Хозяин леса - Андрей Дай
— Шпаришь, как по заученному? — хмыкнул я. — Он заставил запомнить?
— Не-а. Прочла в отчете на его столе. А память у меня хорошая.
— Молодая еще просто. Не забита всяким шлаком… А мне зачем сказала? Это же вроде бы тайной должно было остаться.
— Это не правильно, — вспыхнула глазами мелкота. — Там еще написано, что искусственно высаженные в прибрежной туристической зоне парковые массивы справятся с очисткой атмосферы более эффективно, чем дикий лес. И что звери оказывают негативное влияние на посевы в непосредственной близости. А поэтому — должны быть ограничены в перемещении. Зоологические парки и закрытые лаборатории справятся с сохранением генетического многообразия фауны гораздо лучше необразованного лесничего.
— Это чего? — не поверил я. — Они хотят зверят в клетки рассадить что ли?
— Ага. И в лаборатории. Изучать и разводить для других зоопарков.
— Капец, — выругался я. — Это кто такой умный? Кто этот бред сочинил?
— Отдел развития и стратегического планирования корпорации.
— Вот чего им спокойно не живется, — грохнул я кулаком по столешнице. Так, что вместе с чашками и тарелками, и Лилу подскочила. — Вечно нужно что-нибудь испортить! А раньше-то, до меня, чего не забеспокоились? Раз им так последний лес мешает, давно могли…
— Не могли, — шмыгнула носом мелкая. — Прецедент. Раньше лес был государственной собственностью, а ссорится с планетарным Управляющим, даже корпорация не хочет. А теперь лес ваш. Частный. Значит, собственника можно сменить.
— Ах вот оно как? — чувствуя, как уши наливаются кровью, глухо выдохнул я. — Сменить, значит? Собственника, значит?
— Ой, дядя Стас, — округлила глаза Лилу. — У вас лицо покраснело!
— Не бойся. Тебя не трону. А вот этот твой отдел… Как ты там сказала? Развития и стратегического планирования? Я им такую стратегию покажу, что они в тактики переквалифицируются. Эксперты хреновы!
— Зря я все рассказала, — сделала неверные выводы девчушка. — Теперь вы на них злитесь.
— Злюсь? Да я просто в ярости! Лес им опасен! Цены на кукурузу это может изменить⁈ Я им изменю! Я им так изменю, они не рады будут, что вообще о лесе вспомнили! Зверят им в клетки рассадить надо⁈ А сами в тюрьме не желают поселиться⁈ Так я им устрою!
— Отец им не особо поверил, — попробовала «сгладить углы» девушка. — Решил хорошенько к вам присмотреться. Потому и меня сюда отправил. Велел смотреть во все глаза, и ему докладывать. Только я не хочу докладывать. Я журналист, а не шпион какой-то. И лес мне очень нравится, и звери. Белки — особенно. Что же мне дела-а-ать?
Маленькое личико сморщилось, и, буквально через миг, намокло от слез. Но тихо. Ни единого звука эта маленькая девочка не издала. Рыдала молча, как мышонок. Что же там за семья у нее такая, что это крохотное существо научилось не издавать лишних звуков? Я и прежде, из тех крох информации, которые Лилу выдавала, составил не особо благоприятное об ее родителях мнение. А теперь и вовсе.
— Ладно, — неловко пригладил я торчащие в разные стороны вихры на ее голове. — Не реви. Или хотя бы голос включи. А-то как-то жутко. Световая индикация присутствует, а звуковой — нет. Непорядок!
— Ы-ы-ы-ы, — тихонько завыл ребенок. — Что же мне теперь делать?
— Наслаждаться жизнью, — хмыкнул я, понимая уже, что волна кровавого гнева прошла. Что я снова могу адекватно мыслить, и разговаривать. — Что еще молодые делают? Развлекаться, любить, строить планы и фантазировать… А грязь эту всю — нам, старикам, оставь. Не твое это дело. А у нас, может быть, иначе и не получается. Мы, может, только так и способны вкус жизни еще чувствовать.
24
Вышли поздно. На солнечных полянках даже роса уже просохла. Однако солнце еще не доаползло до зенита, и сосновый бор пронзали косые, сверкающие блестками искрами на древесной шелухе. Красиво и торжественно. Как должно было бы быть во дворцах, но почему-то не было.
Потрясенная Лилу молчала. Целых пять минут. Просто крутила головой — так, что боялся отвалится — и засылала своего дрона во все стороны, кругами. Потом, правда, освоилась. Расслабилась, и зачирикала.
— Ой, какой грибок! А-а-а, тут кузнечик! Белка! Белка!
Валькирия, поначалу офигевшая от звукового давления и скорости перемещения человеческого детеныша между деревьями, потом охотно поддержала игру. Куда одна — туда и другая. Малая в кусты, и хвостатая туда же. Эта муравейник присела разглядывать, и вторая вниз головой с дерева свисает рядом.
Еще они начали разговаривать. О чем вещала белка, я, понятное дело, не слышал. Тварюшка умеет транслировать мысли напрямую собеседнику в голову. А вот чего отвечала девочка — очень даже. И быстро понял, что тема их беседы не для моих мозгов. О чем-то о своем трындели, о девичьем.
Самое забавное, что Лилу ничему не удивилась. Волшебный лес — чудесные зверята в нем. Что же тут удивительного? Если бы из кустов вылез единорог, малая потребовала бы его себя покатать, а не завизжала бы от страха.
Городские дети. Что еще сказать?
Радовало, что передвигались мы достаточно быстро. Думал, придется тащить малую буквально на себе. Но нет. Розовый, чуждый этому зеленому царству, костюмчик мелькал то справа, то слева, то вообще — далеко впереди. И рядом — непременно — пышный рыжий хвост.
Кстати, Валькирия в этот раз сопровождала нас не одна. Где-то в границе периферийного зрения изредка мелькали еще толи три, толи четыре лесных акробата. Эти почему-то не разговаривали. Стеснялись, или нужную частоту для связи подобрать не смогли, но факт оставался фактом.
После, на полуденном привале — даже у розовой «батарейки» энергия проседать стала, и понадобился отдых — Валька просто факт молчания эскорта прокомментировала.
— Самцы, — сказала она, будто бы это должно было все объяснить. И, видя, что я не понимаю, добавила. — Глуповатые.
Новая тема для разговора двух «самок» тут же обеих увлекла, и мне пришлось наслаждаться передышкой одному.
Впрочем, я только радовался. Спокойствию, природе, волшебным световым эффектам, пышной зелени и золоту сосновой коры. И сладкому, полному хвойными запахами, воздуху, теплому ветерку и вопящим в кронах
