Как приручить дракона – 4 - Евгений Адгурович Капба
— Спокойствие, только спокойствие, — проговорил я, обращаясь то ли к соседям по черепной коробке, то ли к присутствующим рядом волшебникам. — Сейчас мы с вами пройдем в особняк, и со всем разберемся. Тихо, мирно, без инцидентов.
— Мальчик, — Гражина Вишневецкая посмотрела на меня как Ленин на буржуазию. — Ты кто такой?
И тут меня накрыло. Эти аристократические понты, вся эта надменность и высокомерие магов, их абсолютная уверенность в собственном превосходстве… Я тут верчусь как белка в колесе, стараюсь нести вот это самое разумное, доброе, вечное и при этом — оставаться хорошим парнем, а — снова здравствуйте! «Мальчик, водочки мне принеси!» Бабуля, понимаете ли!
Я и не заметил, как мой угол зрения слегка изменился, как затрещала одежда, как перестал ощущаться холодный ветер, и я вцепился в землю десятью крепкими, кривыми как турецкие кинжалы когтями. Да и голос у меня сильно изменился: сквозь острые клыки ящера читать стихи по-человечески не получится!
— ХОЗЯИН ГОР ОКРЕСТНЫХ
ПЕЩЕР, РУЧЬЕВ И СКАЛ… — продекламировали мы басовитым рыком. — ВОТ КТО Я, ОДНАКО, ТАКОЙ!
— Матка Боска! — слева направо, как принято в Западной традиции, перекрестилась Гражина. — Дракон! Еремка, ты зварьяцел? Горынь отдал дракону?
— Бабушка, это — Георгий, мой жених. Георгий — это моя бабушка, Гражина Игоревна Вишневецкая! — подскочила Яся. — Христофор, возьмите деда и несите в дом. Все — в дом, будем пить чай!
— Если вздумаете мириться, — проговорил я, чувствуя, как чешуя с рожи всасывается обратно под кожу, крылья прячутся в спине, когти — втягиваются… — Будьте любезны отправиться в охотничий домик Ходкевичей. Там чисто, тихо — и никаких гномов-строителей. У меня ремонт, мне разрушения без надобности!
— Какой серьезный молодой человек, — Гражина Игоревна смотрела на меня другими глазами, и превращенная в лохмотья одежда ее не смущала. — И что, Ядвига, ты думаешь он тебе подходит?
— Я думаю он мне подходит. Ба, чес-слово, лучше всего тебе будет сейчас пойти с нами пить чай. А потом взять деда — и вместе с ним пойти в охотничий домик! — очень деловым тоном пояснила Яся.
— Ишь ты, бабку свою — в охотничий домик посылать вздумала! Ну-ну! — и походкой царицы пошла в сторону усадьбы.
Дорожка ей была хорошо знакома.
А вот Шарик с Матроскиным… Сиречь — Комиссаров с Табачниковым — они меня порадовали. Они встретили как хозяина меня, а не ее.
* * *
Чаепитие проходило в кромешной тишине. Степенно сербали из кружек гномы-строители. Звенела ложкой Ядвига, размешивая несуществующий сахар в чае. Аккуратно, с аристократическим изяществом, при помощи ножа и вилки ел вареную колбасу Христофор Радзивилл. Котофей с полотенцем на сгибе руки и песьеглавец с вываленным едва ли не до плеча языком изображали из себя официантов и подносили перемены блюд — в основном мне. Потому что ел я очень хорошо. Аппетит был зверский!
— А-хм! — прочистил горло Отто Шифер, которому непривычно было находиться в столь блистательном обществе. — Значицца, кровельные работы мы завершили, аллес гут. Крыша была сложная, но — хабен ес зер гут гешафт. Материал хороший, техника есть, инструмент есть и мы — профессионалы своего дела. Завтра можем приступать к фасадным работам, и, думаю, трех дней нам хватит… Так?
— Йа, йа… — откликнулись кхазады, отвлекаясь от чашек с чаем.
Им тоже было непривычно сидеть рядом с таким количеством князей и аристократов. Но — они знали себе цену и не собирались ломать шапки и делать подобострастный вид. Раз хозяин дома и наниматель пригласил их за стол, значит -так тому и быть. Тем более, им действительно было чем гордиться: за двое суток трудолюбивые бородачи сделали бесову уйму работы! И эти двое суток кхазады, кажется, совсем не спали, трудились все время без исключения, помогая себе какими-то разухабистыми песенками, заковыристыми матами и частыми перекусами. Я никогда не видел, чтобы кто-то вот так работал — непрерывно!
— Вы большие молодцы, — кивнул я. — Если так и продолжится — обсудим новые условия найма, на год, как и договаривались.
— А это… — огладил бороду Шифер. — Майне камераден интересуются: что, если переехать на постоянное место жительства? Тут с Ходкевической стороны есть моренная возвышенность сто двадцать семь метров над уровнем моря, с крупными валунами и почти горным пейзажем, это… Урочище Копань! Очень, очень кхазадское название, понимаешь, Серафимыч? Дигги-дигги холл и все такое прочее, дас ист кля?
— Обсудим! — кивнул я. — Строительства нам предстоит много, работы хватит…
— Тогда мы пойдем, — заскрипелои стульями гномы. — Нужно запускать бетономешалку, выставить свет…
— Вы за фасад ночью браться думаете? — удивился я.
— А чего время терять? Ты, Серафимыч, нам не за чаепития платишь, а за сделанную работу. Сделаем фасад — отдохнем, пока Густав со своими вернется. Внутрянка — это его епархия, мы сюда не полезем! — кхазады заторопились наружу, они все выходили по очереди, говорили «данке», и «ауф видер зеен».
— Цены им нет, — сказал Табачников. — Надо брать! Ащ-щ-щ-щь, Комиссаров, тебе жить надоело? Чего ноги топчешь мне?
— Пойдем, Тимофей, во двор, обход сделаем, — по-собачьи наклонил голову мохнатый егерь. — Пойдем-пойдем, дело обязательное! Тут сейчас все эти их сиятельства и наш хозяин будут вести Очень Важные Разговоры и решать Весьма Значительные Вопросы, и нашим меховым задницам тут делать нечего. Ваф-ваф-ваф-ф-ф-сех смыслах!
Христофор Радзивилл барабанил пальцами по столу. Бледный как смерть, но вполне живой Иеремия Михайлович Вишневецкий, благодаря каким-то неизвестным мне целительным чарам, наложенным супругой, уже пришелв себя, и теперь сидел не на потолке — по своему обыкновению, а на стуле, чинно сложив руки на коленях. Ядвига рассматривала всех нас сквозь грани хрустального бокала и посмеивалась: наверняка, у меня там, в хрустале, было смешное и дурацкое лицо.
А я тоже ничего не говорил, я помалкивал и чувствовал себя отлично: крышу сделали, фасад скоро будет, чаю выпили с колбасой — чего же более? Черепушка над Горынью полетала, князюшко себе в горло руку по локоть запихал — ну так это все пустяки, дело житейское. Было да сплыло!
— Итак… Иеремия, я требую пояснений, — переменила позу Гражина Игоревна. — Мы все требуем! Расскажи, пожалуйста, каким это таким неожиданным образом вы вместе с этим умертвием в теле почившего
