Яр(к)ость - Вадим Юрьевич Панов
Бенс знал, что если Шанти просит остановиться – дело важное, выполнил просьбу девушки сразу, как услышал – прижал мотоцикл к тротуару, заглушил двигатель и открыл присланный видеофайл. Главный подъезд «FairPlay», кое-как освещённый двумя тусклыми лампочками – съёмка велась в реальности, поэтому яркая вывеска, высоченные, в два этажа, мониторы, таранящие небо прожектора и уличные фонари отсутствовали. У правых дверей привычная очередь на вход, из левых вальяжно выходит Зулькарнайн. Перед ним один телохранитель, позади – двое. Заискивающе улыбается вышибала. Зулькарнайн подходит к роскошнейшему «Кадиллак Триумф»…
– Левая рука, – подсказала Шанти.
– Я вижу, – ответил Бенс.
Зулькарнайн шёл один, однако положение его левой руки говорило о том, что эмир кого-то обнимает за талию. И помогает усесться в машину.
– Кто с ним?
– Её нет ни на одной записи, – ответила девушка. – Вообще ни на одной, даже на случайных.
– А цифровой след?
– Фальшивый.
– Такое возможно?
– В Сети возможно всё.
– Шанти! Ты поняла, что я имею в виду.
– Возможно, – ответила девушка. – Но для этого нужно залезть очень глубоко и…
Бенс помолчал, но поняв, что пауза затянулась, уточнил:
– И?
– Помимо глубоких знаний, нужен широкий доступ к ресурсам Муниципалитета или федеральные ключи.
– То есть, кто-то взломал Муниципалитет или государственные службы?
– Да.
– То есть, речь идёт о федеральном преступлении с нижним порогом наказания в двадцать пять лет?
– Да.
– При всём уважении к «Северной армии», шкура эмира Зулькарнайна не стоит и половины этого срока. Даже с учётом трёх телохранителей.
– Это ты уж сам решай.
– А что решать? Нужно разбираться.
– Значит, разбирайся, – ответила Шанти и отключилась.
Разбираться с тем, что здесь произошло и… с теми, кто путается под ногами.
Стоящий у главного подъезда «FairPlay» внедорожник без лишних слов говорил о том, что дружки эмира Зулькарнайна начали собственное расследование, однако Рик счёл своим долгом уточнить:
«Бронированный электромобиль зарегистрирован на законопослушного гражданина, однако используется членами преступной группировки „Северная армия“ …»
«Я знаю, – оборвал невидимого помощника Бенс. – „Прилипалу“ на движение».
«Есть, сэр».
В боевых ситуациях Рик становился лаконичен. И очень послушен.
Выехавшего «в поле» контролёра в обязательном порядке сопровождал рой дронов – помимо тех, что находились в режиме стандартного патрулирования – которые обеспечивали сотруднику Социального согласия огневое прикрытие и сбор информации. Вызванный Риком дрон быстро, но мягко опустился к внедорожнику, прилип к лобовому стеклу и показал ошарашенному водителю, что находится на боевом взводе и среагирует не только на открывание дверей, но и на любое движение внутри салона. А заряда «прилипалы» хватит, чтобы разнести даже бронированную машину.
Обезопасив себя с тыла, Бенс поставил мотоцикл перед носом внедорожника и в сопровождении четырёх компактных дронов вошёл в клуб. Воевать с северянами контролёр не собирался, однако знал, что без демонстрации силы не обойтись – по-другому бандиты не понимают.
– Вы ведь знаете, что препятствуете расследованию?
На вопрос среагировали по-разному. Двое «сторожей», проспавших появление в зале Бенса, машинально попытались вскинуть автоматы, увидели направленные на них стволы дронов и расслабились. И погрустнели, понимая, что их ожидает крепкая взбучка. Громила, который как раз готовился в очередной раз врезать по физиономии управляющего, замер с поднятым кулаком и вопросительно посмотрел на Азима. Азим поморщился и хмуро сообщил:
– Мы зашли проведать старого друга.
– Вижу, он вам обрадовался.
– Давно не виделись, – ответил Азим и кивнул громиле.
Громила отпустил управляющего. Управляющий всхлипнул и уселся на высокий табурет. «Сторожа» продолжили стоять по стойке «смирно».
– Я расскажу всё, что тебе будет нужно знать, – пообещал Бенс.
– Я уже знаю всё, что мне нужно. И мы как раз собирались уходить.
– Он всё рассказал?
– Разумеется.
– За что же вы его били?
– За то, что пускает в клуб неизвестно кого.
– Откуда я знал? – всхлипнул управляющий.
– Все ошибаются, – пожал плечами Азим. И направился к дверям. – Хорошего дня, контролёр.
– И тебе, эмир.
Бенс дождался, когда все бандиты уберутся из зала, подошёл к всхлипывающему Томми и протянул ему платок.
– Вытри нос.
– Кровью испачкаю.
– Плевать.
– Спасибо. – Управляющий вытер нос и вздохнул: – Откуда я мог знать, что эта девка опасная?
– Какая девка?
– С которой уехал Зулькарнайн.
– Ты её записал?
– Специально нет, конечно, но на вчерашних записях её нет. – Томми вздохнул. – Мистика какая-то, или сбой системы – не знаю, я ведь не специалист, я клубом управляю. А Азим говорит: «Ты, сука, специально стёр записи». Ага, охренеть как специально: Зулькарнайн на записи есть, а девки, которую он лапает – нет. Как бы я это сделал?
Поскольку ответа на этот вопрос не было даже у Шанти, Бенс пропустил причитания Томми мимо ушей.
– Девку описать можешь?
– У неё розовые волосы.
– И?
– И всё, – развёл руками Томми. – В клубе сотни девок каждый вечер тусуются, и тысячи хотят попасть. Я к ним не приглядываюсь.
Если Азиму управляющий ответил так же, то вопрос за что его били прозвучал глупо.
– За что могли убить Зулькарнайна?
– Ни за что вообще, – быстро ответил Томми. – Зуль был удивительно выдержанным и здравомыслящим эмиром, эталонный авторитетный бизнесмен, который в первую очередь настроен на прибыль. Даже Азим на его фоне кажется отморозком, хотя тоже достаточно… – Управляющий осторожно потрогал пальцем опухший нос и закончил не так, как собирался: – Хотя тоже достаточно большая сволочь.
– В тебе говорит обида.
– У меня до сих пор в голове звенит. – Томми перестал трогать нос и посмотрел Бенсу в глаза. – Но ты ведь понимаешь, что если кто-то хочет поджечь северян, устранение Зулькарнайна – именно Зулькарнайна – это идеальный вариант. Во-первых, северяне получают оплеуху, во-вторых, теряют самого здравомыслящего эмира. А учитывая взаимную ненависть северян и южан, эта спичка способна вызвать большой пожар.
Протекающая через Швабург река делила 19–23 напополам и Бенс до сих пор не понял, почему границу сектора не провели по ней. Тем не менее, не провели и тем самым подогрели историческую ненависть, которую жители северного берега испытывали к южанам. Во время Большого Переселения ситуация только усугубилась: специально или нет, но противоположные берега сектора облюбовали выходцы из враждебных племён, придав старому противостоянию новый импульс.
– Хочешь сказать, что сектор целенаправленно шатают?
– Это первое, что приходит в голову, – развёл
