Вадим Проскурин - Дверь в полдень

— Из двадцать восьмого.

— Я думал, антигравитацию изобретут раньше.

— Ее и изобрели раньше. А что вы тут делаете? Мировой совет решил направить в прошлое ограниченный воинский контингент?

Гвидон почему-то смутился.

— Не знаю я, что мировой совет решил, — сказал он. — Москомп попросил меня принести сюда ноутбук с информацией и передать властям. А местные власти, — он кивнул в сторону Станислава, — попросили им помочь в отстреле террористов.

— Не слишком удачно у вас получилось, — заметил Колян. — Там заложник был.

Гвидон сокрушенно вздохнул.

— Регулятор мощности забыл переключить, — сообщил он. — Ваш выстрел меня совсем с толку сбил.

— А зачем еще два раза в машину стрелял?

— Обожженных добить. Они все равно уже были не жильцы.

Коляну стало жалко Гвидона.

— Сейчас начальство перетрет все вопросы, — сказал Колян, — давай пойдем куда-нибудь и выпьем как следует. Тебе это не помешает.

— Это точно, — согласился Гвидон и снова вздохнул.

— Эй, орлы! — крикнула Елена. — Я вызвала тарелку, сейчас полетим к порталу и потом в двадцать восьмой век. Переговоры будем вести в максимально комфортной обстановке.

Глава десятая

1.

До места посадки летающей тарелки пришлось идти минут пять. Как объяснил Николай, спутник Елены, тарелка может садиться только на ровную открытую местность, даже низкий кустарник создает большие проблемы при посадке и, особенно, при взлете.

Пока они шли к тарелке, Николай кратко ввел Гвидона в курс дела. Сказать, что Гвидон был ошарашен — значит ничего не сказать. Он-то думал, что выполняет задание совета безопасности, а оказалось, что до последнего момента совет вообще был не в курсе дела, а инициатива исходила исключительно от москомпа. Гвидон никогда не доверял разумным компьютерам, а теперь, когда москомп получил программы из будущего, вот-вот выйдет из-под контроля администрации и что он тогда сможет натворить, тем более, что он подчинил себе саму Елену Ненилову…

— Не пугайся, — посоветовал ему Николай. — Все будет хорошо. Я уже четвертую неделю живу в двадцать восьмом веке…

— Какую неделю? — переспросил Гвидон и ошарашено помотал головой.

Он подумал, что ослышался.

Николай хихикнул.

— Ты еще самое главное не просек, — сказал он. — Когда путешествуешь во времени, необязательно менять только первую цифру, остальные тоже можно шевелить. Я отправился в будущее двадцать пятого августа 2004 года, переместился в двадцать пятое августа 2772 года, нормально дожил до семнадцатого сентября, а потом вернулся в первое сентября 2004 года.

Гвидон снова помотал головой.

— Погоди, — сказал он. — Так ведь можно и самого себя встретить.

— Можно, — согласился Николай. — Я уже встречал самого себя. Неприятное ощущение.

— Почему? — удивился Гвидон.

Николай хихикнул.

— Потому что на себя неприятно смотреть со стороны. Примерно так же, как когда свой голос в записи слушаешь, только еще хуже. Самое противное то, что второй ты думает и действует в точности как ты первый, ты начинаешь что-то говорить и слышишь как бы свое эхо. Гадское ощущение. Хотя дает замечательные возможности. Например, можно оставить в другом времени свою резервную копию, договориться с ней, что если с вернешься с операции, то скажешь ей, что вернулся, а если нет, значит, что-то пошло не по плану.

— Погоди, — сказал Гвидон. — А как же эти копии дальше жить будут? Допустим, я себя скопирую, это будет точно такой же я с точно такими же мыслями и памятью. Он будет думать, что у него есть жена, но у меня тоже есть жена и жена у нас одна!

— Это легко решается, — улыбнулся Колян. — Выбирается время, где других копий точно нет, и одна копия перемещается на минуту вперед. С этого момента в каждом времени существует ровно одна копия.

— А через минуту вторая копия догонит первую и их снова станет две.

— Не догонит. В этом и состоит весь фокус. Каждое перемещение во времени создает новую реальность, которая распространяется в будущее со скоростью течения времени, и каждая новая реальность полностью стирает предыдущую, включая все путешествия во времени. Блин, не могу объяснить! Лучше с москомпом поговори, у него это лучше получится.

— С каким москомпом? — спросил Гвидон. — Из какого века?

— Это теперь уже не важно, — ухмыльнулся Николай. — Они только что запустили систему распределенных вычислений. Все компьютеры во всех временах работают как единый мозг, около портала установили сетевые концентраторы, а через сам портал информацию перегоняют роботы. В память робота закачивают данные, он заползает на табло, шевелит нужные цифры, слезает, подползает к концентратору в другом времени, заливает информацию туда, скачивает ответ и снова все сначала, только в обратную сторону.

Гвидону потребовалось секунды две-три, чтобы осмыслить услышанное. А когда он это осмыслил, у него закружилась голова, он споткнулся и упал бы, если бы его не поддержал Николай.

— Осторожнее, — сказал Николай. — Под ноги не забывай смотреть.

Гвидон вспомнил мертвую голову, о которую споткнулся несколько минут назад, и его затошнило.

— Тебе плохо? — участливо поинтересовался Николай.

Гвидон раздраженно махнул рукой, дескать, все нормально. Он попытался сконцентрироваться на своих мыслях и понял, что мыслей как таковых нет. Он никак не мог поверить в то, что только что услышал. Тысячи разумных компьютеров сливаются в единый супермозг, а эти двое придурков только хихикают. Они вообще понимают, что творят?! Они понимают, какого монстра вот-вот выпустят на свободу?! Если еще не выпустили…

— Что, Гвидон, терминатора вспомнил? — спросил Николай.

— Какого еще терминатора? — не понял Гвидон. — Причем здесь линия заката?

Николай в очередной раз хихикнул.

— Извини, — сказал он. — Я все время забываю, что ты из другого времени. «Терминатор» — это такой фильм, точнее, сериал из трех серий. Очень хороший. Даже не верится, что ты его не смотрел.

— А я не могу поверить, что ты не смотрел «Туасесос», — огрызнулся Гвидон.

Его настроение портилось с каждой секундой. Гвидон подумал, что сегодня он обязательно впадет либо в депрессию, либо в истерику. Но наркотики употреблять не хотелось. Да и не факт, что в таком состоянии они ему помогут.

Внезапно метрах в ста перед ними пространство искривилось, сплющилось и растаяло. Казалось, что в ткани бытия возникла прореха, точнее, не прореха, а наоборот, занавес, этот занавес сдернули и под ним обнаружилось совсем другое пространство.

— Классный у них камуфляж делают, — прокомментировал Николай это зрелище.

— У них — это у кого? — уточнил Гвидон.

— У них — это в будущем. А у вас такой камуфляж делать умеют?

Гвидон вначале помотал головой, а потом пожал плечами.

— Не знаю, — сказал он. — Я к камуфляжу так тщательно не присматривался, чтобы качество оценить. Да и далековато отсюда до тарелки, на таком расстоянии любой камуфляж хорош.

— И то верно, — согласился Николай. — Пойдем быстрее, а то я уже устал ногами шевелить. Ты давно ел?

— Утром. А что?

— В тарелке сильно трясет, а с непривычки еще и укачивает. Если недавно ел, может стошнить.

Николай посмотрел на вытянувшееся лицо Гвидона и снова хихикнул.

— Да не бойся ты, — сказал он. — Полет до портала занимает восемнадцать минут, не успеет растрясти как следует. В стратосфере пойдем, на гиперзвуке, там почти не трясет. К тому же в стелс-режиме измененная гравитация ощущается слабо, голова кружиться почти не будет.

Ободренный этим напутствием, Гвидон зашагал к летающей тарелке. Его голова уже кружилась, пусть и не в прямом смысле, а в переносном. Он мучительно пытался решить, что он будет делать, когда они приземлятся.

Худшие ожидания Коляна не оправдались, полет прошел спокойно. Елена и Станислав, как видно, все важное уже обсудили и теперь травили байки. Для начала Елена рассказала жутко пошлую историю про одного скульптора, который очень хотел получить коммерческий заказ и в конце концов получил — на заводе, производящем фаллоимитаторы. Видимо, по меркам двадцать третьего века это был нормальный анекдот, который можно рассказать малознакомому человеку, но Коляна эта история немного покоробила. Станислав, однако, слушал ее с большим вниманием, весело смеялся и рассказал в ответ байку про то, как пьяные студенты взяли противотаракановый мелок и расписали стены в общежитии лозунгами типа «тараканы — сексуальные меньшинства» и тому подобное.

Через восемнадцать минут тарелка покачнулась и сила тяжести стала понемногу возвращаться. Начало трясти.

— Снижаемся, — предупредил Колян Гвидона. — Сейчас снова тряска начнется.