Максим Халяпин - Обратная сторона Земли (СИ)

На экране возникали и исчезали пейзажи, математические формулы и расчеты. Производились вычисления и дешифровка данных — сотни и сотни операций одновременно.

— Этот ИИ — тоже твоя разработка? — спросил я Юджина, который занимался настройкой систем.

— Это комната лишь верхушка айсберга — моя гордость находится на два этажа ниже. Мне удалось соединиться с главным сервером платформы и скопировать его логическую структуру. После этого платформа чуть не потеряла управление, но умный мозг этой развалюхи смог удержать этот шаткий мирок от уничтожения. Я доработал и изменил ядро, прикрепил систему динамической памяти и организовал иерархическую структуру хранения данных. Сейчас «Грейс» проверяет целостность данных и работает не хуже, чем мозги корпорации, а порой даже и лучше. Ты не обращай внимания, я люблю хвастаться своими изобретениями.

— Я тебе даже завидую. Будь бы у меня такая лаборатория, я бы тоже нечто подобное сделал. Но обстоятельства привели к тому, что я сижу и перебираю бумажки.

— А мой брат уничтожает эти бумажки, — сказал Юджин, цепляя провода к нейрокреслу.

Представив сцену, когда «РоСБИ» сжигает кипу бумаг, я расхохотался, а вслед за мной и засмеялся Юджин. Я недолго бродил по комнате и рассматривал то, что происходило на экранах. Юджин вскоре позвал меня и усадил в кресло, ремнями зафиксировал мои руки и ноги. Уколов мне успокоительное вперемешку со снотворным, он предупредил, что голова после процедуры будет болеть, будто бы в неё разом воткнулись иглы для точечной терапии.

Голова болела ужасно. В ушах гудели вентиляторы вытяжных коммуникаций. Особенно моё состояние ухудшал тот, что, казалось, был ближе ко мне. Своими лопастями он цеплялся за решетку воздушного фильтра и треск от него был похож на трещотку, которой приманивают дикую утку. Открыв глаза, я понял, что нахожусь в больничной палате.

— Хорошенькое местечко ты выбрал для отдыха Джейк, — произнес я вслух и начал ощупывать пространство вокруг себя, пытаясь найти кнопку вызова медсестры. Не обнаружив таковой, и каких-либо датчиков, я встал на ноги и немного размялся. Сколько же времени я пробыл здесь? И где Юджин? За окнами стояла ночь, на небе горела луна. Она своим полным диском освещала всё вокруг. В полной темноте от света мебель в комнате казалась живой и подвижной. Глаза постепенно привыкали к тусклому свету, а звук вентилятора оказался не таким громким. Я сделал пару шагов в сторону и попытался найти хоть какой-то намек на дверной проем или панель управления. Мои поиски закончились на противоположной стороне комнаты от того места, где я очнулся. Я нажал на кнопку и через несколько секунд зажегся свет.

Я стоял в небольшой палате с кучей разной медицинской аппаратуры. Комната больше походила на медицинский склад с кушеткой посередине. Дверь находилась слева от меня и была из белого материала — не пластик и не дерево, без единого намека на электронику. И как прикажете отсюда выбираться? Выбить дверь, а потом с поклонами и реверансами извиниться перед врачом — простите, мол, сударь, она первая начала? Я попытался открыть, просто толкнув её, но результата это не принесло.

— Не пытайтесь выйти наружу, Джейк, это лишь усугубит Ваше положение, — незаметный до этого силуэт вышел из темного угла комнаты, — Не волнуйтесь, мой друг, вреда я Вам не причиню, да и пользы от меня пока Вы не сможете получить.

— Я полагаю, Вы — интерфейс кресла? — спросил я незнакомца, — Как же я раньше об этом не подумал. Возможно, в этом виновата большая доза снотворного.

— Я — твоя будущая шизофрения! Если будешь плохо себя вести, так меня в итоге и будут называть ведущие психотерапевты Корпорации. А если сегодня мы с тобой подружимся, то ты останешься обычным строителем светлого коммунистического будущего. За десять минут сна можно прожить целый день, родиться, умереть, научится летать… а у нас в запасе шесть часов, которые я хочу провести с пользой. На счет шизофрении я пошутил, расслабься!

Полностью расслабиться не получалось, сказывалось напряжение в ослабленном препаратами теле и щекотливость ситуации, в результате которой я могу стать психом, если я уже им не стал. Может быть, я сейчас разговариваю сам с собой, а этот человек или призрак — от названия и перебора возможных вариантов легче не становилось — плод моего воображения. Он всё еще находился на том же месте, и как бы я не старался рассмотреть черты его лица, ничего не менялось, он так и оставался темным силуэтом, как будто стоял фильтр восприятия. Я точно чувствовал, что в комнате нахожусь только я и ощущения того, что за мной следят или наблюдают, не было. Человек был тенью — неощутимой, неосязаемой. Как можно быть и не быть одновременно?

— Всё, хватит раздумий и философских размышлений. И ты сам выбрал это место, — собеседник, задумавшись, почесал затылок или что так могло быть вместо него и, махнув рукой, добавил, — Ну ладно, каюсь, возможно, и я поспособствовал, когда, отключая тебя в первый раз, не рассчитал силу полёта этой хреновины. Мне повезло, что я всё-таки сумел скомпенсировать гравитацию и тебя приложило по касательной. А сейчас извини, у меня появилось неотложное дело. Можешь пока погреться на солнышке.

Он исчез, а вместе с ним и пропала комната. Теперь я оказался на песчаном пляже. Волны накатывали пенными гребнями на берег. Неподалеку располагался гамак с огромными зонтами, там же располагался бар. Стоять не хотелось, мандраж отступил, поскольку мой внутренний страхомер не пищал и не заставлял бежать со всех ног. Он, в общем-то, и в момент столкновения с контейнером позывов не подавал, а вот позыв выпить чего-нибудь несомненно имелся. Ничего крепкого в баре не оказалось, только сок. И почему я трезвенник?.. Даже в трудную минуту не расслабиться.

— Джейк, принимай гостей, — от неожиданности я выронил бокал, — Извини, что снова не вовремя, и отрываю тебя от релаксации с и созидания прекрасного. Но осложнения оказались довольно симпатичные, и если бы я не подоспел, то ты точно бы уже был на грядке и созревал там, как овощ.

Я поднял бокал, повернулся на голос и увидел стоящих рядом людей — девушку лет двадцати и…пожилого человека, отдаленно кого-то мне напоминающего.

— Опять Вы? Таскает, видите ли, в мой сон, всяких малолеток. Сменил образ, и на старости лет на сладкое потянуло? — съязвил я, наливая сок.

Стариком оказался мой старый знакомый. Он представил мне новую собеседницу, ею, к моему удивлению, оказалась «Грейс». Да, именно «Грейс» — искусственный интеллект Юджина. Девушка действительно казалась привлекательной, но поскольку это было лишь моё восприятие виртуальной реальности нейрокресла, свои фантазии я решил оставить при себе.

— Меня зовут Фрэнк, — сказал старик и отвесил поклон, — называю сокращенное и понятное Вам имя, потому что настоящее, которым назвали меня родители, не вызовет у Вас ассоциаций: к примеру, как слово «Тетрагидроканнабинол» — вроде бы и сказал что-то, и меня поняли, услышали, а смысловой нагрузки — нуль. Так что, просто зовите меня Фрэнк.

— А её ты откуда достал? Из закромов моей памяти? — кивнул я в сторону «Грейс», потягивая сок через соломинку и наблюдая за тем, как качается и отражается солнце на водной глади.

— Ну-у-у, если обойтись без терминов и анатомических подробностей… Опустить лишнюю информацию… Да, из модуля памяти я её и выдернул. Она пыталась твой чип взломать и установить свою прошивку, но вместо того, чтобы делать это через внешнюю память, она собиралась воспользоваться виртуальной памятью самого устройства, — Фрэнк отвесил девочке оплеуху.

— Да он сам попросил Юджина обнулить ему чип, — вклинилась в разговор пострадавшая, потирая ушибленное место, и продолжила обиженно дуться на старикана.

— Юджин тебя попросил? — расхохотался он, — Но не такими, же методами. Ты могла спалить ему всю наносеть. Я не поверю, что он доверил работу какой-то мелкой пакостнице.

— Все вы, люди, одинаковые! — буркнула она и отвернулась в противоположную сторону.

— Так, хватит спорить. Заканчивайте балаган и делайте с чипом что угодно. Он мне нужен в рабочем состоянии, а не с заплатками, сделанными на скорую руку.

Время тут действительно текло по-другому, и казалось, что прошло больше суток моего пребывания в данном месте. Хотелось уже закончить поскорее и вернуться в обычный мир. Фрэнк отправил «Грейс» заниматься своими прямыми обязанностями, предупредив, что будет наблюдать за каждым её шагом. По его лицу было ясно, что разговор откладывать бессмысленно, да и отложить его на потом не получится.

Глава 3. Путешествие в «никуда»

Из одной системы нам еще долго не выбраться — из солнечной.

Фрэнк шел по коридору и листал папку с отчетами. Последняя экспедиция вернулась всего пару дней назад, следующая отправляется уже сегодня. Из-за бумажной бюрократии и волокиты он давно уже не был в походах и уже забыл, как это — чувствовать в своих руках частичку прошлого. Отчет, который затронул его внимание, был не очень-то и утешительным: погибло четыре члена команды, двое вернулись раненые, остальные будут долечивать раны от моральных и психологических потрясений. Оказалось, что девятый век был совсем неприветлив — рыцари были не такими благородными, короли не заботились о своем народе, полный хаос и мрак, творившийся в те годы, был ужасен и непонятен сегодняшнему обывателю. До совещания, на котором Фрэнк должен был докладывать об этих неудачных результатах программы, оставалось несколько минут. Пробираясь через узкий коридор он то и дело наталкивался на людей, малознакомых и неприятных, которые пытались громко восхищаться результатами его работы и благодарили за вклад в науку. При этом он явно чувствовал, что вся эта ложь плохо скрывает неприязнь и злорадство, которые испытывают его коллеги. Если совет университета решит, что все средства Корпорации и инвесторов были потрачены впустую, он, скорее всего, лишится своего места.