Мерси Шелли - 2048
Он повернулся к окну — и обнаружил, что не только слышит, но и видит этот поток. Нет, не кибы — для этого пришлось бы подойти поближе и посмотреть вниз. Но он и так видел весь трафик. Уши лисицы, сидящей на подоконнике.
Это было похоже на язык глухонемых. Или даже анти-язык, если подумать. Уши зверька то разворачивались назад, как крылья почтовых ракет, то вставали торчком, как самонаводящиеся спутниковые антенны. Иногда они действовали синхронно, а иногда каждое поворачивалось в своём направлении…
Басс медленно подошёл к окну. С этой точки все выглядело ещё забавнее. Кибы пролетали внизу в полном соответствии с движениями лисьих ушей. Умом Басс понимал, что ушной анти-язык не передаёт, а только принимает. Но некий внутренний наблюдатель сразу начал спорить: когда движения синхронны, никто не может с уверенностью сказать, где причина и где следствие. И если приглядеться, то все выглядит так, будто лиса своими ушами указывает кибам, куда лететь.
Случись на дороге пробка, она сразу опровергла бы такую софистику. Но в этот вечер почему-то и пробок не слышно! Неужто никто не нервничает, не переходит на ручное управление? Да хотя бы вон тот, в красном «боинг-компакте»…
Машина, которую отметил Басс, действительно вела себя необычно. Её владелец, судя по всему, неплохо водил вручную. Он ловко обходил другие кибы, перепрыгивая с полосы на полосу. Глядя сверху, Басс даже мог предсказать его маршрут. Влево, снова влево, прямо, теперь обратно, теперь на крайнюю правую, прямо, прямо, теперь опять влево, прямо, снова влево…
«Нет, вправо», — сказал кто-то в голове Басса.
Это были даже не слова, а какое-то внутреннее ощущение. Неизвестное, но чёткое ощущение ошибки в предыдущем движении мысли.
Басс покосился на лисицу. Однако лисицы рядом не было. Вместо неё справа возникло что-то огромное и красное. Басс инстинктивно отпрыгнул в сторону, даже не успев подумать, как это абсурдно: из противоположной стены прямо на него летел красный киб. В тот момент, когда «боинг-компакт» должен был коснуться Басса, машина исчезла.
Вместо неё у подоконника стоял ещё один Басс и внимательно смотрел на первого.
С улицы донёсся характерный звук столкновения. За ним последовали кряканье и кукареканье нескольких кибов. Басс вздрогнул, и видение двойника пропало: на подоконнике по-прежнему сидела серебристая лисица. Но смотрела она теперь не на кибы, а на Басса. Уши-локаторы не двигались.
— Не все креветки глючат одинаково, — пробормотал Басс, словно оправдываясь перед этими серьёзными янтарными глазами. — Потому я и не люблю новые модели.
Он убавил мощность нейростимулятора. Натянул комбинезон, пристегнул к поясу полифемов. Мысленное повторение деталей плана слегка умерило нервную дрожь, которая всегда накатывала на него в такие минуты — перед самым выходом. В этот раз вон как пробрало, аж до глюков. Лучше присядь да подумай, не забыл ли чего.
Возбуждение Басса как будто передалось и зверю. Лиса поднялась на пружинящих лапах, взмахнула обоими хвостами и красиво потянулась, распластавшись во всю длину подоконника. Басс невольно залюбовался ею.
Закончив потягиваться, зверь поднял лапу и поскрёб когтями по стеклу. В руке Басса запульсировал сканер…
Нет, это не «швейцарка». Лёгкая боль тикала в левой руке — там, куда вчера укусила лисица. Басс почесал шрам. Ерунда, просто царапина. Однако забавно, как реагирует организм! Царапающий звук словно напомнил мозгу, что рана должна болеть. Все-таки Шон с его амнестической терапией во многом прав. Иногда боль продолжается только потому, что ты о ней помнишь.
— Ну и куда ты скребёшься? — Басс подошёл к окну. — Это же двадцать первый этаж, глупая.
Лисица снова провела когтями по стеклу. Басс приказал себе заняться делом. Так, где скат? Он отвернулся от окна, стараясь не думать о лисице.
Однако какая-то часть сознания — в который раз! — требовала обратить внимание на это странное сходство, которое уже и не радовало, а раздражало своей очевидностью. Миллиарды лет эволюции, непрерывная война с окружающей средой приводят к появлению такого вот существа, в котором все — совершенство. То, как оно потягивается, как ловит ушами мельчайшие шумы, как грациозно ступает на мягких лапах по подоконнику… И для чего все это? Чтобы сидеть в клетке на радость зевакам? В одном углу жрать из кормушки, в другом испражняться? Или хуже того — удовлетворять любопытство учёных извращенцев, всаживающих в это чудо жизни свои электроды?
Но разве не точно так же живёшь ты сам, запертый в стенах своих примитивных «дел»? Столько опыта, столько знаний, столько сил организма — неужели лишь для того, чтобы какой-то Марек Лучано добавил к своей коллекции ещё одну кучку чипов? Не оттого ли тебя так нервирует этот скрип когтей по стеклу, что где-то внутри откликается в резонанс такой же пронзительный зов — выйти за дверь, за окно, за весь этот бег из угла в угол?
— Ладно, подыши минутку, пока я не ушёл. — Он открыл окно, и в башню с новой силой ворвался шум улицы.
Лисица подняла морду, понюхала воздух. Сделала осторожный шаг к краю, поглядела вниз. Потом опять повернулась к своему спасителю.
Басс пожал плечами — «ну, что я говорил». Он спустился в лифтовую, нашёл скат и вернулся в спальню.
Лисицы на подоконнике не было.
Басс выглянул в окно — трупа на мостовой тоже нет. Между тем стена уходит вниз почти отвесно. Ощущение небоскрёба слегка смягчается за счёт текстуры гаудианского суперкоралла: множество волнообразных карнизов, как бы наслаивающихся друг на друга и плавно переходящих в балконы. Но все равно это лишь мелкие царапины по сравнению с высотой Коралловой Горы. Если бы речь шла об урбан-альпинистах, которыми Мария увлеклась сразу после дайверов… Но даже эти маньяки-верхолазы никуда не суются без своих гекконитовых липучек: Басс полдня отдирал одну такую от собственной пятки после того, как наступил на очередной «сувенир» подруги в гигиенной.
С другой стороны, не сам ли ты недавно расхваливал способности, подаренные лисице миллионами лет отбора и тысячами лабораторных опытов? Может, она вообще летает на своих хвостах…
Ладонь, опущенная на подоконник, наткнулась на что-то маленькое и острое.
Коготь. Басс поднёс его к глазам, и на фоне ночного неба вспыхнул маленький полупрозрачный серпик. «Послать любимому сорванный ноготь.» Японская секта Кои, прошлый сентябрь. К счастью, до вырывания ногтей в знак преданности у Марии не дошло. А вот лисица оставила прощальный подарочек…
«Ах, какая сентиментальная тварь!» — Циничный внутренний собеседник появился как всегда некстати. И как всегда прав. Плевала она на его симпатии. Басс поглядел на коготь с торца: внутри он был пустой. Всего лишь ненужный, сброшенный чехол от нового, более крепкого когтя.
На всякий случай он заглянул под кровать. Уже понимая, что это бесполезно, сходил в купол. Никого.
В открытое окно повеяло холодом. Басс врубил креветку на полную мощность, но искусственный бодряк лишь обострил чувство потери, как городские огни — ночную тьму.
Зато внутренний собеседник теперь помалкивал, будто все правильно.
# # # #Четыре. Пора.
Басс в последний раз оглядел кладбище, активировал скат и спустился с сикоморы. Дерево, навевавшее агорафобию прошлой ночью, сегодня казалось родным и уютным. Его не хотелось покидать. Басс даже подумал, что для будущих дел неплохо бы иметь при себе семена какого-нибудь дерева-скороростка. Вроде тех, что Мария пыталась выращивать дома, когда подсела на фен-шуй. В то время Басс ещё не додумался использовать достижения её сект в своей работе. А зря, зря… Ни лестниц не понадобилось бы, ни нульг-лифтов. И никаких электронных схем, которые легко вырубаются микроволновкой. Просто вырастил арматурный бамбук за несколько минут, вот тебе и лестница. В случае чего и подозрений меньше — подумаешь, дерево.
Впрочем, какие ещё «будущие дела»? Это кладбище — последнее.
До зоны действия колпака оставалось совсем немного. Пролетев метров пятьдесят, Басс отключил скат и пошёл пешком. Согласно плану, он войдёт в сад через боковую калитку. Войдёт шумно, в расстёгнутой «невидимке», чтобы кладбищенские искины сразу засекли его. Сутана Саймона, управляющая всей сетью, направит крыс на цель. Их передвижения будут видны Бассу через летающих ботов. Когда к калитке подтянется достаточно тварей, он сбросит им полифемов с ультразвуковой приманкой. Cам же вернётся за пределы колпака, быстро облетит кладбище и зайдёт с берега. Оттуда ближе всего до беседки Саймона. Ну а дальше — будь что будет.
Вот только где эта багова калитка?
Сверху все казалось понятным, но, отключившись от полифемов, Басс слегка растерялся в темноте. «Эдем» представлял собой отгороженную часть более крупного парка, занимавшего весь полуостров. Одинаково высокие кусты со всех сторон, одинаково кривые тропинки… Ага, вон те жёлтые фонарики.
