Мой муж - Светла Литвин
На этот раз я послушалась мужа и пошла с сыном в баню. В ней было тепло, но уже нежарко. Устроилась с сыном в кресле, которое заносили с улицы на зиму и не успели ещё вынести. Села прямо напротив двери, чтобы хотя бы слышать, когда приедет Клим.
Расстегнула пальто, верх платья, чтобы дать сыну грудь и ужаснулась от вида синяка. Багряной дорожкой расползся след от удара о руль. Было не так больно, как неприятно от вида. Словно клеймо...
Слава богу, не сказалось на молоке. Сын жадно присосался и быстро наелся. Просидела ещё полчаса с сыном на руках, прежде чем к нам заглянул Толя. Он закатил коляску, вещи чтобы я переодела Игоря и уложила спать. Когда заходил, видела в проёме мужчин в форме и полицейскую машину.
— Разве в дом нельзя зайти? — спросила его, понимая, что коляска из дома и детские вещи не из сумки, которую мы брали с собой, а взяты из комода.
— Нельзя, — отрезал муж.
— Ты же зашёл, — указала кивком на одеяло, взятое из детской кроватки.
— Устала? Тебя прямо сейчас могут к родителям отвезти, — предложил Толя, кротко поцеловав Игоря в лоб.
Словно прощался.
— Ты зачем так сделал? Тебя что забирают? Посадят?! Зачем ты им сказал, что это ты?! — рыдая, вцепилась в руку мужа, впервые с момента всего случившегося по моим щекам потекли горькие слёзы.
— Нет. Ты чего дурёха? — Исаев присел передо мной на корточки, преданно глядя в глаза, — Просил же, меньше сериалов с тётей смотрите.
Он слегка облокотился о моё колено, и этого небольшого прикосновения было достаточно, чтобы я успокоилась. Я слышала, что он прямо не говорил, увиливал, но была спокойна, точно зная, мой муж никогда не врёт. Значит, он останется с нами.
И мне захотелось сказать те важные слова, которые никак не хотелось привязывать к этому жуткому вечеру. Ни время, ни место, а было необходимо сказать...
— Я люблю тебя, — неудержимое признание вылетело стремительно, словно ласточка из гнезда.
Да и плевать было на всё, когда щемило в груди от осознания что могла просто не успеть ему сказать. Куда целилась та гадина, возможно, в его голову и просто случайно промахнулась.
— Да знаю, — усмехнулся Исаев.
Поцеловал меня, смахнул несколько слезинок с моей щеки и поднявшись вышел.
Ещё долго просидела в бане с сыном, чуть позже ко мне присоединилась Анна Захаровна. Ждали молча. Игорь спал, тётушка просто укачивала саму себя, обхватив руками, я же боялась закрывать глаза. Один раз прикрыла, и всё! Перед глазами эти остатки от пустой головы и качнуло, как в машине, когда я наехала на Хвошнянскую. Время потерялось, я перестала считать минуты, знала только примерно, что сын захочет есть и проснётся часа через три.
Толя пришёл за нами раньше.
— Пойдёмте в дом, можно уже, — позвал нас, выкатив коляску.
Я шла сама и покатила коляску, потому что тётушке нужна была помощь. Её весь этот беспредел подкосил. Муж взял её под руку и помог дойти до порога.
В доме всё было перевёрнуто вверх дном начиная с прихожей. Все портреты, висящие на стенах, были изрезаны. Вещи валялись по всему дому, телевизор разбит. Даже люстру вырвали с корнем, и пока мы находились в бане, кто-то подвесил вместо неё переноску с обычной лампочкой. И это я была только в прихожей и зале. Что творилось в других комнатах было страшно представить.
— Клим, проводи до спальни, — попросил муж друга и пока тот отводил Анну Захаровну в комнату мимо вещей, Исаев обратился ко мне.
— Ты голодная? — спросил он, последнее о чём я могла думать и отрицательно повела головой.
— Какая еда? О чём ты? Мне кусок в горло не полезет, — я устало села на искромсанный диван, подкатив коляску ближе, оперлась на её ручку.
— В том то и дело что еды никакой нет. Сейчас всё соберём и спалить придётся, — сев рядом, муж притянул меня к себе.
Я удобно устроилась на его спасительном плече среди этого хаоса, снова слёзы подкатили к глазам. Дурацкие горькие слёзы, которые нагадала мне баба Рита.
— Зачем? — всхлипнув, спросила я.
В этот момент в зал вернулся Клим.
— Отравить могли, — сказал Толя.
— Параноик, — усмехнулся Клим, — Не дошли они до кухни, — заметил, как ему казалось резонно, — Не успели. Иначе и там бы всё разворотили.
— Или специально там ничего не тронули, чтобы нам было, где в последний раз отужинать, — спорил муж.
Под этот мужской разговор я прикрыла глаза и ничего не видела. Никакой головы, никакой качки. Конечно, про сон речи не шло, небольшая передышка перед серьёзным разговором с мужем и уже нашим общим другом.
Анна Захаровна всего лишь полчаса провела в спальне. Мы ещё не начали обсуждать решение Толи выставить себя виновником смерти Хвошнянской. А тётушка уже оклемалась в своей комнате и ринулась наводить порядок, и заодно подслушать о чём будет идти речь.
— Тёть Ань, давай не сейчас, — устало настоял Исаев, — Лучше забери Игоря, спать ложись, — муж заставил тётушку взять коляску, и она с нескрываемой радостью покатила внука к себе.
— Вы, как хотите, а я кофе себе приготовлю. Не отравлюсь, так отрублюсь, — заявил Клим, и не ожидая Толиных возражений, ушёл на кухню.
Оставшись с мужем наедине, я попыталась убедить ему не врать, а сказать правду.
— Толя, давай скажем всю правду, — пересела поудобней, подобрав ноги под себя и повернулась так, чтобы смотреть мужу в глаза.
— Нет, — строго отрезал Исаев.
Несносный упрямец! Что втемяшит себе в голову, не переубедить!
— Да почему нет?! Ты понимаешь, что этим враньём только хуже можно сделать?! Я была за рулём и это была самооборона! — я не говорила, я просто кричала, мне казалось, что так меня муж услышит лучше.
— Была она, — хмыкнул Толя, — Ты забыла, где ты есть сайчас! — рявкнул Исаев, посмотрев на меня недовольным взглядом.
— Ничего я не
