Александр Белаш - Кибер-вождь
Когда Энрик и Пепс вышли из флаера, ночь озарилась вспышками, словно зарницы заблестели или вновь включились лазеры — это одновременно нажали на кнопки сотни фотографов.
— Я мечтал о славе, — повернув к Пепсу голову, сказал Энрик, — но даже не представлял, какая это пытка… Себе уже не принадлежишь.
В номере он выпил стакан горячего какао со снотворным и завалился спать, а Пепс, от перевозбуждения побродив по комнатам, нажевался туанских «зонтиков» — мягкого и безвредного успокоительного средства, которое на КонТуа все ели, как конфеты.
Утром Пепс поднялся по графику, заказал завтрак, газеты и включился в Сеть — в общем, принялся за работу. Энрик отсыпался, а Пепс созванивался с менеджером, адвокатами, координаторами и еще массой нужных людей, пока не раздался сигнал от патрона по внутренней связи. Проснулся Энрик поздно; лениво сполоснулся под душем и отдался в руки массажиста-нидэ, чтобы тот растер и размял натруженные мышцы. Теперь Энрик отдыхал в постели, подложив пару подушек под ноги. Мускулы болели и тягуче ныли, особенно бедра и икры. Суставы словно сковало, стопы чуть заметно припухли, подошвы горели — если Энрик и собирался поупражняться сегодня, то исключительно в бассейне, где можно не перенапрягаться. Но это потом. А сейчас Энрик лежал в затененной комнате и плакал. Он не мог раскрыть глаз, и из-под густых мокрых ресниц струились слезы, прокладывая извилистые дорожки по щекам. Пепс, не вдаваясь в расспросы, бросил газеты с кассетами на стол и полез в аптечку.
— Ну что, — ворчат он погодя, капая Энрику в глаза обезболивающий и регенерирующий гель, — нахватался лучиков? Ну не зря же на фотопротекторе написано: «Выходить в активную среду не раньше чем через 30—40 минут после напыления!» Так и глаза можно сжечь. Ты хоть видишь?
В голосе Пепса звучала тревога; он был обеспокоен не на шутку. Энрику и раньше случалось ловить «зайчиков», особенно на многочасовых записях дисков, но так открыто пренебрегать мерами предосторожности — это впервые.
Вместо ответа Энрик поморгал, и наконец-то гель подействовал и его голубые озера распахнулись во всю ширь, переполненные влагой. Энрик шмыгнул носом, а потом звучно высморкался в салфетку, которой до этого вытирал слезы.
— Представляешь, Пепс, какое превращение, — сказал он, разглядывая смятый листок, — когда влага вытекает из глаз, она чистая, кристальная, прозрачная — и ее называют слезой; это возвышенно, печально, трагично и романтично. А стоит ей пройти по канальцам в нос — она утрачивает всякую поэтичность, становится насмешкой и фарсом, и величают ее — соплей…
— Ты вокруг себя посмотри! — Пепс начал злиться. К здоровью Энрика он относился щепетильнее, чем к собственному. — Зрение без изменений? Предметы не туманит? А то, может быть, врача пора вызывать?
— Врача так или иначе вызывать придется, — согласился Энрик, — я еще не хочу сменить свои гляделки на пару протезных окуляров. О врачах — позднее. Пока расскажи мне — читать я не смогу, — что в мире произошло, пока мы спали. Что говорят? Что пишут?
Пепс зашуршал распечатками из Сети и листами газет с пометками.
— Мнение критики единодушно — это лучшее шоу десятилетия, дальше они не помнят. По охвату и воздействию сравнивают с Хлипом — он как раз снова всплыл, — но все утверждают, что подготовка, сцена, глубина образа и танцевальное мастерство у тебя неизмеримо выше, глубже, проще, сложней и концептуальней. Предрекают дальнейший размах учения и варлокерства, гадают о новом диске, рассуждают, сколько ты еще продержишься… Наши адвокаты опротестовали решение о запрете по форме; в Балагане назначено новое слушание, собирают авторитетную экспертную комиссию человек из двухсот — ученые, люди искусства, священники разных конфессий и психиатры — будут решать, является ли Церковь Друга деструктивным культом и как влияют диски и моления на неокрепший разум молодежи.
— Они так до Страшного Суда препираться будут. Возвращайся к прессе.
— «Ореол», воскресный выпуск: «Поистине, мы удостоились триумфального возвращения Пророка Энрика на родину. Грандиозное зрелище в лучших имперских традициях ТуаТоу и с помощью их технологий…» и так далее.
«Постфактум»: «Невозможно передать то особое состояние духа, которое посещает людей во время молений Пророка. Ощущение радости и счастья, печали и сопереживания — вся гамма чувств проходит в душе и заканчивается очистительным катарсисом…»
«Уличные Вести»: «Его недаром называют — Пророк. Энрик завладевает вниманием тысяч и прочно удерживает его. Его облик божественен, его пластика совершенна. Он владеет даром проецировать любой образ прямиком в сознание. Разумеется, он использует технологии акустики и видеоники; эта аппаратура доступна любой звезде, но только Энрик добивается эффекта реального присутствия бога. Полет, исполненный высочайшего вдохновения. Трудно выделить, чем это достигается: голосом, танцем или композицией. Безусловно, Пророк Энрик — гений синкретического искусства, чем всегда и являлась религия. Он возвращает нам древний, первичный культ бога, поднятый на высоту звездного техномира…»
«Никогда я не испытывала такой легкости и восхищения. С меня спали все оковы горя, мук и тяготения. Хотелось петь, летать и смеяться. Я возродилась к новой жизни…»
«Это круче галофорина. Воздух переливался разными цветами, а вокруг рук горели радуги. Кругом возвышался лес из темных стволов, на которых полыхали алые цветы. Тело стало невесомым; я распался на круглые розовые пузырьки и возносился вверх. Это блаженство невозможно описать. Ва-у…»
«Когда из тьмы шла смерть, меня охватил ужас, и я кричала, но свет победил, и золотой дождь смыл с меня страх, я не могла сдержать слез радости. Этот страх преследовал меня раньше, это страх души — сегодня я освободилась и очистилась…»
— Что пишут об инциденте с провокаторами?
— Что ты сам все это устроил для подъема рейтинга, что это подставные из публики, срежиссированный трюк.
— Я так и думал, — покачал головой Энрик.
— Но это освещают немногие — большая часть их даже не поняла, что случилось, и считает это частью шоу. Итак, — подвел итоги Пепс, — первое моление прошло блестяще. Браво!
— Если так… — Энрик перекатился на бок и, перегнувшись через край, достал нечто, стоявшее за изголовьем. Вернувшись в прежнее положение, он протянул Пепсу это нечто, оказавшееся стаканом с гладкими тонкими стенками, заполненным на треть мутной красной жидкостью: — Выпьем за мой успех.
— Что это? — Пепс, не скрывая отвращения, разглядывал содержимое цвета мясных помоев.
— Моя моча, — кротко ответил Энрик.
— Ты с ума сошел! — взорвался Пепс. — Почему ты раньше молчал?!
— Я сам недавно обнаружил.
— Ты о чем думал, когда так выкладывался, если вообще думал?! У нас через четыре месяца новая программа на ТуаТоу, а ты лежишь тут без ног, без глаз и без почек!! У нас там вовсю запущена реклама, а ты хочешь сдохнуть здесь, на задворках цивилизации?!
— Сэнтрал-Сити — самый большой город Вселенной.
Пепс высокомерно поморщился:
— Навозная куча может быть громадной, но всегда останется навозной кучей.
— Пепс, да ты расист! Мы, эйджи, даже прав гражданства на Туа не имеем…
— Потому и не имеем, что эйджи. Я бы с радостью сбросил с себя эту плоть, будь это возможно. Она меня угнетает, я мыслю по-туански. Этот город — гигантская перевалочная база, люди тут плодятся, как крысы на складе, это кошмар урбаниста.
— Если говорить о кошмаре, так это станции КонТуа — мир без неба, где есть пол и потолок. Какую бы ты дверь ни открыл, ты всегда попадаешь в соседнюю комнату, и так до бесконечности. Там можно идти всю жизнь и не найти выхода. Пепс, а это идея. Запиши-ка на перспективу для реализации.
— Для начала, — примирительно ответил Пепс, — я вызову бригаду медиков из клиники всех цивилизаций, чтобы не лишиться всяких перспектив.
— Звони в клинику спортивной медицины, им это ближе по профилю, да и прессе легче скормить за банальный осмотр, — Энрик и не думал на него злиться, — но пока есть время, может, посмотрим новости?
Пепс коснулся пульта, и в ответ засветился большой стенной экран.
— Канал I.
— …вчера, 10 мая, на стадионе «Форвард» состоялось первое моление Пророка Энрика, главы Церкви Друга. Молиться вместе с ним пришли триста тысяч «верных» и граждан Города, проявляющих интерес к Церкви. Пророк начал службу на два часа раньше объявленного срока, чем смог избежать запрета, принятого муниципальным советом в связи с напряженной обстановкой, вызванной террористическими актами последних недель. Адвокаты Пророка опротестовали запрет, но в ближайшее время моления на стадионе «Форвард» вряд ли возобновятся. Пресс-секретарь Церкви сообщил, что Пророк посетил Сэнтрал-Сити с намерением провести цикл молений и пока его планы не изменились…
