Виктор Точинов - Рай Сатаны
Чем все закончилось, известно. В игру вступили новые, весьма амбициозные игроки. И ситуация пошла вразнос.
Вот так, очевидно, представлялись наши таймырские игрища с олимпийских высот большой политики. Есть проблема, есть разные способы ее решения, а кто там умирает на грешной земле, сверху не очень-то и видно.
Эх, выложить бы политиканам и генералам во время их совещания на стол труп пулеметчика Джафара с раздавленной грудной клеткой…
Для наглядности.
Бывший филолог, а ныне хэнгэраунд по прозвищу Баунти говорил быстро и горячо, давясь словами.
Вокруг стояло несколько вооруженных людей, но Баунти мигом сообразил, кто тут главный, и обращался только к нему, – к невысокому сухощавому человеку в камуфляже.
В отличие от подчиненных, буквально ощетинившихся стволами, сухощавый выглядел достаточно мирно. Держал в руке лишь пистолет – небольшой, словно игрушечный, с длинным и тонким стволом. Двадцать пятый калибр, понял Баунти, неплохо разбиравшийся в оружии. Такими пушками вооружаются либо полные дилетанты, понятия не имеющие о том, что не всё стреляющее способно убить. Либо профессионалы, не имеющие обыкновения промахиваться. К первой категории сухощавый человек явно не принадлежал.
Из «блэкдевилсов», охранявших по распоряжению Большого Пепса захваченный вездеход, остался только Баунти. Остальных после короткого разговора с сухощавым отводили в сторону. За стеной тумана не разглядеть, что с пленниками происходило дальше, но доносившиеся оттуда одиночные выстрелы места для радужных надежд не оставляли… Вообще для любых надежд.
А Баунти вытянул счастливый билет. У него нашлась информация, нужная сухощавому. И он говорил, говорил, говорил… Умом понимал: надо бы замолчать, придержать что-нибудь про запас, иначе выжмут досуха, уведут в туман, – и все…
Понимал, но не мог остановиться. Казалось, стоит ему смолкнуть, и пистолет с тонким стволом поднимется, уставится в лоб бездонным зрачком, и он, Баунти, на собственном опыте узнает, в самом ли деле у пуль двадцать пятого калибра ничтожное останавливающее действие.
Баунти выложил все, что знал. И немедленно начал врать – лишь бы не замолкать, лишь бы не останавливаться. Дополнял вдохновенной отсебятиной переведенные отрывки из рапорта Ленца, мешал с собственными домыслами услышанные обрывки разговоров Багирова и Пепса.
Пистолет оборвал Баунти на полуслове. Выстрел прозвучал не громче хлопка в ладоши. Хотя густой туман всегда ослабляет звуки…
– К вертолету, – негромко скомандовал Красный Хасан. – Здесь где-то есть ледник. Посмотрим, что за ним.
Баунти остался один. Он стоял, изумленно опустив взгляд на крошечную дырочку на левом борту своей кожаной жилетки, и лишь после долгой-долгой паузы начал падать ничком.
Прежде чем все вокруг затянула красная пелена, Баунти успел подумать, что у двадцать пятого и впрямь паршивое останавливающее действие.
Нужную информацию он получил незадолго до рассвета. Настало время действовать, и Тарантул не медлил.
Для начала расчистить дорожку отхода. Никто не должен оказаться после атаки между ним и норкой… По лестнице, вырубленной в скале, он поднимался быстро и совершенно не скрываясь. Чуть ли не вприпрыжку. Тарантул хорошо знал, что дозорных гораздо больше настораживают люди, старающиеся двигаться осторожно и незаметно.
Часовые, оба, не насторожились. А удивились лишь в самый последний момент, когда стало поздно что-либо предпринять. Так и умерли – удивленными. Обычное дело для людей, принимающих тарантулов за мирных и безобидных паучков…
Затем Тарантул прошел в радиорубку и «удивил» дежурившего там техника. Теоретически тот мог разглядеть что-то сквозь пелену тумана, затянувшего террасу. Не детали расправы с часовыми, разумеется, действовал Тарантул аккуратно, – но что-либо, способное вызвать легкое недоумение, а не желание врубить сигнал тревоги…
Техник ничего не разглядел. Потому что разглядывал журнальчик с картинками, созерцание коих едва ли приличествует твердому в вере мусульманину. И не только разглядывал.
Тарантул несколько секунд смотрел на труп, вытянувшийся на полу рубки. Затем нагнулся, подтянул мертвецу брюки, застегнул. Журнальчик и баночку с гелем для рук убрал с глаз долой.
Зачем он этим занимался, теряя драгоценные секунды, Тарантул едва ли смог бы объяснить. Но мертвый техник лежал неправильно. Неприлично. Вызывал смущение даже у него, постороннего человека.
Он набрал код на замке, открыл небольшой ангарчик, приткнувшийся к скале. Выкатил мотодельтаплан. Выглядел крошечный летательный аппарат несерьезно по сравнению с имевшимся в экспедиции вертолетом, не говоря уж о «Стреле Пророка». Игрушкой выглядел.
На то и был расчет… Тарантул прекрасно знал, что несерьезно выглядящие вещи отношение к себе вызывают соответствующее. Равно как несерьезно выглядящие люди. Знал и неоднократно с успехом пользовался своим знанием.
Проверка аппарата заняла около десяти минут. Очень много, учитывая то, как филигранно все спланировано. За десять минут в дело может вмешаться проклятие всех тщательно продуманных планов – непредвиденная случайность. Он был готов ко многим случайностям, способным повлиять на ход операции, но ключевое слово здесь «непредвиденная»… Однако без проверки никак. Рухнуть с неба из-за технической неисправности – это не случайность, это собственная глупость и небрежность…
Обошлось… Мотодельтаплан был в порядке. Случайности не вмешались. Можно переходить к главной фазе операции.
А с нашей таймырской колокольни ситуация с «Колесницей» представлялась Лайзе следующим образом:
«Стрелой Пророка», считала Лайза, Хасан Бен-Захр пожертвовал преднамеренно. Эфенди он под удар подставлять не стал, здесь последствия могли быть поистине непредсказуемыми. А «Стрелу» подставил не колеблясь. Старый дирижабль и полсотни пешек, охранников и обслуги, – не такая уж большая цена за полученную свободу рук.
А ее Хасан получил, сомнений нет. Теперь он может уничтожать конкурентов, не стесняясь в средствах, – после сбитого дирижабля, после многочисленных жертв все можно списать на самооборону, никто из политических противников аль-Луаньяна рта не посмеет открыть.
Плюс к тому – полная свобода в поисках «Сатаны». Под видом поисков злоумышленников, сбивших дирижабль, разумеется.
Я мог добавить, что в версию Лайзы прекрасно укладывается и водород, закачанный вместо гелия в баллонеты «Стрелы». С гелием находившиеся на борту имели бы шансы выжить, но чем больше жертв – тем значительнее общественный резонанс.
Мог, но не стал.
Потому что версия красивая, но все доказательства косвенные или умозрительные. Имел Хасан виды на «Сатану» или нет, он в любом случае действовал бы одинаково: попытался бы уничтожить врагов.
О своей роли в событиях Лайза повествовала достаточно скупо.
Да, она изображала в общении со мной Железную Маску. О чем я, по мнению благоверной, мог бы и сам догадаться: сцены обставлены и срежессированы с идеальным вкусом и чувством меры, – так неужели я не почувствовал руку талантливого режиссера?
Я вспомнил дурацкую дуэль на шпагах и ржавые подпорки, что виртуально присобачил мне талантливый режиссер при последнем посещении островка, – и воздержался от комментариев.
Получив известие о смерти Чанга, Лайза поняла, что оставаться в экспедиции небезопасно. И инсценировала свое похищение, использовав втемную Хамиза Лануа. Она тогда считала, что втемную…
– Как ты его выманила? – поинтересовался я.
– Очень просто. Назначила свидание, разумеется… Ты не ревнуешь?
Я не ревновал, но разобраться в деталях все равно не удавалось… Элементы мозаики-пазла упорно не желали складываться.
Лайза растолковала: она пригласила Лануа в одно из немногих уединенных мест в лагере, в расщелину за палатками. А сама не пришла, занявшись деталями инсценировки. После чего подкинула в палатку Лануа записку, приглашающую того к лодкам.
Расчет был на то, что суматоха, сопутствующая прибытию «Стрелы», не позволит заметить убытие парочки. Что дирижабль подвергнется ракетной атаке, Лайза никак не ожидала. И сама была шокирована… Но менять планы было поздно.
А дальше произошло самое любопытное. Хамиз оказался не так прост… И не так глуп и доверчив. Лануа, согласно планам Лайзы, очутившись на дальнем берегу, должен был получить инъекцию снотворного и продрыхнуть сном младенца ближайшие сутки.
Вместо этого моя супруга угодила на допрос под дулом пистолета. Причем интересовал Хамиза единственный вопрос: где находится «Сатана»? В том, что Лайза владеет информацией, Лануа не сомневался. А она не сомневалась, что выспрашивает он в интересах Хасана Бен-Захра.
Затем произошло то, что специалисты называют скоротечным огневым контактом. И Лануа умер, унеся с собой ответы на многие вопросы. О чем благоверная искренне сожалеет, она всего лишь хотела поменяться с Хамизом ролями, но уж получилось, как получилось…