Чарли Хьюстон - Неспящие
Дожидаясь своей очереди у нового блокпоста восточнее Пасифик-Коуст-Хайвей, Парк оглянулся на Голливуд. Небо над шоссе Санта-Моника плотной сеткой перерезали вертолетные прожекторы. Поднимался дым, освещенный снизу желто-оранжево-красными бликами. Находясь в низине, трудно было точно сказать, в каких районах отключили электричество, но по уровню освещенности у земли было ясно, что без света остались целые кварталы. То ли по вине Южнокалифорнийского командования, которое, как обычно, без объявления облегчило нагрузку на энергосистему, то ли в результате удара, как тот ракетный, о котором ему говорил Бартоломе, узнать было невозможно.
В чем не было сомнений — единственное, в чем не было сомнений, — это в том, что началось черт знает что такое. Если ему не хватало подтверждений, то он мог просто посмотреть на один из светящихся знаков, висевших через определенные промежутки по всему городу. Обычные информационные сообщения о дорожном движении, давно ставшие предметом местных анекдотов, сменились однообразным подсвеченным объявлением:
Военное положение введено в следующих районах:
Лос-анджелесский округ
Санта-Моника
Малибу
Западный Голливуд
И так далее. Длинный список. Он заканчивался бегущим уведомлением о том, что если вы читаете эту информацию, то должны немедленно направиться в такое место, где уже не сможете ее читать. Живо по домам. Видимо, в большинстве своем люди выполнили эту рекомендацию. На дорогах не было так свободно с тех самых пор, как разразилась эпидемия НСП.
Парк читал директивы лос-анджелесской полиции о военном положении. Он знал о чрезвычайных полномочиях полиции, введенных Законом о борьбе с терроризмом. Зная об этом, он посчитал, что военным дали карт-бланш на применение оружия, который позволял им стрелять при малейшей провокации, не считаясь с последствиями.
Задолго до того, как подошла его очередь на блокпосте, он повесил на шею свой полицейский значок и мысленно проверил машину, удостоверяясь, что нигде, кроме тайника в запаске, нет оружия и наркотиков. Когда он подъехал к заграждению из брошенных машин со спущенными шинами и погнутыми ободами, он понял: скорее всего, ему грозит не расстрел по подозрению в мародерстве, а то, что кто-нибудь из напуганных молодых гвардейцев дернется от звука далекой стрельбы и изрешетит его машину целой обоймой М4.
Очень молодой чернокожий юноша с сержантскими нашивками и манерой растягивать слова, как говорят где-то в южных штатах намного ниже линии Мейсона-Диксона, подошел к машине:
— Сэр, прошу вас заглушить двигатель, сэр.
Положив левую руку на руль и держа ее на виду, Парк выключил двигатель правой рукой и сразу же поднял ее так, чтобы гвардейцы ее видели.
— Сэр, ваши документы, сэр.
Опять не снимая левую руку с руля, Парк взялся за значок на груди, нагнул голову, вынырнул из шнурка и передал значок юноше.
Последовала секундная задержка, пока сержант поднял руку в воздух, быстрой чередой жестов показал что-то своим сослуживцам, как делает это принимающий в бейсболе, когда пальцами дает сигналы команде, и сделал шаг вперед, опуская руку к поясу. Парк чуть было не нырнул под руль, когда тот поднял РЧИ-сканер, и это движение непременно стоило бы ему нескольких расстрелянных обойм, но в последний момент он узнал устройство и не двинулся с места, а гвардеец направил сканер на значок, нажал на кнопку, считал результат и сделал еще несколько жестов, большинство автоматов, находившихся в непосредственной близости от них, нацелилось в другие стороны.
— Сэр, офицер Хаас, я должен спросить у вас, по какому вы делу, сэр.
Парк вернул значок на шею и опять положил руки на руль.
— Я на задании, сержант. Еду на Венис-Бич.
— Сэр, я должен спросить, является ли ваше задание неотложным, сэр. Если нет, то я должен просить вас вернуться к вашему месту проживания или пребывания.
Парк знал, что этот уроженец юга не случайно оказался со своим отрядом в Калифорнии. Закон о борьбе с терроризмом-2 предусматривал размещение гвардейцев вдали от родных штатов при подавлении общественных беспорядков. Чем меньше связей у солдат с местными жителями, тем легче им при необходимости нажать на спусковой крючок.
Парк посмотрел на других гвардейцев. Все такие же молодые, почти все черные или мулаты, сгруппированы за баррикадой из автомобилей, которые, как им было прекрасно известно, не могли помешать огневым средствам даже не самой большой мощности. Не говоря уже о том, чтобы защитить от гранатомета или, упаси бог, заминированной машины. Два стоявших за баррикадой военных «хаммера» были небронированные, и только на одном установлен тяжелый пулемет. Молодая женщина за пулеметом то и дело сдвигала вверх шлем, сползавший ей на глаза.
— Да, сержант, у меня срочное расследование.
Сержант достал блокнот из бокового кармана.
— Сэр, назовите адрес, сэр.
Парк наугад продиктовал ему какие-то цифры и первую же улицу на Венис-Бич, которые пришли ему в голову.
Сержант все записал, убрал блокнот в карман, кивнул Парку и облокотился на его машину, приблизив голову к открытому окну.
— Сэр, я думаю, вы ничего не слышали, сэр.
Парк покачал головой.
— Я как раз собирался спросить у вас.
Сержант обернулся через плечо на свой отряд и ухмыльнулся.
— Он собирался спросить у меня, что происходит. Видали?
Волна усталого солдатского смеха прокатилась по гвардейцам.
Он опять посмотрел на Парка.
— Нам ни хрена не говорят. Мы знаем то же, что и вы, из радио. Кто-то пустил ракету по кому-то из наших. Мы нанесли удар по Маленькой Персии. Маленькой России. Все шло нормально, пока мы не ударили по Церкви Нового Американского Христа в Голливуде, там из-за пары взрывов начался пожар, и вся церковь сгорела. Это было примерно в час дня. Сюда нас вызвали к двум. С тех пор ни хрена не слышно.
Парк кивнул.
— Если б я что-нибудь знал, я бы вам сказал.
Сержант опять сделал несколько знаков пальцами, и «хаммер» с пулеметом отодвинулся на несколько метров, освобождая место посреди заграждения.
— Да к черту, мы не боимся.
Он показал рукой на капот «субару», и Парк включил зажигание.
Сержант посмотрел на север, средоточие беспорядков.
— Мы в Америке, чертовы козлы. Все у нас будет ништяк.
Он махнул рукой, и Парк поехал сквозь проем. На запад, подальше от самого пекла.
По бульвару ехало еще несколько машин, где за рулем сидели те, у кого надобность была достаточно велика, чтобы рискнуть, те, кто был слишком глуп, чтобы видеть настоящую опасность, либо достаточно смел, чтобы посмотреть ей в лицо, либо неспящие. У них не было причин для страха, и они бродили по тротуарам и ездили по мостовым. Если впередиидущая машина внезапно увеличивала скорость, делала резкие повороты или виляла между двумя полосами, это значило, что ей нужно дать пространство для маневра пошире.
Повернув южнее на Оксфорд, Парк подъехал к очередному блокпосту у Адмиральского въезда в Марина-Дель-Рей. Этот блокпост был укомплектован импровизированным ополчением из яхтовладельцев и любителей парусного спорта, которым не удалось вывести из гавани свои суда, прежде чем ее наглухо закрыли военные моряки, чтобы не пускать в нее контрабандистов, поставлявших оружие НАХам.
Вооруженные охотничьими ружьями, из которых в передний раз стреляли по тарелочкам на палубах яхт, несколькими незаконно переделанными штурмовыми винтовками, якобы нужными для защиты от южноазиатских пиратов, хотя чаще из них палили во время пьяных барбекю в международных водах, двумя ракетницами и одним гарпуном, они велели Парку разворачиваться и проваливать к чертям.
Он показал им значок.
Они спросили, кого ему здесь надо.
Он велел им убраться с дороги и не вмешиваться в полицейские дела, а не то он свяжется с гвардейским блокпостом на Вашингтон-авеню и скажет им, что в гавани окопалась хорошо вооруженная группа повстанцев.
Его пропустили, и он выехал по Бали-Уэй на один из относительно недорогих пирсов, припарковался, дошел до конца четвертого дока, отыскал прогулочный катер Бини, стоявший у себя на слипе, и пробрался на борт, держа наготове «Вальтер-PPS».
Парк спускался по лестнице с палубы в каюту, яхта слегка покачивалась на волнах, он отклонился назад, чтобы нырнуть в люк, и вдруг кто-то схватил его левую щиколотку и стал тянуть ногу вниз. Выворачиваясь, он упал на бок, с грохотом ударившись о ступени бедром, локтем и плечом, чуть не выронил пистолет и, подхватывая его, скользнул пальцем на спусковую скобу.
Кто-то из-под лестницы замахал рукой.
— Какого черта! Какого черта!
Парк замер с поднятым оружием и ждал, пока появится Бини.
— Какого черта, Парк? Я же мог тебя убить, ты чего? Надо же было крикнуть, прежде чем подниматься на борт.
