Фантомные боли железных грифонов - Анастасия Орлова
— И сделал это зря, если мы сейчас сдадимся! Всё окажется зря, понимаешь? — Хидден взял её за плечи и легонько встряхнул. — Я не верю, что ты просто опустишь руки, Сага! Ведь ты лезла на рожон и рисковала собственной шкурой, чтобы помешать планам Города, а теперь говоришь… — Он вдруг осёкся и отстранился. — Чёрт… Это не твои мысли, тебе их внушили! Ты видела его сегодня, да? Говорила с ним?
— С кем? — одними губами спросила Сага, хоть и догадалась, кого имел в виду Хидден.
— С Варваром.
— Варвар мёртв.
— Мой дед — тоже. Но я видел его сегодня, и он убеждал меня перейти на сторону Творецка. Хотя мой дед никогда бы так не сделал, я в этом уверен. Город искушает нас, используя наши же чувства, но мы должны быть сильнее.
Сага побледнела.
— Это отчаянные меры, Сага, — сказал Хидден, зловеще ухмыльнувшись, — а их требуют только отчаянные времена. Чёртова Плесень боится нас, понимаешь? — Он ещё раз встряхнул её за плечи. — А это значит, что мы побеждаем!
Сага криво усмехнулась.
— Ведь наша первостепенная задача — не выжить, а уничтожить её, — продолжал Хидден. — И мы, считай, уже победили. Потому что чёртова Плесень ничего не сможет сделать, ни-че-го! — Хидден почти смеялся. — Если ты, конечно, не дашь слабину и не сольёшь ей план, — шёпотом добавил он. — На эту слабину и расчёт. Только она может спасти Плесень. Только ты можешь её спасти. — Он сделал глубокий медленный вдох и так же медленно выдохнул. — А теперь скажи мне, Сага: ты хочешь этого? Ты хочешь спасти Плесень?
К концу его речи Сага смотрела уже твёрдо и зло.
— Нет уж, пусть подавится! — выплюнула она.
— Слышал, проклятый космический гриб? — глянул вверх Хидден. — Подавись! Даже если убьёшь нас, ты всё равно проиграл! Мы не станем тебе помогать, а зло без человеческой помощи бессильно!
Он привлёк Сагу к себе, крепко обнял и прошептал на ухо:
— Я люблю тебя.
— Хидден!
— Я не прощаюсь. Просто хочу, чтобы ты знала. Сейчас, а не когда-нибудь потом.
— Я знаю. И… тоже люблю тебя, Хидден.
— Это лучшая из трёх моих жизней, — помолчав, усмехнулся он.
— И самая страшная, — улыбнулась Сага, уткнувшись ему в шею.
— Безусловно!
Когда они вернулись с обеда, Сталь была уже на своём рабочем месте и что-то быстро писала на листе бумаги. Не отрываясь от этого занятия, она кивком пригласила их сесть.
Судя по сосредоточенному и какому-то просветлённому лицу Стали, ей в голову пришла идея. Хидден с Сагой в надежде переглянулись.
— Коллеги! — воскликнула Сталь, закончив писать. — Помните миф об Одиссее и циклопе?
— Как Одиссей выколол циклопу его единственный глаз? — уточнил Хидден.
— Как Одиссей прицепился под овечье брюхо, чтобы выбраться из пещеры циклопа, — ответила Сталь и развернула к ним лист, исписанный тонким и острым почерком с сильным наклоном вправо.
Сага с Хидденом склонились над записями, соприкоснувшись головами.
«Силовое поле вокруг города нельзя ни нарушить, ни ослабить — это мы знаем. Но оно пропускало грифонов, когда те улетали, и я уверена, что Город не станет губить их — слишком уж непросто они выращиваются. Безусловно, если сесть на грифона верхом, силовое поле убьёт всадника, не повредив грифона. Но если закрепиться ремнями под грифоньим брюхом, получится, что в полёте грифон своим телом и поджатыми лапами создаст аналог клетки Фарадея. Это позволит компенсировать внешнее поле, и человек останется жив. Да, Город может придумать что-то ещё, не прибегая к силовому полю, но ему понадобится время — его реакция на незнакомые обстоятельства не слишком быстра. Риск есть, но он оправдан. Больше одного человека грифон не унесёт, но несколькими рейсами, если всё получится, мы сможем спасти хотя бы кого-то, кто ещё не на стороне Плесени (а их всего-то раз-два и обчёлся). Что думаете?
Теперь о технической стороне вопроса: у нас три грифона. Те, что для глубоких сканов, не рассматриваются по понятным причинам. Остаётся Оберон. Он сейчас в цокольном загоне, всё так же без модуля памяти. Мы довольно долго пытались синхронизировать его с Бересклетом, поэтому есть высокая вероятность, что с другим сканом возникнут ещё бо́льшие сложности. Хидден, сможете ли Вы, учитывая эти особенности, написать для него полностью искусственный разум? Разумеется, нам не нужна личность — можно обойтись лишь программой, которая заставит грифона вывозить из Творецка людей, оставлять их в безопасном месте и возвращаться за следующим пассажиром. Но эта программа должна быть настолько сильной, чтобы живущая в грифоне Плесень не смогла сбить его с цели. Чтобы написанное Вами стремление руководило грифоном от и до, и чтобы оно корректно с ним синхронизировалось, не провоцируя того избавиться от стороннего алгоритма или причинить себе вред. Я понимаю, это почти невозможно. Но Вы же гений, Хидден. Сможете?»
Дочитав, Хидден поднял взгляд на Сталь. Та сидела настолько неподвижно, будто даже не дышала, пока они читали. Сага посмотрела на Хиддена, и он кожей почувствовал, как его жжёт вспыхнувшая в её взгляде надежда. В его голове взметнулся рой формул и строчек кода: мозг, получив задачу, сразу же принялся её решать, и теперь, вглядываясь мысленным взором в мельтешащие перед ним цифры, вспыхивающие то зелёным, то красным, Хидден пытался понять, есть ли у него шанс справиться.
— Я попробую, — наконец сказал он. — Но времени очень мало. Мне нужны помощники.
— Тогда приступим, — скупо улыбнулась Сталь — радоваться пока было рано. — Руководите, Хидден.
***
Большая круглая комната напоминала операционную и белоснежными глянцевыми стенами, и слепящим белым светом, и отсутствием окон, и железной каталкой, предназначенной для сканируемого или допрошиваемого, и пугающего вида аппаратами, стоящими вокруг неё.
Гейт сверилась с показаниями приборов, неряшливым почерком занесла цифры в бланк и удовлетворённо кивнула.
— Всё путём, батя! — вполголоса сказала она лежащему на каталке Профессору. — Я пойду чо-нибудь схаваю, а то брюхо с голодухи к позвоночнику присохло. За тобой пока Беркут приглядит. Да вон этот… — Гейт задумчиво окинула взглядом светловолосого голубоглазого доктора аристократической внешности, вспоминая его имя. — Шницель.
— Шли́хтик, — педантично поправил её доктор.
— Шляхтич, — в тон ему ответила Гейт. — Присмотрят в общем, не боись, Проф!
Тот её, разумеется, не услышал: он уже несколько часов находился в глубокой коме. Жить ему оставалось меньше суток.
Для использованной человеческой оболочки доноров разума Город вырастил в центре кладбища гробницу, пугающую уродливой замысловатостью своих украшений. В левой её секции уже покоилось тело Вермута, а глубокий скан его личности, записанный на модуль памяти, успешно вживили Бормм-Горгоне-Бис-Мимасу.
На процедуре активации, помимо Гейт
