Вадим Панов - Хаосовершенство
На главном мониторе оперативного центра отображалась подробная карта Болота, раскрашенная в три цвета: бордовый – места наиболее крупных боев, красный – зоны массового мародерства и групповых драк, и розовый, которым отмечали районы редких перестрелок. Оптимистично зеленым оставалось меньше четверти карты, и все офицеры СБА знали, что очень скоро этот оттенок исчезнет совсем.
Детали происходящего можно было посмотреть на соседних экранах, на которые транслировались картинки со спутников, дирижаблей и вертолетов. Четыре коммуникатора были настроены на новостные ленты, показывающие уличные бои в прямом эфире.
– Наши? – коротко поинтересовался Мертвый.
– Безы оставили Болото час назад, – доложил Зарубин. – Потерь среди личного состава нет.
– Хорошо.
И всё. Просто «хорошо», и Кауфман вновь погрузился в созерцание хаоса, бесстрастно наблюдая за бегающими по улицам фигурками, обезумевшими мобилями и облаками пыли, поднимавшимися над местами взрывов.
Зарубин помялся, прекрасно зная, что Мертвый терпеть не может, когда его отрывают от размышлений, но все-таки произнес:
– Я разработал план подавления бунта. Мы войдем в Болото тремя колоннами…
– Не сейчас, – скупо ответил Кауфман.
– Не сейчас? Но ведь гибнут люди!
– Мы постараемся сделать все возможное, но… – Мертвый вновь перевел взгляд на карту. – Но не сейчас. Решить проблему такого уровня можно только после серьезной подготовки. Разработайте план. Сформируйте колонны. Проведите подготовительную работу.
Директор московского филиала СБА смотрел на карту, и Зарубин вдруг подумал, что Кауфман ждет, когда же она вся станет бордовой…
– Какого черта ты здесь делаешь?
– Я пришла за тетей!
– Мата пришла за мной!
– Ты должна быть с Русом!
– Я предлагала тете ночевать в бюро!
– Я не ночую с незнакомыми мужчинами, – гордо ответила Мамаша Даша.
Патриция лишь руками развела. Хотела сплюнуть и выругаться, но не стала: в присутствии Даши девушка старалась вести себя прилично.
– А в чем проблема? – осторожно спросила Матильда. – Ну, осталась я с тетей, ну и что?
– А то, что я собиралась уезжать на мотоцикле! – резко ответила Пэт. – С одним пассажиром, понятно? Вот в чем проблема.
– Разве на внедорожнике не безопаснее?
Ну как можно говорить с такой дурой?
– На «Плутоне» я могу проскользнуть в любую щель и разогнаться до сотни за три секунды. В нынешних условиях это и называется безопасностью.
– Я боюсь мотоциклов, – сообщила Мамаша. И поправила шляпку.
Где-то громыхнул взрыв, и стекла тихонько задребезжали. Даша замолчала, Матильда испуганно ойкнула, Патриция все-таки выругалась и пообещала:
– Поводов для страха будет предостаточно.
С другой стороны, у бронированного «ГАЗ Тайга», купленного Кириллом месяц назад и подогнанного Пэт к дому гадалки, были свои преимущества. Не скорость, так проходимость. Мощные таранные способности. А еще – два пулемета, аккуратно вмонтированных в толстую крышу.
– Вы собрались?
– Да. – Мамаша Даша показала на небольшой рюкзак.
– А мои вещи у Руса, – пискнула Матильда.
– Решайте, кто из вас будет управлять оружием.
– Чем?
– «Ревунами»! – рявкнула Пэт. – Я не могу одновременно стрелять и вести машину.
Мамаша и Матильда переглянулись.
– Я не умею, – робко протянула Даша. – Совсем.
– А я не стану, – отрезала Матильда.
– От этого зависят наши жизни.
Прогрохотало еще три взрыва. Совсем рядом. И рассыпались веселой чечеткой автоматные очереди. Кто бы с кем ни дрался сейчас на улицах Болота, они неумолимо приближались к Сретенке.
– Я не стану, – твердо повторила Матильда.
Пэт снова выругалась и схватилась за коммуникатор…
– Где я нахожусь? – язвительно переспросил Чайка. – Еду в самом грязном и заплеванном поезде, который когда-либо видел в жизни! Вот где я нахожусь. Между, мать его, Питером и, мать его, Мурманском. В каких-то степях, или как эти поганые места географически называются?
– Связь есть?
– Смотря с кем. У меня, к примеру, отличная связь с официантом, который помогает мне забыть…
– Выпил много?
– Да в чем дело?
– Нужна помощь, – коротко ответила Патриция.
Напряженный голос девушки и неразборчивый грохот фоном заставили Илью понять, что дело серьезное.
– Что случилось?
– У меня «ГАЗ Тайга» с двумя «ревунами». Я за рулем, нужен стрелок.
– Ты одна? – Чайка помнил, что Патриция блестяще управлялась с мотоциклом, и удивился, что она пересела во внедорожник.
– Со мной два чемодана, которые я не могу выбросить.
– Мы не чемоданы! – пискнул девичий голосок. Кажется, это была Матильда.
– Патриция, пожалуйста, постарайся обойтись без оскорблений!
Второй «чемодан» Илья не опознал.
– Ты можешь подключиться к «Тайге»?
– Уже делаю, – проворчал Чайка.
К счастью, он благоразумно уселся за крайний столик, и никто из посетителей ресторана не видел монитор «раллера».
– Адрес давай.
– Адрес и коды доступа в файле.
– Вижу… – Илья установил с компьютером внедорожника соединение, переключил управление оружием на себя, выбрал удобные управляющие клавиши, открыл два «окна»: вид спереди, вид сзади – и залпом выпил рюмку водки. – Заводи мотор, Пэт, у тебя есть стрелок…
– Они выедут со Сретенки, вот отсюда. – Палец Руса уперся в карту, выведенную им на экран коммуникатора. – Самый оптимальный путь такой: сначала по Садовому, затем направо, на Долгоруковскую и Новослободскую, то есть к нам, по прямой.
– Или свернут на Олимпийский, – подал голос Зяблик. – С него налево, на Сущевку, до Бутырки и снова к нам.
Ехать недолго, даже с учетом пробок, но уличные бои куда хуже заторов. Ребята понимали, что Рус на диких нервах, а потому не спорили, спокойно принимали его решения. Они ведь вместе, они – «вагон», семья. И Матильда одна из них.
– Нужно выдвинуться сюда. – Палец Лакри уперся на пересечение Бутырской и Сущевского вала. – И ждать девчонок.
Олово покачал головой.
– Что не так? – резко спросил Рус.
– Не высовыва-аться из бюро, пока-а не проя-снится, – выдал совет слуга.
И погладил устроившегося на коленях Козявку.
– Согласен, – поддакнул Таратута. – Я, конечно, не военный, но Олово дело предлагает. Чем позже мы вступим в игру, тем больше шансов на успех. Выскочим в самый последний момент, резко хватаем девчонок и уходим.
Все правильно, все логично, но… Нервы, нервы, нервы. И любимая женщина с еще не родившимся ребенком где-то там, среди пылающих кварталов и обезумевших людей. Поэтому не правильно и не логично, а так, как требует душа.
– На Болоте большая буза, – медленно ответил Рус. – Наша помощь может понадобиться задолго до того, как девчонки окажутся рядом. И чем ближе мы будем, тем лучше.
Лакри посмотрел на байкеров.
– Если мы им не поможем, то никто не поможет.
– Мы с тобой, Рус, – за всех ответил Зяблик. – Мы сделаем.
Три десятка мотоциклов, четыре внедорожника и куча вооруженных парней. Взревели двигатели, щелкнули предохранители, и «вагон» рванул на выручку попавшим в беду девчонкам…
– Митроха, помоги!
– Самому хреново!
– Да будь человеком!
– Иди в задницу!
Рауля Хмурого взяли в тиски на Триумфальной. С юга подпер взявшийся за оружие народ, с севера – тритоны. Или еще какие бандиты: с кем и против кого он воюет, Хмурый давно перестал понимать. Все со всеми и против всех. Потому что День Оружия. Потому что все, что может гореть, – горит, а остальное плавится. Потому что высвободилось накопившееся раздражение, потому что исчез страх. Потому что День Оружия, и каждый, кто вытащил ствол, стал смелым. И пошел убивать.
– Дай им с севера! Я прорвусь!
– А кто моим даст?
Митроха Бобры, застрявший в лабиринте Тверских, отключает связь, обрекая Рауля на погибель, и вновь вызывает братьев:
– Вы где, мать вашу?
Бронированный внедорожник, на котором Митроха начал путешествие от «Приюта маньяков», давно подбит и брошен. Из десяти парней осталось пятеро. «Дрели» перегреты, патроны на исходе, а стреляют из-за каждого угла.
– А ты где, придурок?
Если Николай Николаевич ругается, значит, дело действительно швах.
Рев реактивной гранаты, Митроха катится под кстати оказавшийся рядом грузовик, пережидает разрыв и матерится в ответ:
– Я до канторы не дотяну! Здесь просто п. ц!
Из-за угла выныривают трое, судя по бритым башкам – тритоны, Митроха с наслаждением разряжает в них «дрель» и торопливо бежит собирать драгоценные трофеи – магазины с патронами. Сзади болезненный вопль: парней осталось четверо.
– Повторяю: не могу прорваться к канторе!
– И не надо! – рычит в ответ Николай Николаевич. – Мы уходим.
Братья оставляют штаб-квартиру?! Митроха не верит своим ушам. Добегает до следующего мобиля, прячется за ним и кричит:
