Александр Белаш - Кибер-вождь
Воротник поднят, пальто нараспашку, тело теряется в складках рубашки и широте штанин, на ногах солдатские ботинки. Лицо — цвета той лампы, что его осветит.
Влитый в костюм высокий бодигард заслоняет путь тени, и кажется, если он рыкнет, тень осядет и потечет ручьем по полу.
— Скажи Персику — Штырь пришел, — голос у тени молодой, но со скребущими ухо хриплыми нотками.
Персик, круглый и розовый, будто игрушка, бултыхался в слабо пузырящемся бассейне. Вокруг его жирных плеч и головы плавали радостные надувные утята и улыбчивые пучеглазые лягушки. О-о-пс! Персик нырнул — и выскочил, как поплавок. Девушка, сидящая на бортике, смеялась, играя в воде длинными красивыми ногами. Пыхтя, Персик подплыл к ней по-собачьи, взял за коленки — и она положила ему в разинутый рот сочную ягоду с блюда, обмакнув ее в сладкие взбитые сливки. Пока Персик вылизывал ей пальцы, в купальне появился страж, распираемый мускулатурой, — мрачный, с кобурой, он выглядел чуждо среди сияющего кафеля, голубизны воды и утят.
— Что?
— Штырь пришел.
— Брысь, — Персик шлепнул девицу по ляжке; подружка томно поднялась и удалилась.
Шагнув в яркий утячий рай, человек-тень пожух, будто стал ниже ростом и уже в плечах; хрящеватые уши в красных прожилках поблекли, тонкий нос вытянулся, а волосы стали примятым войлоком; бледные, с синевой, веки почти сжались. С виду — фабричный парень, завсегдатай дискотек и кабачков, не дурак поволочиться за девчонками. Один Персик, разжабив улыбку от уха до уха, доподлинно знал, что если кто Штыря обидит, тот трех дней не проживет. А может, и трех минут. Не будь он Штырю другом детства, будь у Штыря задание его убрать — мертвые силачи-бодигарды уже валялись бы кто где, а он качался бы с утятами посреди пятна расплывающейся по воде крови.
Но Штырь, присев на корточки на край купели и став похожим в своем пальто на летуницу, завернувшуюся студеной зимой во все перепонки, смотрел на рано растолстевшего мафиози в голубом бассейне почти с нежностью.
Еще бы — в одном сквоте родились и в одной шайке жить учились. Обоих родаки пинками в школу гнали — от Города приплата к нищему пособию положена, если дети хоть бы грамоту и счет освоят, а приплату можно смело пропить.
Персика в своем квартале очень помнили и говорили: «Наш-то мордастый как вырос! Ездит с охраной, целый этаж купил в цивильном доме, денег — умом не понять, сколько много. Большой бандит с блеском». Штыря поминали скупо: «Нет, офицер, он тут давно не живет. И не знай, где бродит. Он такой, без якоря. Может, убили уже. Или гляньте ваши списки на улет в колонии — он и туда мог записаться, без ума-то».
А Штырь стал тенью. Поди излови тень, сотри ее с тротуара… Таких опознают один раз, когда они прилипают к земле кровью из пробоин в теле.
Персик уважал Штыря и по старой памяти, и за ухватки, наработанные в подполье.
— Шикуешь? — спросил Штырь любовно.
— Лезь ко мне, места много, — Персик поплескал ладонью по воде. — Или — женщину позвать? Для тебя, Штырек, — все, что могу. А то ты редко навещаешь, будто позабыл.
— Ни в деньгах, ни в женщинах нет толку; они приходят и уходят.
— Да! Верно. И жизнь тоже, как посмотришь, — ерунда и дрянь.
Персик со вздохом и скукой оглядел свою купальню. Казалось бы, все респектабельно, и потолок зеркальный, и из-под воды подсветка, а все как-то бедно, несолидно… Танцовщиц заказать, что ли? Пусть попляшут. И Штырек порадуется. Надо полагать, у него в партизанских схронах такого не бывает.
— Дельце у меня, маленькое, — Штырь показал пальцами промежуток сантиметра в два.
— Я твоей конторе все, что надо, заплатил. И в срок.
Пожалуй, Темному не заплатишь. Завтра же взлетишь на небеса вместе с утятами, как кефир в рекламе. Партизаны не шутят.
— Год будешь платить вдвое меньше, если поможешь.
Персик оживился. Скидки — это хорошо! А что Штырь сказал, то железно. Его губами Темный говорит.
— Не пропадал ли дня четыре-пять назад какой-нибудь твой телефонист? Или системщик. Тот, кто был ввязан в дело плотником.
— Было, — Персик посмурнел. — Ни с того ни с сего. Подумал я, он деньги со счетов посдергивал — и ходу, но счета все целы.
Все эти дни Персик понукал свою разведку, чтобы разузнали — не соседи ли решили изучить финансы его группировки? Эти могут; вычислят, кто поддерживает ему перекачку денег, выкрадут человечка и допросят: «Дай нам коды, дай ключи, дай доступ». Соседи отпирались с возмущением, следов не находилось. Кому мстить — неясно. И вдруг выясняется, что это интересно партизанам!..
— За отмытые счета не бойся, а вот грязные, — Штырь улыбнулся с состраданием, — все у А'Райхала в записной книжке. «Червь» был этот парень, рылся у тебя в делах.
— Найду, — вслух пообещал себе Персик. — Душу выну.
— Брось. Он уже в службе защиты свидетелей лицо меняет; вынырнет — не узнаешь. Смотри второй раз на работу не возьми… Лучше ты бутки из-под контроля выводи и меняй режим бизнеса. Так о чем я?.. Кто у тебя со стороны кукол регулярно покупает?
— Есть людишки.
— Они же и на скупку сдают электронику, верно? Свеженькую, непользованную… А может, и ювелирное что-нибудь. И прикрыть иногда просят, так?
— А что тебе до них?
— Отдай их мне — и позабудь, что они были.
Недовольно сопя, Персик полез на борт; бассейн обмелел, когда он поднял свои телеса из воды.
— Так. «Червь» и эти кукольщики чем-то связаны?
— Они знали, чем он занимается. И следили, чтобы их не выдал как-нибудь. Пока было тепло под твоей «крышей», им было плевать, что и как он скачивает на тебя А'Райхалу. А потом понадобилось им подставить своего, и они для верности дали свисток через канал «червя».
— Их три раза убить мало, гнид этих, — гневался Персик. — Прилипалы сучьи.
— Сколько их у тебя?
— Два выродка.
— Отдай, дышать будет легче.
Персик задумчиво сплющил толстое лицо. Очень хотелось наказать иуд по-своему, но… Штырь давал за них добрую цену — справку о контроле над счетами и половину партизанского «налога на богатство» за год. Наконец, слова «для тебя — все» назад в карман не спрячешь. Старому дружку как не помочь!..
— Забирай, они твои.
— Имена?
— Круг и Бархат.
— Как на них выйти?
— Приманить. Они любят дорогих кукол, но это у нас редкие трофеи… Намекнем, что есть дешевые комплекты запчастей для киборгов; выйдут на встречу — цепляйся за них и веди. Учти, Штырек, они осторожные. С каждым всегда кибер-охрана — пара кукол. Эти, знаешь, расшибутся, но хозяина закроют, не подпустят.
— Считай, ты меня напугал.
Двое на краю бассейна рассмеялись, обмениваясь тычками в плечо.
* * *Сосредоточенно сжав губы, Чак рассчитывал, как бы он употребил 10 000 000 бассов за Тринадцатый Диск, если б они достались лично ему. Он получал в год 8200 бассов, и поэтому о суммах больше 100 000 мог лишь фантазировать.
Из расчетов на бумажке явствовало, что старшему лейтенанту Гедеону нужна не подружка, а жена. Свою избранницу Чак видел очень светлой мулаткой, притом натуральной золотой блондинкой (такие бывают). Достаточно раз семь сходить в клуб, где вьются девушки-модели. В самом деле, пора заводить семью! Он выслужил себе звездочки на плечи — надо окончательно закрепиться в роли солидного и уважаемого офицера. Сбережения есть, здоровье отменное — что еще надо?!
В расчетах Чаку прибавлял оптимизма успех Хиллари. Кибер-шеф как в воду смотрел — Этикет сам явился с повинной и добычей!.. Чак кое-как согласился с тем, что требование «Всех протестировать!» неисполнимо, — трое операторов, даже при поддержке Чайки и Рекорда, с этим в сжатые сроки не справятся; в лучшем случае — Хиллари с Гастом опять загремят в центр «Здоровье». Но Хил выполнил обещание, устроив 6 мая нечто, названное позже «Трибунал в подвале».
Всем киборгам проекта, что находились в Баканаре, было приказано собраться в помещении подземного этажа с отключенными радарами. Только открытый звуковой контакт! На столе, за которым восседали инквизиторы — Хил, Чак и Сид, — стоял прибор слежения, готовый зафиксировать сеанс несанкционированной связи в любом диапазоне.
Хил строго отчитал координаторов за их безудержную самодеятельность. Акция сильно осложнила и без того серьезное положение проекта. Посему отныне — никаких действий без предварительного одобрения шефа-консультанта, Чака и Сида, обеспечивающих прикрытие. Всю информацию по акции — доложить здесь, а затем самостоятельно стереть! Последнее касается и тех, что дислоцированы в дивизионе воздушной полиции; стирание будет проверено путем случайной выборки.
— При соблюдении этих условий разрешение на автономную работу сохранится, — завершил Хиллари. — Помните, что приказ Айрэн-Фотрис 5236-ЕС о регулярной коррекции памяти никто не отменял, и если это не проводится, то лишь из-за особых обстоятельств.
