Вместе - Дэйв Эггерс
– Я не могу, – сказала Дилейни. – Думала, что смогу, но нет.
Уэс остановился. Ураган пытался тянуть его вперед еще с большим упорством. Псу было семь, морда уже начала седеть, но он все еще любил побегать. Носиться по мокрому песку возле океана было самой большой радостью Урагана. Он был дворняжкой, но Уэс – и все, кто видел, как пес бегает, – не сомневался, что в нем есть кровь грейхаундов.
– Может, получится уничтожить их извне? – спросила Дилейни.
Уэс ухмыльнулся. В глазах его вспыхнуло вдохновение.
– Конечно, получится! – воскликнул он. – Я выражу им свой решительный протест в письме, а ты устроишь пикет перед воротами. Или еще лучше – один из нас напишет роман.
– Прекрати, – отмахнулась она. – Пойми, я не могу туда вернуться. Проблема в обмане. Люди, которые там работают, – честные люди.
– Однако все вместе они причиняют вред!
– Но мое присутствие там будет основано на предательстве.
– Зато твоя цель – спасти мир, – заключил Уэс.
Довольный собой, он двинулся дальше, к большой радости Урагана, который уже едва не удушил себя ошейником. На пляже Уэс отпустил пса, и тот полетел вперед, разбрасывая песок. Каждый день он бегал целый час, иначе становился возбужденным, беспокойным, непредсказуемым. Жевал провода, грыз обувь Дилейни и с тоской смотрел в окно.
– Они уже назначили второе собеседование, – сказал Уэс. – Полпути позади.
Это было неправдой, и оба это знали. Дилейни посмотрела на океан. Прибой был похож на армию веселых швабр.
– Я думала о том, чтобы научиться ходить под парусом, – сказала она. – И работать на токарном станке. Мы пережили две пандемии, а я так и не научилась. А еще я могла бы управлять кинотеатром. “Александрия” до сих пор не открылась. Или ткать. Мне бы понравилось, наверное.
– Ткать, – повторил Уэс, тоже глядя на воду. – Так себе и представляю.
Ураган в конце концов устал, вернулся к Уэсу и театрально плюхнулся на песок у его ног, сообщая, что пора домой.
На лестнице, ведущей с пляжа к бетонной набережной, они встретили женщину в черной ветровке со светоотражающими полосками на рукавах, похожую на странного шмеля.
– Привет! – сказала она. – Хочу убедиться, что вы в курсе насчет изменения пляжных правил в отношении животных. У вашей собаки есть чип? – Она наклоняла голову туда-сюда, рассматривая Урагана сверху. – Мы всех спрашиваем, – добавила она.
– Нет, – ответил Уэс, пытаясь справиться с раздражением.
Женщина закусила губу.
– Начиная со следующей недели все собаки в городе должны быть чипированы. Ради вашей и их безопасности. А вдруг она потеряется?
– Моя не потеряется, – заверил Уэс.
Женщина закатила глаза.
– Часть пляжа, где разрешено находиться с чипированными питомцами, обозначена вон теми знаками, – она махнула рукой в сторону пляжа, где был размечен кусочек не больше гаража, – и собака обязательно должна быть на поводке.
– Чип и поводок, – повторил Уэс.
– Так безопаснее для вас и для всех остальных, кто хочет отдохнуть на пляже, – заключила женщина.
Уэс быстро взглянул на нее и отвел глаза. У нее на шее была камера высокого разрешения, так что любая гримаса или грубое слово были бы зафиксированы и учтены.
– Спасибо, – сказал он, и они пошли дальше.
Оказавшись вне зоны слышимости, Уэс взорвался:
– Да что за херня!
Оушен-Бич был последним местом в городе, единственным на пятьдесят миль, где можно было гулять с собакой без поводка. Уэс посмотрел на Урагана, заволновавшегося от внезапного крика хозяина.
– Когда я был подростком, мы жгли тут костры, – прорычал он. – Можно было заниматься серфингом или ловить рыбу без всяких разрешений. Бегать, плавать, трахаться – да что угодно. Почему? Потому что тут полно места! Миль пять пустого пляжа! На всех хватит! Блин!
Вдали, у Фараллоновых островов, океан затянуло пеленой дождя.
– Ты должна уничтожить эту компанию, – твердо сказал он. – В конце концов им воздастся за все. Уничтожь “Вместе”, и у нас будет шанс.
Дилейни молчала.
– Мне надо отвлечься, – сказал Уэс.
* * *
Они оставили Урагана дома и пошли в “Золотые часы” – ретро-игровой зал на улице Уоллер, в квартале от Хейт и в двух шагах от длинного отростка парка “Золотые Ворота”. “НИКАКИХ КАМЕР, – гласил знак у входа. – ЗДЕСЬ ТРОГИ”. Внутри полдюжины людей играли в пинбол и “Сороконожку”. Дилейни никогда не понимала, кто же здесь работает. Тут как будто не было ни одного сотрудника, однако зал всегда функционировал и выглядел чистым. Уэс кинул четвертак в уменьшенную версию “Галаги”.
– Ты будешь? – спросил он.
Дилейни пожала плечами. Он бросил в автомат второй четвертак. Дилейни прислонилась к стене и смотрела в зеркало на мужчину в футболке “Дэмнд”[4], играющего в стрелялку по мотивам Дикого Запада.
Уэс быстро проиграл и уступил место Дилейни.
– Как там Пиа? – спросила она.
Пиа была “дамой” Уэса. Он сам так говорил – “моя дама”. Она жила с Уэсом, когда Дилейни въехала в домик, и в первую неделю совместного проживания показалась ей блистательной и остроумной. В детстве Дилейни и все знакомые ей девочки хотели быть морскими биологами, а Пиа действительно была морским биологом и все время носилась по миру в поисках новых грантов (сейчас она была в Чили). Однако со временем Дилейни стало ясно, что и Уэс, и Пиа искренне убеждены, что Пиа – самая привлекательная женщина в мире. Каждый день Дилейни выслушивала истории, которые доказывали, что невозможно познакомиться с Пиа Мински-Ньютон и не полюбить Пиа Мински-Ньютон. Пиа действительно была красивой, но для нее самой и Уэса ослепляющее совершенство ее лица было тяжким бременем. Ее волосы (по правде говоря, обычно несколько взлохмаченные), по их общему мнению, были достойны Жаклин Кеннеди, а грудь (с точки зрения Дилейни, весьма средних размеров) казалась им континентальным шельфом, заставляющим весь мир похотливо облизываться.
– У нее все хорошо, – ответил Уэс, – но этот Карл из ее программы буквально на нее вешается. Он написал для нее песню…
– Она приедет на Рождество?
– Наверное, на недельку. – Уэс отошел от автомата: – Твоя очередь.
Дилейни почти моментально убили.
– Ты должна пойти на следующее собеседование.
– Я не могу. Не умею шпионить. Я даже на Хэллоуин никем не притворяюсь.
– У тебя же был парень, который работал под прикрытием. Из Комиссии по охоте и рыболовству, в этих жутких неоновых очках. Дирк?
– Дерек. Ты прекрасно знаешь, что его зовут Дерек.
Дерек, не очень заморачивающийся насчет стиля, зато невероятно убедительный, действительно стал агентом Комиссии штата Монтана по охоте и рыболовству.
