Александр Тюрин - Отечественная война 2012 года. Человек технозойской эры.

Вера основательно, но без излишней жестокости отпихнула меня и вскочила на ноги. А я увидел полную луну — она просвечивала сквозь мглу, пыль и мусор, который уносился в сторону мусоросборника. На луне просматривалась большие буквы «Space Taxi» — а это значит, что мы практически добрались до входа на стоянку флаеров. Всего-то метров двести по ветке: она почти без наклона и даже с ограждениями.

Если бы на ступе, то вообще не успеешь чихнуть и долетел. Неужели спасены?..

Не порыв ветра, а чувство тревоги толкнуло меня в спину. Кто-то приближался к нам, пробираясь через завал из листьев. И этот «кто-то» был опасен. Сегодня, впрочем, опасным было всё.

— У нас гости, Вера. Вам срочно на стоянку, дуйте наиболее прямым курсом на эту самую луну, а я с ними пообщаюсь.

Но было поздно. Появившийся Вурдалак уставился на Веру, как Торквемада на ведьму, злобно, но деловито. Затем, переглянувшись с теми, кто стоял у него за спиной, двинулся вперед, явно перерезая дорогу госпоже Лозинской.

За спиной Вурдалака была Мири. Она выпустила, как доисторическая тигрица, пять дециметровых когтей, а между ее ладоней дрожал голубоватый цветок — вероятно пучок наноцепей. Этого хватит, чтобы пошинковать целый танк в окрошку. Вид Мири намекал на серьезность намерений, гримаска показывала, что она не в духе. Надо ж еще учесть, что черная богиня очень недружественно относится ко всем бабам, которые хотят со мной дружить. Впрочем, приодета была Мириам на все сто: в короткое платье с высокой талией, которое показывало прелести в наилучшем виде и прекрасно контрастировало с шоколадной кожей.

За «богиней» выкатился Борис Дворкин в классической инвалидной коляске, с сигарой и в белом костюме-тройке — типичный крестный отец мафии, Дон Корлеоне.

К эфиопской дамочке я не рискнул обратиться.

— Бонжур, маркиз. Здравствуйте, Боря. Я так рад, что с вами поработали визажисты.

— К сожалению, не могу ответить встречным комплиментом, хоть бы трусы подтянул, бесстыдник, — строго сказал Дворкин. — Ты прилично наломал дров, Негр. И зачем ты только сорвал исполнение нашей программы Майклом Зайтсефым?

— Я боялся за свою девушку, за Нину. А вы уж думали, что я буду только и делать, что исполнять ваши программы.

— Бомжара, — рявкнул Вурдалак. — Я же говорил, что он полностью деградировал.

— Конечно деградировал, я ж не Кощей Бессмертный, чтобы быть всегда одинаковым. Но, похоже, вы подстраховались и лайнер всё равно впилился в Дримлэнд. Только парк аттракционов был уже гантелью, а не сферой. Жизнь продолжается, друзья.

— Боюсь, я тебя разочарую, Негр. Дримлэнд, вместо того, чтобы сгореть дотла в космосе, падает на Землю, — сказал Дворкин, светясь информационным превосходством. — Только уместнее его называть сейчас не «страной грёз», а «ящиком Пандоры».

— Падает?

— А то нет. Ты, похоже, отстал от новостей.

На руке у Дворкина распустился голографический экран и я увидел кошмар необратимой катастрофы. Во всех ракурсах, в ортогональной и сферической проекциях.

Уцелевший нос «Мадлен» пробивает северную полусферу Дримлэнда. Наноплантовые оболочки парка берут его в захват. Пытаясь выйти из клинча, Мадлен Олбрайт включает маневровые двигатели, находящиеся в носовой части, на реверс. Но вращение Дримлэнда вокруг собственной оси приводит к тому, что лайнер лишь сталкивает космический парк на более низкую орбиту. Маневровые двигатели лайнера отрабатывают свой ресурс и передняя половина огромной мадам Олбрайт становится довеском к падающей бессильной массе парка…

— Корабль, который мог бы отбуксировать Дримлэнд на более высокую орбиту, должен иметь мощность главной силовой установки не меньше, чем у старушки Олбрайт. Но сейчас все «крепыши» в круизах по поясу астероидов и спутникам Юпитера. Дримлэнд имеет необратимый курс, а в конце ему предстоит крепкий поцелуй с матерью Землей. Ты знаешь, чем все это грозит?

— Да сказительница ваша Мириам уже и рассказала, и показала, — сказал я, сознавая не только мозгом, но и солнечным сплетением, что, по большому счету, заслужил пулю от лица прежних товарищей по оружию.

— Она не сказывала тебе и десятой доли того, что произойдет. В атмосферу и на поверхность Земли будет доставлена куча нанотехнологического дерьма — технологии абсолютно без тормозов. Тут не только Россия, но и вся Евразия накроется.

— Хорошо, мы ведь все погибнем. И я в том числе. Искуплю вину смертью. И вообще, надоело жить на птичьих правах, если права человека не про меня.

Вурдалак повращал палец около виска, а Дворкин сказал:

— Сейчас ты, птичья голова, закончишь щелкать клювом и отдашь нам свою подружку. Это будет твоим искуплением. Ну, а мы её познаем по полной программе. Нам кажется, что её появление здесь имеет некоторое отношение к нашим неудачам.

— Это не подружка, а Вера Лозинская.

— Ты уверен? А, может, это оборотень, работающий на Симулакра?

— А, может, это они — оборотни? Они ведь классно тебя подставили, — вмешалась Вера, чье лицо не отображало никакого волнения. — Теперь ты в роли сирепого главаря террористов, который уничтожает по списку все достижения человеческой цивилизации: лайнер «Мадлен Олбрайт», «страну грёз», цвет амрашей и так далее. Догадываешься, quo prodest? А, знаток латыни? Это выгодно Омеге, страшно выгодно. Она получает от прогрессивного человечества полное моральное право размазать миллиардера Грамматикова и в цифровой ипостаси, то есть, Симулакра, и в плотской — значит, тебя. Заодно можно перекрошить русское подполье. Я имею в виду настоящее подполье, а не этих злых духов.

— Сын мой, она хочет с кондачка запихнуть в твою головку тридцать ментобайт кода и сделать из тебя упаковку для своего Симулакра, — предупредил с отеческими нотками Борис Дворкин. — Устраивает? Не будь лохом, даже если некоторые женщины делают вид, что в таком варианте ты им жутко нравишься. Полюбить такого, как ты, сможет разве что колхозница из спившегося села, да и то, если ей будет крепко за шестьдесят.

— Кто бы рассказывал про лохов, — сказала Вера с презрительной миной, которая может получиться только у красивой и интеллигентной дамочки. — Андрюша, лишь благодаря клиентской психопрограмме ты оказался в одной неприличной компании с этими типами, которые строят из себя партизан.

— Мне кажется, господа, — сказал я, — что разговора сегодня у нас не получится. Я не могу вам отдать эту женщину. Сейчас уже поздно во всём этом разбираться, партия окончена.

Маркиз шагнул к Вере, я перегородил ему дорогу, хоть меня сейчас терзали тысяча чертей — если Дримлэнд действительно падает из-за Лозинской, то я защищаю ведьму. Еще пара шагов навстречу и меня сбил с ног нейронный хлыст.

Я рухнул — физиономией вниз, с руками по швам. И в каплях росы — огромных, как яйца, благодаря ПАВ [39] — увидел свое страдальческое отражение с разбитой губой.

Капли росы, подталкиваемые гидрофобной поверхностью листа, ползли, как улитки, к моим рукам, забирались на мое лицо, расплывались по моей коже. Затекали прямо в уши, нос, глаза, скрывая мир хрустальной завесой. А потом новый голос, очень похожий на мой, перекрыл все остальные звуки.

«Ты ведь не отказывался от моей помощи ни в одной из горячих точек Дримлэнда. Думаешь, что клоун-осел-капитан Курочкин сам прибежал к тебе исполнять роль deus ex macchina[40]? Как бы не так — мой кадр. Думаешь, „Грамматиков“ на гладиаторской арене пожалел бы тебя? Нет, мой дорогой, Омега собиралась под видом шутки быстренько прикончить тебя, и этот идеальный двойник занял бы твое место. Я был всё время с тобой, оберегал тебя, защищал, вытаскивал. Так что и сейчас не стесняйся».

Симулакр был рядом, со своими услугами, которые должны обойтись мне очень и очень дорого. Но у меня не было иного выхода, чтобы спасти Веру, да и себя тоже.

Код доступа — Порта Альба.

Открылась белая парадная дверь и Симулакр вошел в мое информационное пространство через порты боди-коннектора.

Сразу загрузилось нехило — двадцать ментобайт кода. А Персональный Процессор четко превратил их в библиотеки психоинтерфейсов для неокортекса. Откуда-то донесся жалобный вскрик. Это просил помощи Негр, попавший под разящие удары Симулакра. Программный клиент погиб быстро и, наверное, без мучений, хотя и без права на воскрешение. Его противник был намного мощнее, да и по размерам на два порядка больше.

Нейроинтерфейсы, которые использовались Негром, стали трофеями Симулакра. После небольшой сенсорной встряски — ударов громов и падения молний — открылся новый виртуок.

Меня окружало спокойное сияние. Настоящий нимб. Я что, стал святым? Нет, скорее, я смахиваю на оптоэлектронный сервер с телефонной станции. Нимб состоит из тонких световодов и снабжен надписями о пропускной способности каналов.