Фрактальный принц - Ханну Райяниеми
Драконы Чена пожирают дикий код и джиннов, и всё, что образует плоть Ауна. Но есть на Земле одно место, куда им не добраться.
И, как выясняется, его не напрасно назвали Потерянным аль-Джанна Пушки.
Термоядерное взрывное устройство мощностью сто пятьдесят килотонн в центре реактивной массы под гигантской защитной оболочкой из бора. Устойчивый вир внутри стальной пули Вана, снаряда весом в три тысячи тонн с полномасштабным космическим кораблём внутри.
Внутренний вир очень маленький, но истории занимают немного места. А из активных разумов здесь только мальчик по имени Матчек и я. Именно он и придумал дизайн. Это книжный магазин, просторный и светлый, с удобными стеллажами и уютными уголками для чтения.
Перед самым запуском Матчек берёт с одной из полок книгу в синем с серебром переплете. Он просматривает первую страницу и закрывает том.
– Я никогда не запоминаю приснившихся мне историй, – говорит он.
– Что-то мне подсказывает, что на этот раз всё будет иначе, – отвечаю я.
А затем мысленно нажимаю красную кнопку.
Мы спокойно сидим и пьём чай, когда струя плазмы выталкивает снаряд вверх, придавая ему ускорение, в десять раз превосходящее вторую космическую скорость. Прежде чем Чен узнаёт о нашем исчезновении, мы успеваем миновать Луну. Затем я разворачиваю солнечные паруса и направляю корабль к Магистрали.
Миели всё ещё где-то там. Я дал слово «Перхонен» и намерен его сдержать. Я опять стал маленьким, чуть больше обычного человека. Но это не имеет значения. Просто надо воспользоваться отсутствием Жозефины в моей голове и заручиться поддержкой нескольких друзей, тем более что я знаю, где их искать.
Принц и я ведём корабль историй к Сатурну, и с моих губ не сходит улыбка.
Эпилог
Жозефина Пеллегрини наблюдает за сидящим на берегу Абсолютным Предателем. Облик вора уже исчез, словно сброшенная кожа, и теперь существо приняло ребяческий образ Матчека Чена с его невозмутимой улыбкой. Но в глазах нет ни малейшего следа Прайма: остался только вечный неутолимый голод. Она вздрагивает и отворачивается к морю.
– Я всегда думала, что ты и меня заберёшь, – говорит Пеллегрини.
– В конце концов я заберу всё, – отвечает Абсолютный Предатель. – Но ты мне ещё нужна.
На коленях, словно подобранный на пляже камешек, он держит камень Каминари – пространство и время в форме двух молитвенно сложенных рук.
– Матчек ошибался. Камень не зря отказался открыться ему. Он был создан для того, чтобы ты его открыла.
Он протягивает камень Жозефине. Она смотрит на него: главный камень зоку, тайна Вспышки, ключ к замкам Планка. Ладони Жозефины алчно обхватывают камень, и он раскрывается в её руках, словно цветок.
Что-то белое падает на песок. Жозефина поднимает. Это маленький прямоугольник из бумаги. Визитная карточка.
Она читает текст, выведенный ровным округлым почерком.
Жан ле Фламбер,
джентльмен-грабитель,
вернётся, когда у вас будут
настоящие камни зоку.
Через мгновение карточка растворяется в воздухе.
Миели остаётся одна в темноте. Она видит появление губернии на орбите Земли и вызванные её присутствием возмущения. Одно только её приближение приводит к разрыву Ковша, а тучи над голубой планетой бурлят, словно пена в котле. Из губернии на колыбель человечества падают тёмные предметы – машины фон Неймана или что-то ещё хуже. Очертания континентов начинают меняться, и над голубоватым мрамором планеты нарастает тёмная оболочка.
Чен пожирает Землю, думает она. Всё кончено для Сирра, и для всех его историй, и для потерянных аль-Джанна.
– Видишь, что ты наделала? – Голос Пеллегрини в её голове источает ярость. – Я разорву тебя за это на части. Не будет тебе ни Сюдян, ни смерти, ни прощения. Я предупреждала, что я не слишком милосердная богиня. Как только мои сёстры вернутся ко мне, я…
– Делай, что хочешь, – бросает Миели. – Я больше не работаю на тебя.
Она внутренне готовится к боли. В какой-то мере даже ждёт её. Она заслуживает её: за Сюдян, за «Перхонен», возможно, даже за вора.
Внезапно ей на глаза попадается что-то блестящее. Голубой овал, меньше ладони. Даже в вакууме от него исходит слабый цветочный аромат.
Камень зоку. «Перхонен» выбросила меня вместе с камнем зоку.
Он шепчет ей, и голос Пеллегрини превращается в далёкий шум дождя.
Отнеси меня домой, мысленно просит она камень. Отнеси туда, где моё место.
Сияние камня усиливается. Довольно долго ничего не происходит. Но спустя целую вечность Миели оказывается на корабле, на корабле зоку. Её окружают странные существа. Сверкающие колёса с лицами посередине, кольца камней, напоминающие Солнечную систему в миниатюре. Они выглядят как ангелы или как фигуры на картах таро. И кого-то напоминают.
– Мама, – шепчет Миели и, безгранично счастливая, погружается в сон за мгновение до возвращения домой.
Благодарности
Это было нелегко по многим причинам. Так что в первую очередь спасибо Саймону Спэнтону за его острый редакторский взгляд и непоколебимую веру.
Вольными или невольными жертвами кражи мыслей являются Энди Кларк, Дуглас Хофштадтер, Морис Леблан, Ян Потоцкий и тысяча безымянных рассказчиков из «Тысячи и одной ночи».
Что касается людей с именами, то я должен искренне поблагодарить вас:
Моего агента Джона Джарролда за то, что он, как всегда, был надёжной опорой и источником советов.
Сэма и Лесли за дружбу и поддержку в интересные времена.
Си Холли, Лаури Ловен, Фила Рейнса и Стюарта Уоллеса за обсуждения, внимательное прочтение ранних черновиков, откровенные отзывы, комментарии и поиск ошибок.
Writer`s Block, в том числе Алана Кэмпбелла, Джека Дейтона, Мораг Эдвард, Брэма Гибена, Марка Хардинга, Гэвина Инглиса, Хелен Джексон, Джейн Маккай, Стефана Пирсона, Чарли Стросса, Эндрю Уилсона и Кирсти Уишарт. Особая благодарность Эндрю Фергюсону за то, что познакомил меня с Аксолотлем.
Антти Аутио за его плавный финский и острый взгляд на детали и сюжетные дыры.
Сабрину Манискалько за дружбу и дискуссии по квантовой физике.
Якко Оджакангасу за музыкальное вдохновение.
Даррена Брайертона за то, что он впервые познакомил меня с философией разума, и Сами за то, что он был жёстким спарринг-партнером по смежным темам (а также хорошим другом).
Анни, Антти, Эйно, Пану, Санне, Лаури, Яакко и Туйе за гостеприимство и дружбу.
Моих родителей Мирье и Мауно за то, что убедились, что существует вневременное место под названием дом.
Зузану за лучшую правдивую историю, которую я только мог пожелать.
