Йона - Фред Скарди
Он взглянул на Йону с какой-то грустной, кислой улыбкой.
— Если он уже верующий, я бы ничего ему не сказал. Пока мы верим, мы непрошибаемые. Уж я то знаю, сам был таким, и других учил быть упертыми... Еще несколько лет, уже после восстания, когда я блуждал в чреве Либерти, я продолжал молиться «любящему» и «всемогущему» господу. — Лицо его дернулось, изобразив гримасу неприязни, он усмехнулся. — Потом я «его» ненавидел и сыпал проклятиями в его адрес. В каком-то смысле, здесь я прошел, не буквально, конечно, путем Артура Бертона. — Гийом несколько секунд изучающе смотрел на Йону, потом добавил: — Герой книги «Овод». Автор — Этель Войнич. Конец девятнадцатого века. Почитай. А потом я понял, что его просто нет, — сразу, без перехода, продолжил Гийом. — И мне стало легче, отпустило... Поэтому... оставь все, как есть, если еще когда-нибудь увидишь своего друга. Уродство нашей жизни и безмолвие небес перед ее лицом — лучший учитель.
Йона не знала, что ответить на боль его души и просто кивнула.
Глава 27
— Мне показалось, что играло радио, когда я пришла, — сказала Йона.
— Неужели ты его расслышала? — удивился Фуду и достал из-под подушки небольшой, размером с ее ладонь, приемник.
— Единственное развлечение тут... — произнес Гийом.
— Еще карты, — усмехнулся Фуду.
— Ага, — Гийом кивнул. — Он по старым технологиям, ему всегда нужны батарейки, поэтому всегда таскаю с собой запас. — Он постучал по нагрудному карману. — Сейчас к модификатам сложно сунуться и не быть замеченным — годы не те, так что ребята сверху подкидывают.
Йона кивнула. Да, уже давно батареи в устройствах в большинстве случаев практически несъемные — обыкновенной человеческой жизни не хватит, чтобы выработать их ресурс — и перезаряжаемые, и неважно, что циклов перезаряда не так много, как в предыдущие столетия — технологии производства самих источников и потребление энергии устройствами изменились, например, для этого радио одного заряда обычного аккумулятора хватило бы лет на десять. Умножить это на сотню с небольшим циклов — и приемник работал бы тысячу лет.
Фуду щелкнул переключатель. Негромко заиграла бодрая музыка. Он чуть прибавил звук.
— Закинул туда быстренько, когда услышал, что кто-то идет, — улыбнулся старик. — Не успел выключить — голова не соображала, руки затряслись. Кое-как выкрутил громкость вниз… Потом только выключил, когда у нас разговор пошел.
— А что ловит? Что-то местное? — спросила она, кивая на устройство.
— Ага, — сказал Фуду. — Мы в-основном слушаем один канал, который ловит везде, даже здесь, ближе к гравитонному двигателю — музыку там передают, в основном, и шутки всякие — чаще тупые, но иногда ничего, посмеяться можно. А когда в Атлантике, то можно поймать какие-нибудь каналы с континента.
— Еще на двух частотах можно услышать кое-что, — сказал Гийом. — На одном ведется общее вещание, то, которое передается в кварталы, а на другом — на своем, «коверканном», говорят, который нам не понять. Есть шифрованные…
— Как он ловит под такой толщей всего? — удивилась Йона.
— Корабли Атлантиса создавались гениями, — ответил ей Алан. — Даже моды до конца не могут уничтожить их наследие.
— Сделано было все, чтобы даже из самой дальней точки можно было управлять каждым узлом, неважно, где он находится — на Палубе или под самой «толщей», — сказал Гийом.
— Можно послушать другие каналы? — спросила Йона. — Который для кварталов и где они на своем говорят, на «коверканном»?
— Сейчас, — сказал Фуду, переключил что-то на устройстве, после чего начал крутить шестеренку, нетерпеливо проскакивая каналы с зашкаливающим уровнем шипения. Наконец, он остановился, из динамика послышался шум моря. — Это квартальный. Дальше?
Йона кивнула. Фуду продолжил крутить.
— Готово, — сказал он, когда в динамике послышались несвязные разговоры. Это была четвертая последовательность, не усложненная обратными фразами. Переговаривались, кажется, военные, скорее всего, разведчики. Кто-то сдавал рапорт о безопасности береговой полосы. «Направлено семь, вернулись все, — говорил четкий, поставленный голос. — Эшелон тридцать. Пункты по первой линии — не среагировали. По второй — реакция два-два. Поражений ноль-ноль. Эшелон сорок. Третья линия — предупредительный, без ответа». Йона усмехнулась: очень самонадеянно вещать на обычных частотах, без шифрования.
Она надеялась услышать что-то более существенное. С долей разочарования она вернула оказавшийся бесполезным приемник Фуду. Тот выключил его.
— Ты понимаешь эту галиматью? — спросил Гийом.
— Да, — ответила она.
— Как ты это делаешь? — удивился Гийом.
— Мне объяснили последовательности, поэтому да, я их понимаю.
— Да нам даже если объяснят, мы все равно не разберем! — воскликнул он. — Как это у тебя получается? Каково быть… «особенной»?
Особенной… Йона улыбнулась, глядя в удивленно-восторженные глаза старика.
— Не знаю, — она пожала плечами. — Как вы ходите, дышите, спите. Это что-то естественное для меня. Сложнее быть обычной… Простой, как вы.
Все трое с восторгом и любопытством смотрели на нее, не издавая ни звука. «Теперь у них новое развлечение — глазеть на меня», — подумала она и краешками губ улыбнулась своей мысли. Она огляделась, послушала, как гудят вдали механизмы и села спиной к стене рядом с «выходом».
— Почему модификаты пошли на это? — спросила она. — Зачем они меня вытащили?
— Здесь таких называют «кающимися», — сказал Гийом. — Не всегда подлецы становятся модами.
— Что это значит? — спросила Йона.
— Модами, обычно, становятся всякие дрянные люди, — сказал Фуду. — Сами моды специально ищут таких: которые любят помыкать, устали от рабской жизни, и предлагают им стать одними из них. Таких модифицируют.
— И становится такой хозяином, может даже шкуру содрать — и ему за это ничего не будет, — отозвался со своего места Алан.
— Но иногда среди них попадаются те, кто сожалеют о своем выборе, — сказал Гийом. — Знала бы ты, как некоторые из них томятся здесь. Будь у них возможность — сбежали бы!
— И почему не сбегают? — спросила Йона.
— К кому? — усмехнулся Гийом. — Среди свободных людей им нет места — кто их
