Великая Восьмёрка - Данил Манонин
– Так, а тут у нас что?! – прикрикнул некто зашедший в белом халате. От этих слов Катерина отдёрнула руку и выпрямилась.
– Павел Г-Геннадьевич! Доброе ут-тро! Вы с-с операции? – дрожащим и фальшиво весёлым голосом спросила она.
– Ага, долго же возились с этим мужиком с рукой. Ладно хоть пьяный не был, иначе бы без наркоза пришлось делать. Ну, не меняй тему! Это что за деньги?
– Это м-мои…
– Серьёзно, что ли? А почему такой большой номинал? До зарплаты ещё две недели!
– Так м-мне… П-Подарили… На день р-рождения…
– Что, правда? А я думал, у тебя день рождения только в апреле… Я тебя умоляю, хватит врать! Ты же всё равно не умеешь… Признайся, это взятка! Я полагаю, от вот этого индивида? – указал на меня Павел Геннадьевич.
– Да… – она вздохнула. – От него…
– Ну, и за что же? Нет, молчи, я сам поговорю с нашим индивидом. А с тобой потом!
– Х-Хорошо… – раздосадовано и дрожа промямлила она.
– Ну, индивид, давайте, пройдём ко мне в кабинет?
– Пройдём… – повторил я, выражая согласие.
Выходя из кабинета, мы напоследок столкнулись с Екатериной взглядами. Она показала всем своим видом, что произошедшее не повлечёт за собой ничего хорошего.
Кабинет врача находился за углом. Но и того времени, чтобы добраться до него, было достаточно, чтобы понять: Павел Геннадьевич взбешён. Я шёл за ним. Ступал он топорно, громко стуча подошвой, словно, специально пытался встать как можно более шумно. Встречая на пути кого-то из врачей, он лишь быстро кивал им. Врачи, видимо, прекрасно понимали, что это означает.
Дверь хлопнула. Я остался наедине со своим разъярённым спутником. Он упал на своё кресло, поставил голову на руку, усердно помассировал переносицу и свою лысину.
– Ну, индивид, давай, поведай мне причину, по которой ты решил давать взятки. – он говорил спокойно, но в голосе чувствовалась струна удержания, которая может в любой момент разорваться.
– Вкратце… Я работаю на того, кого вы прооперировали. Его зовут Хойт. И он бизнесмен, крайне важный и занятой человек…
– Ну и чего дальше? – перебил он меня. – Все мы болеем. Всё в жизни бывает!
– Понимаете, как бы не было неприятно получить такую травму, Хойту нужно работать. На нём держится множество компаний. Ему необходимо работать, вернуться на место в ближайшее время…
– Вы прям как мать его, честное слово…
– Поэтому я потребовал, – в этот раз я его перебил, – чтобы его положили в отдельную палату. Но как оказалось, такое здесь не практикуют.
– И вы сразу же решили дать взятку, чтобы практиковали? А, индивид?
– В Казани нет платных травмпунктов со стационаром, вы это прекрасно знаете. Мы и так в пробках стояли. Думал, Хойт умрёт по дороге. Это во-первых. А во вторых… Прошу, не называйте меня индивидом!
– А как же мне вас называть? Могу жёстче. Могу, вообще, матом. Ну по-моему, индивид – подходящее прозвище. Ведь вы, как истинный член общества, способствуете его загниванию.
– Что вы несёте?
– Коррупция, индивид, не погибает, благодаря таким, как вы. – он ткнул пальцем в мою сторону. – Такие, как вы, думают: «А, ладно… деньги есть, знакомые есть, что нам мучиться? Возиться с получением прав, поступлением на работу… С лечением… Занесём купюрку рыжую, а иногда, так вообще просто дружку ручкой махнём, да и дело с концом. Всё в тот же миг получим.» Только вот что с теми, кто пытается честно жить? Кто днями раз за разом пытается сдать на права, годами набирает себе солидный стаж. Чтобы какой-то ужасный сноб, лениво рассмотрев их резюме, так же лениво закатил глаза и, махнув рукой, принял на желанную работу, если конечно повезёт…
– Что-то вы утрир…
– Что самое ужасное, – он опять меня перебил, в этот раз перекричать его не вышло, – простые люди, насмотревшись на подобных вам, сами подумают: «Зачем же пытаться жить честно, если это не поощряется, а наоборот, является бессмысленной тратой сил?»
– Ну…
– И тогда… именно тогда общество рухнет. Все знания, всё это будет не нужно. Ведь есть взятки и друзья…
Я пытался сдерживаться, но лишь до сей поры. После его последнего наглого перебивания я вспылил. Ох, могу только представить, как всё это ощущалось тем, кто находился вне кабинета. Всё было так, словно разразился гром. Врачи и ожидающие пациенты обернулись в сторону комнаты. Повышенные тона, удар рук по столу – Павел Геннадьевич опёрся на них, чтобы приподняться. Затем в словах начали проскакивать нецензурные выражения. Надеюсь, стены были достаточно толстыми для того, чтобы приглушать эти слова. Мне в какой-то момент стало стыдно: я же не мог гарантировать то, что снаружи не было детей. Сначала жестами попытался чуть приглушить собеседника, но потом сдался и лишь громко сказал.
– Всё! Прошу прощения, но мне надоело. Я хочу отказаться от лечения и забрать Хойта.
– Что ж, хорошо, только не сегодня.
– Почему это?
– Что за вопросы? Ваш друг от наркоза отходит. Он еле говорить может, а вы его увозить… Эх, индивид… Ничего, полежит сегодня в общей. Бедностью не заразится, если вы этого так боитесь.
– Я хочу его увидеть.
– Пожалуйста, пожалуйста… Он в 416 палате. Выходя отсюда, направо, затем налево, до конца, последняя дверь справа.
– Благодарю… – выдавил я из себя и, вытерев пот с лица, вышел.
Хойт
– Как вы, Хойт? – спросил зашедший Дэн.
– Оох, это ты, Тэн… Пуости, до сих поу не могу выгоуаиуать суова. – я посмеялся. – Фто, тове налков никогда не деуаи?
– Да, не делали… Сильно же он действует!
– Ага, хе-хе… Слушаи, што влачи гофоят?
– Я рассказал, как вы получили травму. Вы же ничего им не говорили?
– Нет. Ну и засем? Сами зе не снаем, фто это быо!
– Вы не поняли. – он нагнулся к моему уху. – Я сказал, что вас скинули с лестницы молодые хулиганы, когда напали на нас в ресторане.
– Хе-хе, – я облегчённо улыбнулся, – холошо плидумано… Можно тебя попъосить? Сечас стланные влемена, с этим вихлем, убиушим новичкоф. Мне нузна отдейная пауата.
– Да, я это предвидел, поэтому сразу попросил, даже предложил взятку. Но…
– Но?
– Но главврач, Павел Геннадьевич, принципиально против взяток. Поэтому теперь в его отделении нам никто ничего не даст.
– Эх…
– Я заявил, что завтра мы выпишемся и дальше вы будете лечиться…
– Ого, какие ноуости, и кде я буду ечиться?
– Пока не знаю. Платных травматологий со стационаром нет.
– Хе-хе, вуозмозно, стоит влозиться в их сосдание. Да, так
