Пурград (СИ) - Артем Рудик
Программа обняла меня, вжавшись лицом в мою грудь. И пусть я ничего не ощущал ввиду того, что она существовала лишь внутри моей головы, визуальный образ нейроком рисовал вполне отчётливо.
«Прелестный образ, не правда ли?»
Более чем.
«Я всё ещё могу сделать его ещё лучше».
Я уже говорил, что не желаю наготы. Образ Сирокко должен оставаться непорочным и чистым.
«Какой же ты нежный эстет, старшина Мистраль!»
Я огромный, злой и страшный белый волк.
«Кого ты обманываешь, милый мой?»
Себя. Мне больше некому лгать…
— Командир! — позвал меня милый моему сердцу спокойный и рассудительный голос, — Пора приступать к вашим обязанностям.
В мою каюту вошла Сирокко. Настоящая Сирокко, одетая по форме, общающаяся исключительно беспристрастно и прагматично. Холодная и отстранённая, но всё же верная и удивительно чуткая.
Теперь у меня в комнате было две одинаковых девушки. При том, одну из них видел лишь я. Та, что была программой, будто специально встала рядом с оригиналом и начала вести себя крайне жеманно и вызывающе, создавая немного сумасшедший контраст.
Хотя вся моя жизнь — сплошное сплетение противоположностей.
Даже взять мои отношения с моей помощницей. Мы полностью противоположны. Я Мистраль, а она Сирокко. Я нервный и сомневающийся, а она всегда собрана. Я белый арктический волк, а она пустынная лиса. Я влюблён в неё больше жизни, а она вряд ли мнит меня кем-то большим, чем своим старшим товарищем.
— Так что, вы готовы взяться за свои дела? Я составила для вас список. — напомнила о себе девушка, снова выудив меня из мыслей.
— Да… Что там у меня сегодня?
— Вам нужно быть на суде той нелегальной торговки присадками. Затем вы должны опросить протогена, которого мы поймали. А сразу после прижмём информатора Пентид.
— А на суд идти обязательно? — я с надеждой взглянул в серьёзное лицо моей напарницы.
— Так велит устав. К тому же, вы знаете, что судят ныне совсем недолго.
— Я пойду только если ты пойдёшь со мной.
— Это тоже положено по уставу. — сказала она и подарила мне лёгкую улыбку.
«И я тоже буду с тобой.»
Мы встали и направились по длинному коридору летающей крепости к комнате, в которой заседал импровизированный суд. По пути нам встречалось множество солдат «Гончих» разного ранга. Некоторые из них отдавали мне честь, а некоторые почтительно здоровались со мной. Я не обращал на них никакого внимания.
Лишь шёл и смотрел на Сирокко, вдыхал свойственный только ей одной аромат фиников и зефира. Все мои мысли тонули в этом аромате.
«Жаль, что она никогда не позволит тебе понюхать себя поближе… А я бы позволила, если бы могла имитировать запах».
Услышав эти слова в своей голове, мне захотелось тут же начать им перечить и сделать какую-нибудь глупость. И я действительно её сотворил.
Без спроса и у всех на глазах, я внезапно прильнул носом к шее своей напарницы. Её чарующий запах наполнил мои ноздри и я чуть было не потерял сознание от головокружения. Слишком сильный аромат ударил мне в ноздри.
Сирокко смущённо и изрядно покраснев, отвернулась от меня и воскликнула:
— Командир! Вы чего это?
— Ты пахнешь вкусно, я не удержался, чтобы не понюхать поближе. У волков, знаешь ли очень острое обоняние.
Немного придя в себя и смыв смущение, но не красноту с лица, девушка сказала:
— Спасибо. Я пользуюсь хорошим шампунем.
— А хочешь меня понюхать?
«Что… что ты чёрт возьми несёшь, Мистраль?»
— Извините… командир?
— Ну я немного бестактно уловил твой запах и поэтому решил предложить… впрочем… выбрось из головы, я сказал глупость! — мне уже хотелось провалиться сквозь пол.
Сирокко вздёрнула свой маленький носик и встала на цыпочки. А затем сразу же заключила:
— Вы тоже пахнете славно, командир. Порохом и солью. — она вновь показала мне свои мелкие белые зубки в ослепительной улыбке.
Однако, мне всё равно продолжало казаться, что моя дорогая напарница запомнит этот случай и никогда мне его не простит. Стало страшно, меня бросило в дрожь, когда я представил, как Сирокко презрительно фыркает, вспоминая обо мне.
«Твоя тревога тебя когда-нибудь погубит, командир».
Всё лучше, чем вечно жить с позором.
«Этот позор лишь в твоей голове. Как бы мне не было неприятно признавать, ты ей тоже приятен».
Ты теперь не только вирус и тульпа, но ещё и психоаналитик?
— Командир, пойдёмте. — к реальности меня опять вернула настоящая Сирокко.
— Да, ты права, мы и без того задержались.
И мы пошли в зал суда, будто ничего не произошло. И мы слушали унылое зачитывание всех грехов подсудимой Иви. И мы ничего не говорили. И сама ответчица ничего не говорила. Ей запрещено говорить что-то в свою защиту.
По сути всё решал судья, прибывший из Аркадии. И он оказался довольно краток: «Обвиняемая виновна. Приговор: смерть.»
Как и многие другие важные выборы в Пурграде, выбор способа смерти предоставлялся из нескольких десятков заранее заготовленных вариантов. Там, если мне не изменяла память, были и расстрел, и утопление в океане, и сбрасывание с вершины небоскрёба.
Но Иви выбрала самый суровый вариант — изгнание на нижние уровни, к бесшёрстным. Может ей двигали чувства к тому задохлику, которого мы туда скинули, но отправляться в воплощённый ад — крайне глупо. Никто из сброшенных туда зооморфов не возвращался назад. Аборигены городских подножий, как говорят, с голодухи питаются не только друг другом…
Впрочем, мне нет дела до судьбы нарушителей. У меня было ещё очень много работы…
Часть из неё предстояло сделать прямо тут, в крепости. На днях парни смогли подобрать одного буйного андроида. При поимке, он искалечил нескольких наших, невесть откуда взявшимся встроенным оружием. От греха подальше пришлось его разобрать так, чтобы осталась лишь голова и вычислительный модуль.
Эти чёртовы дроиды неизвестного происхождения совсем обнаглели, раз уже готовы нападать даже на «Гончих». Даже у этого, что остался одной головой, подключённой к внешнему блоку питания, на визоре была наглая морда. Я узрел её, когда вошёл в его камеру, защищённую усиленной дверью и мне сразу же захотелось разбить этот его дурацкий экран.
«Мне они тоже совсем не нравятся».
А я то думал вы с ними одной крови.
«Программы-образы и протогены имеют совершенно разную природу».
Не то чтобы мне было до этого дело… В любом случае мне нужно приступить к допросу. И я сказал этой голове:
— И так, что ты знаешь об ЭГМ и антидоте мимесиса?
— ЭГМ — это я. ЭГМ есть во всех нас. И ни в ком его толком нет.
