Максим Халяпин - Обратная сторона Земли (СИ)
Крики солдат и персонала, лопающиеся стены и шатающийся пол. Звуки многочисленных выстрелов. Солдаты, потеряв ориентиры, стреляли в том числе и по своим. Воспользовавшись суматохой, Слава пропадает в вспышке открывшегося портала.
* * *Звон в ушах, головокружение и белые стены вокруг. Куда это я попал? Не чувствую под собой ничего. Будто подвешен в воздухе. Может, это действие наркоза, и я на самом деле в лазарете? Этим можно объяснить светлые всполохи вокруг. Тело обездвижено, а вот боль никуда не делась — тесно соседствует с сознанием и норовит вытолкнуть меня в беспамятство. Нет — это не наркоз…
Картинка перед глазами то появлялась, то пропадала. Мерцала как повреждённая голограмма. Вместо стен проявлялась зеленая поляна. Мгновение — и вокруг снова белый матовый куб.
Неподалёку пели птицы, раздавались голоса спорящих. Мужчина и женщина. Девушка… судя по голосу, юна и горяча, как тысяча солнц. Не стесняется в своих доводах. Хм… и в выражениях. Не хватает только… железки. Я попытался встать на ноги… хотя бы повернуться на бок. Грейс. Это должна быть Грейс, но с кем она разговаривает?
Тело слушалось плохо и бунтовало. Каждый отправленный мозгом электрон взрывался в мышцах фейерверком. С каждым движением суставы скрипели и вибрировали будто ржавые. Каждая клеточка кожи дрожала и покрывалась холодной испариной. При вдохе соприкасаясь с воздухом, легкие холодели; внутренности превращались в лёд. При выдохе — с ног до головы окутывал жар.
Уф… я наконец-то сел. Мозг начал договариваться с остальным телом. Не знаю, сколько прошло времени, но голоса стихли. Кожа ощутила дуновение ветерка. Тишина, только птички поют.
Всё буйство красок ударило мне в голову, и сознание на мгновение помутилось. Я зажмурился, от этого калейдоскопа меня тошнило. Еще один удар — кружить начало не только снаружи, но и внутри. Крутило, словно в барабане стиральной машины, но закончилось всё это так же быстро, как и появилось. Голоса стали чёткие и у меня над головой. На этот раз говорил мужчина.
Я открыл глаза и замер. Страшно смотреть на себя и видеть отражение не в зеркале. Те же черты лица, улыбка, разрез глаз. Всё то же самое. Хотя нет… Всё другое, не моё — чужое и отстранённое.
А вот плащ тот же. Дырявый и потёртый. Даже сквозь время он остаётся таким, как и был раньше. Запах не изменился — сырой и пахнет мхом, особенно после дождя.
Я невольно потянулся к плащу и получил по рукам от Грейс. Её тревожный взгляд не прибавил мне оптимизма по поводу моего положения. Раз мне чудятся призраки самого себя, значит дело действительно дрянь.
— Ты чего дерёшься? — обиженно выдавил я осипшим голосом слова. Вышло плохо. Язык не слушался, и слова получились скомканные, грубые, а звуки резали гортань. Собравшись, я повторил свой вопрос еще раз.
Девушка, порозовев и надув щеки, хотела выдать всё, что она обо мне думает, но ее опередил «Я». Второй я.
— Ты взрыв сверхновой видел?
Странные вопросы задают только что пришедшему в сознание человеку. А как же типичный: «Как твоё самочувствие»? Одна по рукам бьёт, другой разговоры ведет о возвышенном, о звёздах. Я кивнул головой, подтверждая свои знания.
— Если желаешь увидеть его снова, то милости прошу. Можешь меня обнять, и та временная линия, в которой мы родились, перестанет существовать. Взрыв сотрет этот поток, а также все растущее из него. Ты готов взять на себя такую ответственность?
— Мы с тобой бывали в разных местах и временных потоках, — продолжил он после паузы, — и потому нас тянет друг к другу намного сильнее. Мы стали частью огромной цепи событий. А что произойдёт, если звенья убрать? Правильно, весь пройденный путь осыплется пылью. Так ты еще хочешь обниматься?
Похоже, что нет. Я невольно отодвинулся от него — подсознание решило, что от этого человека надо держаться подальше. Шестеренки в голове двигались более осознанно и быстро. После его слов организм окончательно вернулся в нормальное состояние. Почему мы находимся так близко друг от друга? Я озвучил свои мысли и получил еще больше вопросов.
Грейс сдерживала наше взаимное притяжение. Мироздание считает, что мы половинки единого целого, и всеми возможными силами пытается нас объединить. А если это произойдёт, то случится огромный «бум». И он не сулит счастливого будущего, прошлого и настоящего. Взрыв не принесёт ничего нового, кроме тотального разрушения. Взрыв на площади во время поминания жертв озонового кризиса стал искрой, из которого разгорелось бы пламя. Пусть не специально, но это произошло. Мои спонтанные перемещения сыграли злую шутку. Медальоны, столкнувшись, породили аномалию, став причиной гибели тысяч человек. При перемещении они первыми вошли в контакт, но Грейс смогла запечатать нас в коконе. Сейчас мы плаваем в эфире между вселенными.
Во время побега из Зеро-сектора я вновь почувствовал, что выпадаю из реальности. На этот раз я всё прекрасно чувствовал. Видел, как перемешиваются слои мироздания и пропадают лица окружающих. Меня начала затягивать воронка, когда раздался взрыв теплопровода, вместе со мной в неё затянуло «близнецов» и третьего пленника. Тройки на тот момент остались прикрывать тыл. Их судьба остаётся неизвестной.
Пока мы находимся между мирами в этом кубе, всё висит на волоске. Мы остались без связи с Саргалом. Грейс на грани гибели. Но использует, те отделы мозга, не затронутые эволюцией, которые человек использовать не готов. ИИ вполне может скопировать себя туда, использовав при этом чип, как средство взаимодействия с внешним миром. Основная матрица и некоторые поверхностные знания легко там поместятся, но полностью архив данных там не разместить — чревато помутнением рассудка.
Слава, как он себя называл, был угрюм и о чем-то думал. Переговаривался с девушками по очереди или одновременно. А я смотрел на них как на диковинку с открытым ртом и ничего ценного предложить не смог. Услышав, что-то о теории Саргала, я влез в их разговор.
— Наш потомок застрял между мирами. Он там находится по нашим меркам довольно долго. Его структура начала разрушаться, и он растворяется эфиром, становясь частью общего потока. У наставника есть теория, как вернуть его обратно.
Дальше я услышал теоретические выкладки по теории эфира и межмировой материи. И почти все понял, но мозг не был готов к такому потоку информации. Заметив, что я начал бездельничать, Слава начал объяснять мне на пальцах то, что научным языком не поместилось на сотне листов бумаги.
Самойлов поведал о Френке и его состоянии. Для него время летит по-другому. Неизвестно, сколько веков пройдёт снаружи, пока мы находимся здесь. Саргал выдвинул теорию, что пришельцы из другого мира имеют отличительную черту — их мозг работает иначе, на другой частоте. И не находя якоря, не выбрасывает пленника на временную линию. Эфир разрушает структуру Френка, пытаясь подстроить его под себя.
Делая из этого вывод, легат пришел к заключению — если переместить семью Каронс и профессора из нашей временной линии в их родной мир, то переносимая материя иного мира потянет Френка за собой. Он может «прицепиться» к этой субстанции и вернуться в нормальное состояние. Только вот этой материей были люди. Также возможное возвращение путешественников к себе во временной поток давало ответ на вопрос, как закрыть окно, создаваемое Легро, и защитится от его нападок.
Первое, что я спросил, когда полностью осознал положение — можно ли отсюда выбраться иным способом. Получив гневный взгляд девушки, понял, что она над этим работает.
Грейс продолжала на меня злиться, будто я единственный виноват в случившемся. Это ведь она рассчитывала курс перемещения, и то, что наши пути пересеклись, это чистая случайность и ничьей вины в этом нет.
Похоже, к искусственным мозгам вселенная не имела никакого интереса. «Грейс 1» и «Грейс 2» обменивались данными, перешептывались на своих волнах, но их не тянуло магнитом друг к другу. Я выдал свою теорию, основанную на мыслях Саргала.
— Ты думаешь, если мы станем управлять вашими телами, то сможем через чип управлять потоком напрямую? Не через браслет? И чем подкреплена эта великая мысль?
— Вы не чувствуете, как мир дрожит вокруг, когда я подхожу к Славе чуть ближе… А это пострашнее будет, чем прятаться в коридорах Зеро-сектора. А когда вы общаетесь, делитесь информацией, байт за байтом, я не замечаю в вас изменений. Голограмма даже не дёргается. Мне даже кажется, что чем больше вы общаетесь, тем отчётливее становится наше окружение. Поэтому и подумал, что эфир сам по себе — нечто подобное искусственному интеллекту, со своими настройками. Мы научились обходить эти протоколы защиты, путешествуя в пространстве и времени. Мы как ошибки в коде или исключение из правил.
Получив новую информацию, обе Грейс, я и Слава приступили к новым дебатам и похоже нашли решение, поскольку очнулся я в лазарете, но тело ныло не хуже, чем в виртуальной белой комнате.