Раб 512 - Дэйв Макара
Две его сестрички одарили аграфа поцелуями в щечку, а сполоты, судя по их взглядам, минут тридцать ворочали мозгами, пытаясь понять, почему взрослый, опытный и неглупый аграф, вместо того, чтобы все объяснять на пальцах долго и мучительно, долго и со вкусом возил тридцати восьмилетнего дылду носом по грязному столу, что-то объясняя.
К сожалению, по-аграфски…
Так что из объяснений «мальчикуш» ничего не понял, но вот физическое обоснование принял к сведению и своих сестер «шлюхами», «отродьями», «приживалками» и «подстилками» больше не называл.
Сперва мешал прокушенный язык и выбитые зубы, а потом как-то привык, что за любое скверное слово и кривой приходится рассчитываться собственной шкурой и понты свои оставил до лучших времен.
Креатка, как телохранитель, дважды бросалась спасать своего подопечного, но…
Вмешивались девушки и уводили четырехрукую красотку в сторонку, осознавая, что Пая, конечно, воин, но вот справиться с аграфом, ей не дано.
И все это веселье я пропустил!
Появившись в кают-компании, покосился на мирно чаевничающих пассажиров и мрачную голограмму Вири, материализовавшуюся рядом со мной, едва я полез в пищемат.
- Как капитан, ты должен учитывать мнение всех сторон! – Виря пошла в атаку едва я уселся. – Это… Это… Это… Неприемлимо!
- Что именно «неприемлимо»? – Вежливо полюбопытствовал я, нарезая харшатину. – Хамство, телесные наказания или крепкие нервы?
Судя по раздавшемуся воплю, насчет «крепких нервов» я слегка поторопился…
Орал аграф смачно!
Зычно, истошно, пронзительно, проникновенно, чувственно и пугающе – одновременно.
От такого его вопля, будь мы на обитаемой планете, в радиусе пару километров прямой слышимости, попередохли бы даже ко всему устойчивые крысы!
На корабле же…
Вздрогнул лишь «мальчик», да «девочки» заинтересовано переглянулись.
А вот Виря…
Как ее перекосило-то!
Тут не одним лимоном, тут лимонной плантацией напахнуло!
А я…
Я довольно жрал!
Вот и дошел подарок до адресата!
Однако дальше все пошло не совсем по плану и к воплю мужскому добавился вопль женский, ругающийся матом на синдарине и обещающий всему мужскому населению на корабле полный и бесповоротный абздец!
Через долгих сорок секунд к женскому мату добавился мужской и я серьезно призадумался, о чем это так экспрессивно может общаться Грюн с секс-андроидом, на синдарине, да еще и с упоминанием отца-матери и долгих лет совместной жизни?!
Вот, сдается мне, что я какую-то вероятность проглядел!
На всякий случай впитонив остатки еды, технично скрылся в рубке, надеясь на то, что ее толстые стены меня спасут, в случае чего.
Не спасли.
Ровно через десять минут после того, как я заблокировал дверь, подлая сполотская технология по имени Виря нагло взломала все вероятности и разблокировала двери рубки, впуская разъяренного Грюна, с женской головой наперевес.
- Это что такое?! – Полюбопытствовал мой коллега по рабству, демонстрируя блондинистый огрызок андроида, из шейных трубок которого на пол капали тяжелые капли биожидкостей. – Ты совсем охренел, 512-й?!
- Только слегка. – Я пожал плечами. – Самую капелюшечку! Просто подумал, что эксклюзивная секс-машина поможет тебе отвлечься…
- Отвлечься?! – Грюн глубоко вдохнул. – Да я чуть на тот свет не отправился!
- Ну, ты это… Ври-ври, да ни завирайся! – Притормозил я не на шутку разошедшегося аграфа. – Между прочим, я выбрал самую красивую из предложенных! Тем более что у нее был только один владелец до тебя, да и у нее открытый код, так что твоя подружка сможет в любой момент устроиться в кукле и… В общем, зря ты ей голову оторвал! Такую красотень прикончил!
- Я ему не подружка! – Возмутилась Виря, но…
Уж я-то явно почувствовал интерес к этому вопросу в голосе голограммы корабля!
- Я бы посмотрел, что бы ты ей сделал! – Грюн положил оторванную голову на пищемат и полез в настройки, пытаясь синтезировать что-то явно алкогольное, если верить ругательствам автоматики. – Открываешь ты глаза, а на тебя сводная сестра пялится!
- Так! Стоять! – Я поднял вверх руки. – Это – твоя сводная сестра? Эта, как ее…
- Ага, она самая, Танипатриэллина, эксклюзивная модель… - Грюн-таки уломал пищемат на «слабоалкогольный коктейльчик», в котором ингредиенты подавались по отдельности, в разных стаканах и теперь с наслаждением глыкал, судя по запаху, самую паленейшую из всех паленых, «планетарку», приправленную чем-то лимоново-цитрусовым. – Если кто-нибудь в клане узнает о существовании подобного «эксклюзива» - создателю жить не дольше месяца…
- Эх, а красивая… - Вздохнул я, выбираясь из своего месталежания. – Реально – красивая!
- Это старая, то есть, еще молоденькая совсем… - Грюн поставил голову на обрубок шеи и печально улыбнулся. – Тут ей вряд ли больше совершеннолетия, сейчас она на 100 лет старше и намного красивее…
Я едва успел поймать челюсть у пола!
Батюшки-светы! Да мой друг-аграф не только псион, он еще и извращенец-романтик!
Мало того, он романтик влюбленный в свою же собственную сводную сестру!
Нет, лично я-то знаю, что «сестра» она ему исключительно по шестому браку папы и третьему – мамы, то есть общей крови у них никогда и не было, но…
Династические браки они такие…
Династические!
Я прикинул вероятности в свете последних фактов и…
Медленно и печально сел жопой на пол, переваривая варианты.
Остался пустяк – понять, что же он успел сделать своей «сестричке» такого плохого и насколько это «плохое» отвратительно…
Сомневаюсь, что там дело дошло до насилия, но…
Отказ – это ведь тоже не то, что женщина легко забывает!
Мне вот, например, за отказ, через пять лет подрезали тормоза на мотоцикле…
А ведь есть еще Виря, у которой, я в этом уверен, на аграфа тоже много чего завязано!
Бр-р-р-р-р-р!
Меня передернуло.
Я знаю, что у аграфов нет проблем с многоженством, особенно у Старшей ветви власти, но как по мне…
Чтобы отправиться на тот свет, хватит и одной женщины…
- Ты чего? – Аграф уселся рядом, протягивая мне стопку с «планетаркой» в качестве примирения. - Опять "ВЕРОЯТНОСТИ»?
- Оне самыя… - Вздохнул я и, недрогнувшей рукой опрокинул стопку в рот и занюхал цитрусовый вкус рукавом комбеза.
Глава 20
- Сдох! Сдох! Сдох! - Куй Мин-Гы припрыгивал, пританцовывал и сейчас больше походил на павлина, чем на убитого смертью отца, мужчину. – Наконец-то сдох старый гон…! Теперь вы все у меня вот где будете!
«Юноша бледный
