подействовал на уроженку патриархального Равенстира, как журнал категории XXX – на монашку начала девятнадцатого века: она пошла красными пятнами и потеряла дар речи!
– Полосу песка или мелких камешков вдоль берегов морей и океанов мы называем пляжем… – отметив, что равенстирку проняло, продолжила Ольга. Для лучшего эффекта увеличив масштаб фотографии так, чтобы на экране можно было разглядеть только лифчик и плавки купальника одной из девушек. – Большая часть взрослого населения нашего мира отдыхает на пляжах хотя бы семь дней в году. И носит там во-о-от такую одежду. Вот это – женский купальник, вот это – мужские шорты, а это – плавки…
О-Рассет дотронулась тыльной стороной ладони до своей пылающей щеки и попыталась перевести разговор на менее «острую» тему:
– Это у тебя амулет иллюзий?
– И иллюзий в том числе! Причем именной. То есть завязанный только на меня, но не магией, а ее аналогом из моего мира… – на всякий случай упомянув о существовании пароля, усмехнулась Ольга и продолжила в том же стиле: открыла следующую фотографию, на которой она же, сияя от счастья, подлетала на аквабайке к отцовской яхте. – Это я. Катаюсь на очень быстрой самоходной лодке. Вот этот пестрый жилет надет почти на голое тело, а под ним такой же купальник, какие были на девушках в предыдущей иллюзии…
– И твой муж не ревновал? Ведь на тебя смотрели десятки посторонних мужчин!
– Не десятки – сотни или даже тысячи! И не просто смотрели, но и сравнивали со своими женами. А мой муж гордился тем, что я намного красивее, чем большинство женщин, которые были поблизости, и принадлежу ему одному…
С ходу понять «извращенную» логику землян Пеллия не смогла. Поэтому следующие несколько минут кусала губы, периодически заливалась румянцем и прятала заинтересованные взгляды за густыми ресницами. Понимая, что творится в ее душе, Фролова продолжала нагнетать обстановку – после нескольких десятков провокационных фоток с пляжей показала отрывки видеороликов, снятых во время fashion-show «Victoria’s Secret», на Carnaval do Brasil[37] и в клубе «Cheetahs».[38] А когда почувствовала, что о-Рассет дошла до кондиции и вот-вот умрет от зависти, включила один из своих любимейших видеороликов – аргентинское танго в исполнении Дженнифер Грей и Дерека Хафа.
Танец, преисполненный страсти и нежности, Пеллия смотрела, сжав кулачки, не моргая и не дыша. А когда пара застыла в последнем объятии, отмерла и потрясенно посмотрела на Фролову:
– Оллия, это… это…
– …прежде всего, красиво, не так ли? – изо всех сил стараясь не выдать своих истинных чувств, спросила землянка.
– Да…
– А теперь представь, каково приходится моему мужу в вашем мире? Куда ни кинешь взгляд – одинаковые бесформенные балахоны, скрывающие все, кроме лиц; прически, которые к лицу только на смертном одре; взгляды, никогда не отрывающиеся от земли. А еще сгорбленные спины, сведенные плечи и т. д.
– Одежда должна скрывать тело женщины, дабы…
– Одежда должна скрывать не тело, а изъяны! И при этом подчеркивать прелести! – тоном, не терпящим возражений, заявила Ольга. – Скажи, ты кривонога?
– Н-нет…
– Горбата?
– Нет!
– У тебя отвислая задница и дряблый живот?
– Нет!!!
– А почему ты прячешь свое тело? Надеешься, что тебя оценят в мешковатом сарафане и с птичьим гнездом на голове? Или рассчитываешь потрясти мужчин своей красотой чуть попозже, скажем, лет через шестьдесят-семьдесят?
– Через семьдесят лет я буду шамкать беззубым ртом, ходить с палочкой и отдыхать через каждые двадцать локтей… – грустно усмехнулась блондиночка. – Если, конечно, не заработаю достаточно много, чтобы регулярно оплачивать услуги магов жизни.
– Тогда, может, стоит обратить на себя внимание прямо сейчас, пока ты еще молода и красива?
– Если я выйду на улицу в топике и штанах, обтягивающих ноги, то меня украдут еще на крыльце! – нервно хихикнула о-Рассет.
Фролова пожала плечами:
– Мужиков надо воспитывать.
– Наших воспитать невозможно!
– Воспитать можно кого угодно. Что далеко ходить – дней двадцать тому назад Тарбак ап-Куеррес ничем не отличался от любого из лейстиварцев. А вчера он смотрел не на меня, а на амулеты!
Пеллия задумчиво склонила голову к плечу и облизала губки:
– Ну, и как это можно сделать?
– Для начала понять, что тебе действительно подходит, потом пошить соответствующий наряд, показаться тому, кто в состоянии оценить красоту, не теряя сознания от лицезрения ранее скрытого, а уже потом…
– На Равенстире таких людей нет!
– Есть. Как минимум, двое: мой муж и я…
Глава 6
Максим Вересаев
…Домой я вернулся далеко за полночь, усталый, но довольный. Кивнул охраннику, неслышной тенью возникшему из темноты, поднялся на крыльцо, открыл дверь и поморщился – вместо ожидаемой тишины меня встречал голос Селин Дион. Впрочем, через пару секунд после того, как под моей ногой скрипнула первая ступенька лестницы, песня прервалась на полуслове, а в коридоре второго этажа вспыхнули светильники. Что меня особенно порадовало, не ярко, а приглушенно, так, чтобы свет не резал глаза.
Порадовавшись расторопности и предусмотрительности прислуги, я легко взбежал на второй этаж и порадовался еще раз: в самом центре верхней площадки стоял тяжеленный табурет. И если бы я поднимался в темноте, то обязательно наткнулся на него.
«Не дуры…» – мысленно буркнул я, отодвинул в сторону предмет интерьера и наткнулся взглядом на не замеченные ранее войлочные тапочки. А еще через мгновение почувствовал резкое движение воздуха, увидел, как открывается дверь в спальню, и услышал голос Фроловой:
– Доброй ночи, любимый! Ты бы не мог разуться? А то девочки постелили ковер, а пылесосов тут нет.
– Какое досадное упущение… – устало буркнул я, сел на табурет, потянулся к голенищу правого сапога и слегка офигел: следом за Ольгой из спальни выскользнули все три наши служанки и, пряча зареванные лица, разбежались по боевым постам.
«Селин Дион, «My heart will go on», красные глаза…» – подумал я и насмешливо поинтересовался:
– Им че, птичку жалко? В смысле, «Титаник»?
– Ага. Приобщала к шедеврам земной киноиндустрии… – улыбнулась моя «любимая супруга». – И заодно осваивала профессию синхрониста.
– А что спать не легла? – с намеком поинтересовался я.
– Ты голодный? – проигнорировав мой вопрос, деловито спросила Фролова, подошла поближе и присела на корточки.
– Есть немного…
– Где будешь ужинать, в гостиной или в спальне?
Спускаться на первый этаж не было ни сил, ни желания. Однако сдаваться своей лени без боя я не хотел, поэтому переложил бремя ответственности на «жену»:
– Где накроют, там и поем.
– Бедненький, как же тебя умотали! – как-то уж очень правдоподобно пожалела меня Ольга. Затем подалась вперед, оперлась левой рукой на мое колено, а правой ласково потрепала по волосам. – Сходил-то хоть не зря?
– Все путем! – улыбнулся я. – Через пару-тройку дней сможешь вспомнить молодость…
Как ни странно, цепляться к двусмысленности Фролова не захотела: пропустила ее мимо ушей, дождалась, пока я переобуюсь, вскочила на ноги и повела меня переодеваться. Несмотря на поздний час, роль любящей жены она отыграла весьма правдоподобно – помогла расстегнуть ремень, стянуть пропотевшую рубашку и штаны, отнесла грязные вещи к порогу, собственноручно завернула меня в помесь простыни и полотенца, после чего отвела в ванную. Не забыла она и о звуковом фоне – практически каждое действие сопровождалось либо восторженным щебетом, либо вздохами сочувствия, либо довольным мурлыканьем. А мое решение побриться перед сном – довольно игривой шуткой.
Зато о том, что любящий муж, соскучившийся по не менее любимой жене, может ее захотеть, Ольга вспомнила только во время ужина. И, сообразив, что проводить тренировку по ножевому бою уже несколько поздновато, слегка напряглась. Наличие амулета Жизни на груди не позволяло ей озвучивать стандартные отмазки типа «дорогой, у меня сегодня раскалывается голова» или «ты знаешь, я себя так плохо чувствую», поэтому, подумав, она решила использовать в качестве алиби мою «нечеловеческую усталость» после рабочего дня. К решению проблемы подошла довольно изобретательно: сначала загрузила меня очень подробным рассказом о поведении наших служанок во время просмотра «Титаника», а потом, «вдруг» заметив, что я периодически зеваю, виновато вздохнула:
– Прости, любимый! Ты спишь с открытыми глазами, а я, дура, вместо того, чтобы дать тебе спокойно поесть, несу всякую ахинею! Давай-ка, допивай компот и пошли баиньки…
