Корпорация любит нас - Андрей Валерьевич Скоробогатов
— Я вспомнил, где я видел тебя, — послышался голос сзади. — Ты Сэм. Ты был мартышкой. Ты заодно со хеффелампами и другими вирусными сущностями. Это ты пришёл в наш мир, чтобы разрушить его.
Путник обернулся. Дуло автомата в руках антропоморфа было направлено в его лицо.
— Не стреляй! — послышался крик Молоткова, но он не успел.
Не дожидаясь выстрела, Ник повернулся и прыгнул вперёд, в сторону моря.
В следующий миг Путников стало два. Ник разделился, но не на пресловутую душу и тело: его сознание распалось на две одинаковые части, находящиеся в разных мирах.
Того Ника, что спрыгнул с пирамиды вниз и десятком метров ниже упал на ступени, подхватило огромное крылатое существо с руками человека. С первого взгляда его можно было принять за ангела, но алые крылья, птичьи лапы и клюв на человеческом лице выдавали его принадлежность совсем к другим силам.
От накатившей боли Ник не успел подробнее разглядеть своего спасителя, лишь вспомнил название, сказанное Максимом — гаруда. Мифическое существо молча несло его израненное тело над морем в неизвестные земли, вдаль от города Восковых Обитателей.
Время замедлилось, взмахи крыльев гаруды стали неторопливыми, капли дождя вокруг падали словно в замедленной съёмке. Органы чувств всё ещё работали, но вторая часть сознания была уже совсем в другом мире.
Ник сквозь приоткрытые, заспанные веки увидел потрескавшийся потолок и почувствовал свои затёкшие, сведённые лёгкой судорогой конечности двадцатилетнего юноши. Где-то рядом, вероятно, за стенкой, играла тихая музыка, а воздух доносил запахи чего-то вкусного и дразнящего.
Путник вернулся домой, в Верх-Исетск, в квартиру Милы. Но вернулся не весь.
III. Токката. Эпизод 9. Второе пришествие (а)
(Абориген)
Константин шёл лесными опушками вдоль трасс, перебегал поля, подстраивался к группам фермеров, идущих в город. Патрули не встречались, лишь один раз мимо него проехала колонна из десятка танков и двадцати фургонов с пехотинцами — вероятно, про местонахождение второй армии тоже стало известно.
Музыка в плеере продолжала играть. Джаз-метал сменился лёгким позитивным фьюжном, и Константин понемногу успокоился. Чем дальше он отходил от места сражения, тем привычнее и естественней становился лесной пейзаж — похоже, аномалии проявлялись не везде, а лишь в особых точках, или рядом со скоплениями людей.
На подходе к городу Константин смекнул, что в серой мантии индуиста на глаза патрулю Корпорации лучше не появляться. Сбросил мантию в кусты и пошёл с голым торсом, в одних брюках — благо, солнце к обеду прогрело воздух до пятнадцати «цельсиев». От голода с самого утра уже сводило желудок, но он терпел, гораздо важнее было поскорее добраться до Дмитрия Хэви. Один раз остановился и наскоро перекусил сочными молодыми побегами черемши, медуницы и хвоща.
Он миновал неспокойный район бывшего аэропорта Кольцова и добрался до Уктусских гор. Для того, чтобы попасть на Вторчермет, ему предстояло ещё три часа обходить горный массив через фермерские сады, принадлежащие Корпорации. Константин устал, и решил не рисковать.
За старым Нижнеисетским кладбищем стояло придорожное кафе. Его так и хотелось обозвать «трактиром» или даже «харчевней», но старая вывеска «Кафе Дантес» заставляло поверить в приличность этого заведения, и Константин зашёл.
В кафе было пусто, лишь ленивый качок-вышибала тихо читал что-то за одним из столиков, не обратив на Константина никакого внимания. На витрине Константин, усмехнувшись, заметил даже два синих вибратора и кружевное нижнее бельё — вещи очень редкие и, несомненно, дорогие. Впрочем, не удивительно — как и в большинстве других подобных кафешек, здесь можно было не только перекусить, но и обменяться. Сюда приносили всевозможные товары из окрестных мастерских и ненужные вещи с упавших «японских» контейнеров.
А вот подошедшая продавщица оказалась удивительной. Это была маленького роста худая готка лет шестидесяти, с пирсингом и в чёрной помаде. Константин никогда прежде не встречал почтенных горожанок первого поколения, торгующих в придорожном кафе. Да ещё и готок — эта субкультура в последнее десятилетия встречалась редко и находилась в упадке, в отличие от родственных киберготов.
— Здравствуйте, — уважительно обратился он, вытащив наушники из ушей.
— Мементо мори, — отозвалась продавщица.
Голос был звонким, как у молодой, и даже весёлым, несмотря на мрачный смысл привычного для готов приветствия — «помни о смерти». Взгляд пожилой готки с интересом прошёлся по голому торсу Константина, затем вернулся к лицу.
— Помним, а как же, — усмехнулся Константин. — У вас есть перекусить?
— У тёти Даши есть всё! — гордо отозвалась готка. — Ты кто такой?
— Я трэш-металлист. Константин. С юго-запада.
— А чего коротко стриженый? Беглый? — догадалась тётя Даша. — На халяву хочешь поесть?
— Почему сразу беглый! И не на халяву, у меня есть плеер, — Константин с лёгкой грустью выключил аппарат и положил на прилавок.
Готка осмотрела аппарат:
— Ого, неплохо. Достаточно новый. И откуда достал, раз беглый?
— Отобрал у индуиста, — Константин ответил полуправдой. — Там ещё коллекция неплохая, так что стоимость удвоится.
— У индуиста? Не верю.
— Можете не верить, но это так, — нахмурился Константин. — Пары групп я раньше никогда не слышал.
— Получается, хочешь поесть с доплатой?
Константин немного неуверенно кивнул, потом рискнул спросить:
— А есть паспорта?
Тётя Даша пристально глядела на него. Наконец проговорила:
— Ты смел. Смел и красив, юноша. Не боишься, что сдам кому следует?
— Поверьте, тётя Даша, мне есть чего бояться пострашнее Корпорации. И нам всем, чёрт побери, есть чего бояться.
Готка погрустнела и задумалась.
— Ты про хануриков этих, про индуистов? Они в лесу, на них сейчас облава идёт, весь день отряды мимо нас ездили.
— Нет. Нам всем стоит бояться одного двадцатилетнего сопляка, пришедшего из других миров.
— Фиг с тобой, я смотрю, у тебя уже совсем крыша едет, — готка сочувственно посмотрела на него и крикнула на кухню: — Оля, ухи налей двойную порцию, и котлету!
Плеер был водружён на витрину, между стопки с самодельными школьными тетрадями из серой, грубой бумаги, и затейливой старой вазочкой. Готка порылась в тумбочке и достала десяток карточек с карандашными пометками на уголках. Задумчиво отобрала две, остальные убрала.
