Александр Тюрин - Отечественная война 2012 года. Человек технозойской эры
– Бинго! Ты уже одет, – прервала мои горестные рассуждения чернокожая красотка.
Да, вроде ползанье по мне закончилось. Что-то быстро.
– Подозреваю, что на меня будут озираться не только все пассажиры этого лайнера, но и жители Альфа Центавра, когда через несколько лет до них долетит свет от моего костюмчика.
Мириам развела руки и между ними услужливо растянулась зеркальная пленка.
– Давай спроси у зеркальца, как ты сейчас выглядишь.
Выглядел я... Чернокожая красотка по совместительству оказалась модельером... Я никогда так не выглядел, даже на свадебной церемонии, ради которой продал новенькую стиральную машину... Я был в идеально-черном смокинге. И в идеально-белой рубашке. При идеально-повязанной бабочке. Что самое удивительное – на мне обувка с модными нынче носами-трубочками. Я поднял ногу, чтобы посмотреть на ступню. И там, где было только что пусто, голо, в мгновение ока словно нарисовалась подметка. Теперь все есть, кроме, пожалуй...
– Носков нет, – с некоторой претензией произнес я.
– От твоих носков все аромадетекторы свалятся набок, – строго сказала Мири, а голос как у представителя высшей цивилизации, разъясняющего что-то грязному дикарю.
Если быть пристрастным, костюмчик вначале сидел на мне несколько мешковато. Мири еще потыкала пальцем виртуальную клавиатуру и умная ткань облекла меня, кое-где сделавшись пожестче, кое-где помягче. Даже стрелки на брюках нарисовались. И в самом деле, «Армани» чувствуется, хотя я точно не знаю, что это такое.
Пальцы Мири оснастились чем-то вроде наперстков с мелкими иголочками, которыми она провела около моего лица. У меня сразу задергалась в нервном тике угрожаемая щека, а затем я почувствовал сотню микроскопических уколов.
– Больно и вообще зачем?
– Это имплантируется косметическая арматура, которую применяет добрая половина метросексуалов. Не собираешься ли ты гулять по пассажирским палубам с выражением лица, которое можно назвать лишь идиотским, да и то в виде комплимента.
Легкое покалывание сменилось куда более неприятным жжением. Значит, я еще и в одной команде с метросексуалами оказался. Ради чего страдаю?
Я снова заглянул в то волшебное зеркальце, которое снова натянулось между Мириными ладонями.
Никаких тебе внешних отличий, теперь я один к одному светоч мирового бизнеса, мистер Грамматиков, конкретно в том виде, в каком он присутствует в видео– и фотоматериалах международной прессы.
Армировочное волокно идеально подправило мне рожу лица, разгладило кожу и даже изменило форму носа. У меня снова греческий профиль, как в те годы, когда я мог запросто закадрить девчонку. В качестве побочного продукта не совсем приятное ощущение зуда и жжения, распространившееся по всей физиономии. Хочется чесаться, а Мири запрещает.
– Я все равно не гожусь для «Мадлен Олбрайт», чего там валять дурака. Меня так или иначе разоблачат, если не сразу, так тогда, когда я чесаться стану.
– Милый мой, неужели ты так ничего и не понял. Ты выглядишь теперь стопроцентным миллиардером, и у тебя нет никакого иного выхода, кроме как повалять дурака. И сделать это по-умному. А чесаться ты перестанешь, как только расслабишься, никакого перевозбуждения иммунитета нет. Страх – твой главный враг, потому что в воздухе полно наносенсоров, которые реагируют на «запах страха».
– Я не хочу столкнуться с двухсотпроцентным Грамматиковым на прогулочной палубе. Ну, понимаешь, с миллиардером Грамматиковым.
– Если миллиардер Грамматиков и существует, то он далеко от «Мадлен Олбрайт». Мы отслеживаем перемещения персон такого ранга.
– Как, Мири?
– Сканированием информационного пространства. Чем больше создается атмосфера молчания вокруг VIP-персоны, тем больше информационные возмущения создаются. И вообще, кончай упираться, мы теряем время, которого у нас всего двенадцать часов. На нынешний момент ты ничем не отличаешься от Грамматикова, известного публике, ни по одному внешнему или биометрическому показателю. Так что стесняться нечего... Ну, чего такая кислая физия? Изобрази веселье и достоинство.
– О, это так просто изображать веселье, столь присущее миллиардерам, если для тебя уже заготовлены три виселицы и пара гильотин в окружении десятка электрических стульев. Когда-то я ходил в драмкружок, играл, правда, не миллиардера, но богатого парня по фамилии Онегин, вроде ничего получалось. Однако сегодня я неудачник со стажем, это у меня пропечаталось в мозгах, в походке, в телодвижениях; мой организм привык к убожеству. Я не могу с чувством собственной значительности общаться с людьми. «Принеси, унеси, пошел вон» – это все отсутствует в моем лексиконе. Короче, мне не удастся закосить под миллиардера даже на десять минут, придумай что-нибудь посерьезнее. И вообще, где твой шеф, девушка?
– Никакой шеф нам с тобой сейчас не нужен. Смотри сюда. – Мириам ткнула пальцем в ложбинку между своих шоколадных «дынь», прилежно обтянутых интеллозовой тканью и одновременно приоткрытых с помощью практически незаметной молнии.
Вот искусительница! Не Мириам, а Лилит настоящая.
– Как, Мири, прямо сейчас? Ты хочешь взять меня в сексуальное рабство? Лучше бы вначале накормила, напоила.
– Мы живем не ради жира на Земле.
Без дальнейших слов она приблизилась. Ростом Мири была, может, чуть повыше меня, но еще на каблучках, так что сильно приоткрытая ложбинка между двух ее могучих грудей оказалась совсем неподалеку от моего носа. Если по правде, я даже не возбуждение, а уважение испытал. И если бы она была старше меня по званию, то встал бы на колени.
Боди-коннектор отрапортовал о приеме визуальной информации и развернувшийся виртуок как бы окутал Мириам.
Большой и пестрый космический Змей поднимался кольцами от ее лона и устремлялся к ее пухлым губам.
В районе самой интересной женской части мерцала планета Земля, похожая на ватрушку.
Мирин животик украшали серебристые ленточки, оставленные вертикальными стартами челноков.
Звено стратосферных бомберов летело вдоль семидесятой параллели, то есть Мириной талии. Это – патруль глобальных космических сил, готовый обрушить умный огонь туда, где чуткие сенсоры засекут очертания «врага свободы и демократии».
На великолепных буферах Мириам я видел ожерелья космических автобанов, кулоны многоуровневых космических городов, бусинки индустриальных объектов, жемчужины небесных дворцов, населенных королями и принцами новых технологий. На крупных ореолах ее грудей умещались сотни сверкающих блесток – солнечные паруса космических яхт, на которых катаются богатые отшельники и наркоманы.
«Мадлен Олбрайт» была прямо перед моим носом, она летела от архипелага курортных космоостровов, мимо цепочки мусороперерабатывающих заводов, к той стороне Большого Змея, что обращена к Солнцу. Иначе говоря, от соска левой Мириной груди к соску правой. Мое внимание привлекла точка server.joy. Через одиннадцать с половиной часов лайнер пройдет совсем рядом с ней. Точка server.joy откликнулась на мое внимание информационным окошком. Это, оказывается, космический Дримлэнд, «страна грез», огромный парк аттракционов, еще не введенный в эксплуатацию. Очень крутой парк. Дримлэнд напичкали нанотехнологиями, какие нельзя применять на самой Земле, типа самопрограммирующихся наноплантов. Владеет Дримлэндом холдинг «Зазеркалье», состоящий из семи крупнейших корпораций, занятых в сфере увеселения публики. Плюс лондонско-сибирская углеводородная корпорация, которая прикупила непрофильный актив именно по задумке Грамматикова. Это я в газете прочитал, которую удалось вытащить из неплотно закрытого мусорного ящика ровно неделю назад.
В газетных комментариях было еще начиркано про полную инвестиционную победу развлекательного бизнеса, потому что материально удовлетворенному человечеству хочется только играть и забавляться. Я, если честно, читал и плевался, сидя посреди пустой комнаты, где из развлечений только смотреть мыло по телику да щелкать рекламные пузыри, влетающие через форточку (много не нащелкаешь, следы остаются, как от воробьиного дерьма). В разряд удовлетворенного человечества я абсолютно не попадал, оставшись чем-то вроде примитивного примата...
Ах да, не будем отвлекаться. С обратной стороны Мириам есть еще попа, достойная кисти Рубенса. Там, наверное, сейчас все созвездия разместились. Малая Медведица на левой ягодице, Большая – на правой; тугая плоть идеально представляет геометрию пространства-времени.
Я попытался бросить взгляд на тыльную часть эфиопской красотки, но она погрозила пальцем, и я преданно отозвался: «Слушаюсь, ваше превосходительство мое». Мне, конечно, довольно и фасадной части – хотя, если б не нужно было выбирать, я взял бы и то, и другое...
Мириам выглядела как богиня, родившая весь мир и вскормившая его своей величественной грудью. Мириам, ты ведь скорее Ева, чем Мириам, прими меня в себя обратно. О, как я понимаю Жорика Вашингтона и Фомку Джефферсона, которые, отбормотав свое про «свободу и демократию», торопились поскорее зарыться в шоколадную пышку какой-нибудь «прародительницы человечества» со своей плантации...
