Девятый - Сергей Лукьяненко
— Джей пострадал меньше всех. Но он временами переживает события со своей основой. Словно запись смотрит. Возможно?
— Возможно, — решил Боря.
— И тогда остаюсь только я. Тут случай самый странный. Я не запись чужой жизни смотрю. Я взаимодействую с сознанием основы. Могу чуть-чуть влиять на движения. Поговорить могу. И вот это странно.
— Странно и невозможно, — сказал Боря. — Если исходить из того, как мы понимаем Вселенную и время — быть такого не может. Парадокс причинности.
— Верно.
— Значит, надо серьёзно поговорить с Элей, — решил Боря. — Она наш друг. И много чего уже говорила и помогала. Давай при следующей встрече предложим начистоту поговорить.
Я подумал, что у нас нет никакой гарантии этой встречи. Но кивнул.
— Хорошо. Мы уже слишком многое сами узнали…
— И натворили… — добавил Боря.
— Да. Она не должна скрывать, ведь ангелы не врут. Надо только правильно повести беседу.
— Договор! — сказал Боря и протянул мне руку.
Мы сцепились мизинцами, подергали друг друга и чуть расслабились.
— Ты извини, что наорал, — попросил Боря.
— Брось. Я ведь был как ты в теле Святослава, как альтер. Это такой ужас! — меня даже передернуло. — Не можешь двигаться, не можешь общаться. Вам очень тяжело с нами. Прости, что я тебя придумал.
Плыли над фонарем истребителя звезды, медленно наплывал краешек Сатурна и Кольцо. Мы молчали.
— На самом деле — нет, — сказал Боря.
— Что нет? — не понял я.
— Альтеры могут двигаться и общаться, — ответил Боря.
Глава 20
На самом деле я не знаю, как рождаются альтеры.
Может и никто из людей не знает.
С одной стороны альтер — это как выдуманный друг. Но я ни разу не встречал кого-то, ребенка или взрослого, кто всерьез бы верил в выдуманного друга. Даже самые маленькие всегда понимают разницу, просто дети умеют играть всерьёз, а взрослые разучились.
Можно ещё сказать, что альтер — это как разные личности при диссоциативном расстройстве идентичности. Нам так объясняли психологи, когда мы немного подросли. Но, во-первых, я узнавал, многие считают такие расстройства выдумкой, вроде как игрой взрослого человека во «второе я». Все любят сказать «это не я, это он», если чего-то натворили. А во-вторых, при этом самом расстройстве идентичности разные личности друг про друга не знают, и уж точно не общаются с голосом второго «я» в своей голове. Ну и в-третьих, были какие-то ангельские технологии, которые применялись, когда у нас появились альтеры. Про это я ничего не знаю, помню только кушетку, на которой лежал, большую серую дугу над головой, к ней шли провода, дуга слабо гудела, пахла озоном и от неё шёл свет, тоже серый, тревожный. А рядом сидел психолог, держал за руку и говорил ласково: «Думай о своём будущем друге, какой он, как будет тебе помогать, как вы будете играть и болтать с ним…»
Наверное, это всё вместе работает. Придуманный нами образ альтера, и свойство человеческого мозга, и какие-то волновые технологии, которые дала Ангельская Иерархия. Древние греки верили, что богиня Афина родилась прямо из головы главного древнегреческого бога, Зевса. А она, между прочим, как раз занималась мудростью и военной стратегией, ну чем не альтер?
Так что все мы как Зевс, родили себе из головы товарища.
Альтер — это не секрет, но это очень-очень личное. И мы, даже когда были маленькими, между собой про них не разговаривали. Даже имя альтера назвать другому человеку — это как знак дружбы, особого доверия.
А самому альтеру ты доверяешь во всём. Ничего от него не скрываешь. И, конечно, думаешь, что он тоже твой друг навсегда и во всём честен.
Ведь альтер не может говорить за тебя. И управлять твоим телом не может.
Мы все в этом уверены. И пилоты, и наши психологи.
Были уверены.
Я повернул голову и уставился на Борю. Тот, закусив губу, смотрел на меня.
— Не врёшь? — спросил я с надеждой.
— Нет.
— Ты мог контролировать моё тело? Говорить, двигаться?
— Да.
— И все альтеры…
— Все.
— Так почему же… — я замолчал.
— Чтобы вас не пугать, — Борька смотрел на меня со страхом и стыдом. — Извини! Мы решили никогда этого не говорить.
Шумела вентиляция, побулькивал временами за спиной теплообменник реактора. Надо технику сказать, воздух попал в систему…
— Я другое хотел спросить, — сказал я. — Почему вы не стали этого делать? Не отобрали… пульт управления?
— Мы же друзья!
— Да это неправильно, это нечестно! — закричал я. — Ты же всегда хотел быть настоящим, иметь тело! Мы бы договорились! Я пускал бы тебя, каждый день!
Боря покачал головой.
— Нет. После этого мы не смогли бы остаться друзьями. Ну сам подумай! Если бы ты знал, что я это могу сделать, в любой момент? А если бы я не захотел уходить? Мы бы стали врагами, стали бы драться!
Он хмыкнул и добавил.
— А если бы ты победил?
— Вот же ты мелкий… — я не выдержал и засмеялся. — Так ты что, двигался за меня? Говорил?
— Чуть-чуть. Иногда, — Боря помедлил. — Мы говорим, когда вы в патруле. Спите. Тихонечко. У нас есть свои слова, намеки… мы понимаем, кто говорит. Но осторожно. Даже если другие пилоты услышат, или на базе прокрутят запись — не поймут.
Я представил себе, как в каком-то полёте, когда я мирно сплю, сознание Бори вылезало на передний край… моё тело открывало глаза… включало связь… и произносило какую-то кодовую фразу. И другие альтеры, вылезшие на поверхность, отвечали…
— Какая гадость, — прошептал я.
— Мы только говорили, — сказал Боря. Он смотрел на меня с грустью. — Теперь ты понимаешь, почему другим не надо говорить?
Я кивнул.
Да. Не надо. Мы все любим наших альтеров. Они наша часть, но всё же отдельная. И не надо пилотам знать, на что они способны.
— Проверь курс, — попросил я. — И давай больше никогда не будем про это говорить. Договор?
— Договор, — согласился Борька и протянул мне руку. — Вообще я рад, что теперь самостоятельный. Тушка новая, не побитая, ни царапинки, муха не сидела.
— Я в тебя верю, ты её быстро загоняешь, — ответил я, сдавив Борину ручонку. — Признавайся, есть ещё что-то, о чём ты молчишь?
— Нет, — ответил Боря после короткой паузы.
— С тобой хуже, чем с ангелами, — вздохнул я. — Работай.
Мы шли к Япету. Приближались к нему «с тыла», нагоняя и медленно сбрасывая
