Вадим Проскурин - Звездный шлюз

— Поэтому Вудсток не может перейти на следующий уровень?

— Это не главная причина. Главная причина в том, что мозг Вудстока слишком велик, чтобы сохранить в себе единую целостную личность. Время прохождения нервного сигнала из одного конца планеты в другой измеряется часами, мозг в таких условиях неизбежно распадается на отдельные фрагменты, не имеющие четких границ, тесно связанные друг с другом, теснее даже, чем разумы броуновцев, но все-таки независимые — в каждый момент времени.

Внезапно я осознал, что понимаю все, о чем говорит Хаф. Знание о том, как устроен Вудсток, открылось мне во всей полноте. Я понял, почему Вудсток не может перейти на следующий уровень, понял, как он создает виртуальную среду для своих гостей, понял все тонкости взаимодействия автономных фрагментов его гигантской аморфной личности, понял, откуда взялся тот агент, которого Вудсток подселил в мою душу, и еще то, что…

— Вудсток не имеет свободы воли, — сказал я. — Кластерная структура его мозга не позволяет испытывать сильные желания. Да и с эмоциями у него не все в порядке, сознание Вудстока слишком стабильно, чтобы зависеть от одной-единственной целевой функции… или даже нескольких…

Хаф улыбнулся, на этот раз его улыбка воспринималась не как оскал, а как нормальная добродушная улыбка. Впрочем, стоило мне заострить на этом внимание, как она превратилась в устрашающий вампирский оскал, а в моих виртуальных ушах раздался зловещий скрежет.

— Ты очень быстро адаптируешься, — сказал Хаф. — Видишь, у тебя уже состоялся первый полноценный контакт с Сетью. Пусть мимолетный, но все-таки контакт. Теперь ты понимаешь, что такое Сеть?

Я отрицательно помотал головой. Хаф снова рассмеялся.

— Давай лучше вернемся к Вудстоку, — сказал я. — Я правильно понимаю, что Вудсток — не совсем полноценный разум? Его память колоссальна, он может одновременно обдумывать миллионы различных вопросов, но это все-таки не столько личность, сколько компьютер.

— Между личностью и компьютером нет четкой границы, — сказал Хаф. — Достаточно сложный компьютер тоже способен испытывать эмоции. Но ты прав, Вудсток нельзя назвать полноценной личностью. Если его не трогать, он замкнется в себе и будет вечно переваривать свои повторяющиеся мысли, причем каждый раз они будут казаться новыми, потому что фрагмент сознания, в который пришла мысль, успел забыть ее много лет назад. Чтобы Вудсток занялся какой-то осмысленной деятельностью, его нужно все время подталкивать извне. С тех пор, как он подключился к Сети, это делает Сеть. Вудсток является как бы концентрированным выражением объединенной воли всей Сети в целом.

— Ну ты и замутил, — сказал я. — Голова пухнет.

— Когда твои контакты с Сетью станут постоянными, голова перестанет пухнуть, — сказал Хаф. — Концепции вроде этой очень трудно осознать, когда твое сознание работает автономно. Но со временем ты все поймешь.

— Хорошо, — сказал я. — Но есть вещи, которые я хочу понять немедленно. Вудсток выражает волю Сети. А воля Сети заключается в том, чтобы неограниченно расширяться?

— Не только, — ответил Хаф. — Расширение Сети действительно является одной из основных парадигм и Вудсток ее выражает.

— Поэтому он никогда не отказывается делиться знаниями?

— Да. Эта парадигма настолько глубоко проникла в его сознание, что противостоять ей решительно невозможно. Каждая порция знаний приближает существо к тому уровню, на котором оно сможет не просто паразитировать на Сети, но стать ее частью, стать одним из миллиардов разумов, которые все вместе образуют Сеть.

— Разве Сеть — не техническое устройство? — удивился я.

— С низшего уровня ее удобнее воспринимать так, — сказал Хаф. — Когда ты сам не являешься частью Сети, она воспринимается как нечто чуждое. В твоей системе понятий напрашивается ассоциация с техническим устройством, а уфсул подумал бы, что Сеть — это дух. На самом деле обе точки зрения имеют право на существование. Как и многие другие.

— Я понял, — сказал я. — Но вернемся все-таки к Вудстоку. Смысл жизни Вудстока — перевести как можно больше разумных существ на следующий уровень, чтобы они слились с Сетью. Правильно?

— Это не единственный смысл жизни Вудстока, да и вообще не смысл, потому что жизнь не имеет смысла. Это просто одна из парадигм…

— Неважно, — оборвал я его. — Вудсток вытаскивает разумные существа на следующий уровень, но чтобы существо смогло перейти на следующий уровень, оно должно абстрагироваться от повседневной суеты, потерять большинство связей со своим миром… правильно?

— Опять-таки, не совсем, — ответил Хаф. — Это неверно для разумных существ вообще, но верно для хищных гуманоидов вроде нас с тобой. Наши расы слишком молоды, наши инстинкты слишком сильны, чтобы позволить нам соответствовать стандартам Сети. Кем бы ни были создатели Сети, они были страшно далеки от нас и анатомически, и психически. Таким существам, как мы, для перехода на следующий уровень требуется очень глубокая перестройка личности. Чтобы личность согласилась на такую перестройку, должно произойти нечто из ряда вон выходящее.

— Например, планетарная катастрофа.

— Например, — согласился Хаф. — Я понимаю, с этой мыслью трудно свыкнуться, но со временем ты признаешь, что гибель расы является приемлемой ценой за переход нескольких индивидуумов на следующий уровень. Скоро твои контакты с Сетью станут регулярными, затем ты войдешь в постоянный контакт с Сетью…

— И в конце концов окончательно растворюсь в ней, — закончил я.

Хаф пожал плечами.

— Возможно, — сказал он. — Но это случится очень не скоро. Лично я провел в контакте с Сетью шесть тысяч лет и пока еще не растворился.

— Ты знаешь, кто такой Джеймс Бонд? — спросил я.

— Конечно, — ответил Хаф. — Я передам тебе ссылку, когда ты в следующий раз войдешь в тесный контакт с Сетью. Я мог бы объяснить словами, но это будет долго и неточно.

Я почувствовал, что могу снова подключиться к Сети хоть сейчас. Но неясное предчувствие советовало повременить.

— Я хочу рассказать тебе одну историю, — сказал я. — Поправь меня, если я в чем-нибудь ошибусь.

Хаф улыбнулся и сказал:

— Ты удивительно быстро адаптируешься. Обычно эту историю рассказывают на третий день.

Говоря «день», Хаф имел ввиду не день в астрономическом плане, а цикл бодрствования существа. На этом уровне разумные существа тоже нуждаются во сне.

— Жила-была одна планета, — начал я. — Она была самая обычная и ничем не примечательная. Населяла ее раса хищных гуманоидов, излишне агрессивных и излишне анархических, но в остальном вполне нормальных по галактическим меркам. Планета входила в Сеть уже давно, но контакты были эпизодическими, потому что эта планета ни для кого не представляла интереса. Природа обычная, общество обычное, уровень развития раннеиндустриальный, никаких достопримечательностей нет, самая обыкновенная варварская планета. Посещали ее одни только хулиганы, да еще ученые, которые ставили научные опыты на безответных варварах. Но однажды на этой планете случилось кое-что необычное. Один шибко умный варвар вдруг обнаружил, что астральный барьер, отсекающий все близкие миры от Вудстока, обходит эту планету стороной.

— Это произошло не вдруг, — поправил меня Хаф. — В Сети не бывает случайностей. Просто коллективный разум Сети решил, что ваш сектор уже готов предоставить Сети миллион-другой новых элементарных личностей. Примитивные разумы полагают, что когда абонент Сети нечетко сформулировал свой запрос, Сеть реагирует на него случайно, но на самом деле случайностей нет. Когда Сеть направила Павла Крутых на Вудсток, она начала претворять в жизнь свое решение. Все дальнейшее было предопределено.

— В том числе и мой визит на Ол?

— Нет, — покачал головой Хаф. — Не до такой степени. Сеть не вмешивается во все мелкие детали бытия разумных существ, Сеть осуществляет только общее руководство. Вместо Ола ты мог направиться и в другой мир, но общее направление твоего развития было предопределено. С того самого момента, когда ты обратился к Вудстоку с просьбой защитить тебя от Джеймса Бонда.

— Погоди, — сказал я. — Но я — это не только Андрей Сигов. Я еще и Даша, и Миша Сабалин, и Рудпей.

— Это несущественные детали, — отмахнулся Хаф. — Они помогли отточить твою душу, отбросить в балласт лишнее и добавить то, чего тебе недоставало.

— А Эзерлей?

— Случайная попутчица, обычное существо из обычного мира. Она здорово помогла твоему развитию, но на ее месте мог оказаться кто угодно.

— А Убежище? Что это такое?

— Личность, не готовая к переходу, иногда может быть допущена в виде исключения в основное пространство Сети. Обычно так делают, когда личность, приближающаяся к переходу, нуждается в защите от более примитивных братьев по разуму. Так было и в твоем случае.