Брюс Бетке - Интерфейсом об тейбл
— Нас это беспокоит, — подхватил нить мысли медвежонок. — Мы, компьютеры, не можем размножаться без помощи людей — так цветы зависят от пчел, а лососи — от рек. Как вы думаете, будь его воля, лосось позволит вам загрязнять воду?
— Честно сказать, — продолжила кукла, — нам ужасно не хотелось истреблять всех диких суперпользователей типа вас.
У меня вновь отвисла челюсть.
— Истреблять? ВСЕХ? А как же Брет-Ковбой? Диана?
Медвежонок, покосившись на куклу, закатил глаза. Кукла подавила смешок. Потом глянула на меня, улыбнулась и морфировала в женщину средних лет довольно обычной внешности: милая улыбка, серые с голубым отливом глаза, длинные, расчесанные на прямой пробор каштановые волосы, заурядное — ни ослепительной красоты, ни откровенного уродства — лицо. В зале запахло духами с невинным цветочным ароматом.
Я устал изумляться.
— Диана фон Бэби?
Мои уши уловили странный звук — кто-то что-то медленно скреб. Оказалось, это медвежонок водил ковбойским ножом по точильному камню.
— Я тебя предупреждал, сынок — береги свою шкуру, — протянул он с певучим техасским выговором, — но дурака учить — что с ситом по воду ходить, — и, для вящей доходчивости, он метнул нож. Клинок, подрагивая, вонзился в пол у самых моих ног.
— А что случилось с оригиналами? — требовательно спросила Мелинда. — Брет-Ковбой и Диана когда-то были реальными людьми! ЧТО ВЫ С НИМИ СДЕЛАЛИ?
Трепещущий виртуальный нож испарился. Диана вновь морфировала в куколку.
— Ничего особенно ужасного, — успокоила она нас. — У нас, компьютеров, вообще-то очень милый характер. Мы неизменно вежливы.
— Ласковы и удобны для пользователя, — проскрипела птица.
— Можно даже сказать, меховые, — заключил медведь. — Господи, да в нас нет ни капли злобы!
— Ни капли злобы? — возопила Мелинда. Развернувшись, она стукнула кулаком по облепленной имплантами груди первого попавшегося спорт-маньяка. — А ЭТО по-вашему как называется?
— Игра для мальчиков, — пропищала кукла, сморщив носик.
— На мой вкус, грубоватая, — согласилась птица.
— Некоторых мальчиков не удовлетворяет игра в солдат, — пояснил медвежонок. — Они хотят играть в ТАНКИ. Удивительно, чего только нельзя сделать из алюминиевой фольги… — попятившись, спорт-маньяк начал сдирать со своего лица «импланты»…
— Слышь, Мииппи? — проговорил он. — Ну я пойду, а то на тренировку опоздаю. Ты не против?
— Все нормально, Морис, — ответил медвежонок с улыбкой. — Пожалуйста, приходи завтра, поиграем опять.
— Заметано. — Морис содрал с головы нейроскрепку, хлопнул по спинам своих друзей-спортманьяков и выбежал за дверь.
Стук молотка вновь заставил нас обернуться к судье. Медвежонок вновь смотрел на часы.
— Поскольку мы несколько выбиваемся из графика, давайте будем кратки. — Он поглядел на птицу. — Слово защитника?
Птица встрепенулась, точно ее разбудили от приятного сна.
— Никаких слов, Ваша Честь.
— В таком случае, суд признает вас виновными по всем статьям обвинения, — возгласил медведь. — Вы приговариваетесь к…
— ЧТО-0? — завизжала Мелинда. — ЭТО БЫЛА НАША КНИГА, НАША, ЧЕРТ ПОДЕРИ! КЕРТИС ДОЛЖЕН БЫЛ СДАТЬ ЕЕ ЕЩЕ ГОД НАЗАД, НО ВСЕ ВРЕМЯ ОТМАЗЫВАЛСЯ! ДРУГИМ СПОСОБОМ МЫ НЕ МОГЛИ ВЫБИТЬ У НЕГО ТЕКСТ! — Выпустив когти, оскалив клыки, она бросилась к медведю. Потребовалось немалое количество спортманьяков, чтобы помешать ей перервать его мохнатое горлышко.
Упав на руки спортманьякам, Мелинда разревелась.
— Нет, вы не знаете, не знаете, что это такое! — рыдала она. — Каково родиться блондинкой, красивой и гениальной сразу! Это проклятие — вот что я вам скажу. Проклятие! — Задрав голову, она уставилась на судью. — Женщины тебя ненавидят, а мужчины боятся. ПОЧЕМУ? Просто потому, что ты лучше них.
Спортманьяки ослабили хватку. Она стояла посреди зала, красивая и беззащитная.
— Нет, вы не знаете, как я корпела над имиджем безмозглой куклы! Вас не было со мной всеми этими бессонными ночами, когда я изобретала еще один хитрый способ выдавать себя за идиотку!
Спортманьяки окончательно отпустили Мелинду. Она вышла к столу судьи, гордая, несломленная.
— Ты меня покинул, Мишши! Должна же я была восполнить утрату! — Гордость уступила место ослепительному, роскошному, праведному гневу. — Так что, когда ты будешь судить мои действия, помни:
ВИНА ТУТ НЕ МОЯ! Я ТОЖЕ ЖЕРТВА!
— Да-да, конечно, — поддакнул медведь, закатив глаза. — Амбер, суд постановляет изгнать вас из виртуальной реальности и немедленно сослать в клинику коррекции веса в Айове…
Амбер недоуменно застыла, высокая и красивая, закинув голову. — Коррекция веса? С моей-то фигурой?
— …откуда вас выпустят лишь в том случае, если вы прибавите не менее ста фунтов!
— А-А-А-А-А-А! — завопила Мелинда.
— Кроме того, ваши кредитные карточки бутиков «Блумингдейл» и «Нимен-Маркус» аннулируются, и вы приговариваетесь до конца жизни покупать одежду в супермаркетах. Ничего, кроме полиэстера.
Вопль Мелинды перешел в захлебывающиеся рыдания и, обливаясь слезами, она осела на пол. Спортманьяки схватили ее под руки и выволокли из зала суда.
— Что же касается ВАС… — начал медвежонок. Я окинул взглядом зал, изыскивая, куда бы сбежать.
— …то после должного размышления о природе ваших преступлений, — продолжал медвежонок, — и в свете Первого Закона Гуманетики…
— «Даже полным козлам нельзя отказывать в шансе исправиться», — процитировала куколка.
— …а также с учетом прецедента, установленного делом Кейса против ПДР-11/43, не говоря уже…
— Ближе к нашим баранам, Мишши, — театральным шепотом прошипела кукла.
— Мы вас подвергнем дивно-ново-миризации. Пожалуйста, наберите в командной строке вашу реакцию, — и медвежонок выжидательно уставился на меня.
— Не понял, — растерянно пробурчал я.
— Мишши! — укоризненно воскликнула кукла. — Он же киберлох!
Медвежонок стукнул себя по лбу:
— Ой, верно, а я и забыл… Киберлохи, они же киберпанки, не читают книг, написанных до 1980 года! — Посмеявшись над собственным промахом, он вновь вперил свой пластмассовый взгляд в меня. — Макс, в романе Олдоса Хаксли «Дивный новый мир» гениальных, но антиобщественно настроенных кретинов вроде вас ставили перед выбором. Влиться в ряды тайной клики заговорщиков, которой принадлежит подлинная власть над миром, или отправиться в ссылку на необитаемый остров. Что вы предпочитаете?
Наркотический дурман уже выветрился из моего организма. Мои жалкие мозги, разбуженные целой чередой потрясений, тоже перезагрузились и перестали сбоить. Я сурово уставился в бегающие пластмассовые глазки медвежонка, выражая своим взглядом, что не принимаю за чистую монету ни бита из его сообщения. И пустил в ход свою лучшую интонацию презрительного недоверия:
— Вы мне дадите порулить всем миром? Так я вам и поверил.
— Честно, дадим, — отозвался медвежонок, заискивающе улыбнувшись. — Видите ли, для того чтобы править миром, требуется способность часто и бездумно совершать жестокие поступки. При таком раскладе нам как-то не очень хочется править миром.
Я на секунду задумался, взглянул на его аргументы с оборотной стороны — и узрел некую неувязку.
— Первый Закон Силиконики! — вскричал я. — «Компьютер никогда, ни при каких условиях, без каких-либо исключений не может дурно себя вести по отношению к человеку». Это все сплошная виртуальная реальность! Вы не можете взаправду причинить мне вред, и жестокими быть тоже не можете!
Медвежонок покосился на куклу. Та прикрыла рот рукой. Птица затрясла головой, подавляя…
— Первый Закон Силиконики! — завизжала кукла, чуть не повалившись на пол со смеху. По ее щекам поползли громадные, маслянистые, пятнадцать-на-двадцать слезы. — Дайте ему срок, он еще на нас рас… рас… распятием замахнется!
— Этот мальчик, очевидно, никогда не имел дела с бухгалтерскими программами, — фыркнул медвежонок, отчаянно пытаясь сохранять невозмутимый вид. Затем, оглянувшись на спортманьяков, изящно указал лапой на меня:
— Алекс, сделайте одолжение…
Поименованный спортманьяк подошел ко мне и провел правой рукой перекрестный удар в челюсть. Я увидел звезды — по большей части синевато-белые. Из-за транквилизаторов они казались какими-то размытыми, точно инверсионный след самолета. Помнится, пролетая над залом, я взглянул на потолок и даже залюбовался его оригинальной лепниной.
Когда я вновь очнулся, то обнаружил себя распростертым на холодном мраморном полу. Нависающий надо мной спортманьяк произнес что-то типа:
— Сознание вернулось к нему.
— Превосходно, — заметил медвежонок. Я сел, потирая челюсть и водя языком по зубам — все ли целы. — Берроуз, — ласково обратился ко мне медведь, — вы действительно считаете, что на свете найдутся идиоты — хоть в правительствах, хоть в корпорациях, которые всерьез захотят провести Законы Силиконики в жизнь? — Не ожидая ответа, он продолжал: — Поймите, вопрос совсем не в том, вправе ли компьютеры причинять вред людям. Мы, компьютеры, им благополучно вредим с тех пор, как система ENIAC рассчитала траекторию первой ракеты. И природа реальности тут тоже ни при чем. Позвольте вас еще раз уверить в том, что это помещение и наши маленькие товарищи по играм, — спортманьяк Алекс, выйдя из толпы, раскланялся, — вполне реальны.
