Рамез Наам - Дилемма
Кейд стиснул в кулаке ствол его головного мозга. Он чувствовал абсолютное превосходство над волей Хольцмана, полную власть над этим жалким ничтожеством. Ощущение всемогущества пульсировало в нем, подобно наркотику, неся наслаждение.
Хольцман заслуживал смерти.
Он боролся, умолял, выдумывал оправдания.
Кейд не слушал. Он продолжал мысленно стискивать кулак вокруг ствола его головного мозга, останавливая сердце. Сладкое осознание всемогущества наполнило все существо Кейда.
Высший судья, прошептал в голове голос Ильи.
Умоляю! бормотал Хольцман. Ранган! Дети! Они еще живы!
Кейда словно окатило холодной водой. Ранган. Ранган! Ранган еще жив. И только с помощью Хольцмана он может его спасти.
ЧЕРТ!
Кейд ослабил хватку, позволяя стволу головного мозга восстановить нормальную деятельность, затем стал ждать пульса.
Тишина. Центральная нервная система погрузилась в хаос, нервные цепи были временно нарушены потоком случайных импульсов, которые посылал по ним Кейд.
Хольцман умирал. Кислород и питательные вещества перестали поступать в мозг, и его сознание затухало.
Нет. Он нужен мне живым!
Кейд объединил ствол своего головного мозга со стволом Хольцмана и начал посылать сигналы своих нейронов в аналогичные нейроны его мозга.
По-прежнему в его ЦНС царил полный хаос. Аберрантные сигналы его нейронов перебивали сигналы из мозга Кейда.
Он усилил подачу в четыре раза.
Нервные цепи начали перестраиваться, однако хаос все еще преобладал. Атака Кейда не прошла даром. Сердце Хольцмана не работало.
Кейд увеличил подачу сигналов в десять раз, полностью заменив сигналы из подключенных к нексусу нейронов в мозгу Хольцмана на свои.
Понемногу в нервной системе начал воцаряться порядок, но сердце не билось.
Кейд налег еще раз, переложив нервную деятельность своего ствола на ствол Хольцмана. Он заставлял его мозг функционировать как положено.
Тук…
Тук…
Сердце Хольцмана ожило, попыталось качать кровь, но не смогло. Кейд продолжал давить, накладывая свою нервную деятельность поверх Хольцмановой.
Тук…
Тук…
Тук-тук. Тук-тук.
Наконец-то!
Кейд вернулся в свое тело, сел в кровати.
Его трясло. Надо прийти в себя, пока Хольцман без сознания: Кейд проник в его центры сна и сделал так, чтобы тот некоторое время не просыпался.
Боже, Кейд! воскликнула Ильяна. Ты его чуть не убил!
Не убил же.
Повезло. Он был на грани.
Он убил тебя!!!
Нет. Ты сам видел. Он не хотел моей смерти.
Неважно. Он все равно виноват, злобно ответил Кейд. Он работает в УПВР. Твоя смерть – на его совести. И смерть Уотса. И куча страшных преступлений.
Не тебе судить. Или ты теперь мудрее всего человечества, Кейд? А?
Мудрее, раз больше никого нет.
Тут он вспомнил слова Ананды.
Когда ты страдаешь, когда тебе плохо, когда тебе больно – именно в такие минуты важнее всего уметь успокаиваться.
Черт подери! Кейд в бешенстве ударил по полу здоровым кулаком.
Ананда прав. Надо успокоиться и все обдумать. Возможно, с помощью Хольцмана ему удастся спасти Рангана.
Кейд закрыл глаза, положил руки на колени, сделал несколько успокаивающих вдохов из анапаны, затем еще несколько, еще…
Дыши.
Дыши.
Слои гнева и боли сходили с него, как с луковицы. По лицу бежали слезы.
Дыши.
Дыши.
Несколько минут спустя Кейд открыл глаза. Гнев никуда не делся. Боль утраты – тоже. Но по крайней мере он мог думать.
Дыши.
Хольцман поможет ему вызволить Рангана из тюрьмы. Нельзя упускать такой шанс.
Кейд посмотрел на время. На Восточном побережье сейчас 3:30. Вряд ли кто-то хватится Хольцмана среди ночи – немного времени у него есть.
Он возьмет инструменты, которые отнял у десятков преступников и негодяев, и использует в своих целях – чтобы освободить Рангана.
Кейд влез в сознание Хольцмана, запустил код принуждения и начал превращать человека в раба.
* * *Хольцман медленно пришел в себя. Он сидел в кресле. Все было в порядке.
Я жив, понял он.
6:19 утра. Прошло всего несколько часов.
Внезапно он почувствовал… какой-то узел в животе. Боль в груди. Неотступное желание – во что бы то ни стало освободить Рангана Шанкари.
37
Приготовления
27 октября, суббота
Брис проснулся еще до рассвета. Эйва спала в его объятьях. Ночью они яростно, но тихо занимались любовью, не сводя друг с друга глаз. Даже без нексуса связь между ними была крепка, как никогда.
Они немного полежали в обнимку. Брис слушал ее дыхание. А потом настало время.
Все собрались на кухне. Эйва кратко изложила ситуацию с мулом, которого сегодня предстояло забрать на машине. Хироси поведал об изменениях в коде нексуса. Нигериец коротко рассказал об оружии.
А Брис еще раз перечислил список жертв.
Дэниел Чэндлер – бывший сенатор от демократов из Южной Каролины, создатель пресловутого законопроекта, положившего начало деятельности УПВР и конец множеству научных исследований, особенно в области расширения возможностей человеческого тела и разума. Недавно вернулся в свой родной город – Хьюстон. Немного обжившись, он решил стать первым губернатором Техаса от демократической партии за сорок пять лет и начал вести активную избирательную кампанию. На текущий момент лидирует в гонке. Чэндлер любит напоминать людям о событиях последних месяцев, затем о законе, названном в его честь – акте Чэндлера, – и таким образом демонстрировать, что он всегда был лидером в борьбе с трансчеловеческими технологиями и людьми, которые ими пользуются.
Через неделю, 3 ноября, за три дня до выборов, Чэндлер должен выступать на молитвенном завтраке в Хьюстоне. Его речь будут транслировать на всю страну.
Ведущий мероприятия – преподобный Иосия Шеппард, заявивший однажды, что Господь вознаградит любого, кто отправит генетиков и врачей из клиник планирования семьи обратно в ад. Его сторонники убили родителей Бриса.
Что ж, если ад существует, Брис отправит туда обоих негодяев – причем первым классом.
Отнимать человеческие жизни – дело серьезное. Любой, кого они убьют, имел бы шанс на вечную жизнь. Брис не мог вот так запросто лишать людей этой возможности.
– Жены? – спросил он.
– Сами выбрали таких мужей, – ответила Эйва. – Значит, виноваты.
– Простые избиратели? – продолжал Брис.
– Они поддерживают борьбу Чэндлера с научным прогрессом, – сказал Хироси. – Стало быть, тоже виноваты.
– Охрана?
– Солдаты, – отрезал Нигериец. – Они сами выбрали, на чьей стороне сражаться.
– Пресса?
Тут все замолчали.
– Каковы риски? – вымолвила Эйва.
– Далеко репортеры будут от сцены? – спросил Хироси.
Они обсудили этот вопрос и решили уменьшить радиус поражения бомбы. Получившегося количества взрывчатки с лихвой хватит, чтобы уничтожить главных жертв, зато риск гибели репортеров будет минимален.
Наконец Брис задал последний вопрос:
– Дети?
– Место за столиком стоит пять тысяч долларов, – ответил Хироси. – Никаких детей там быть не должно.
– Но исключать такую возможность тоже нельзя.
– Эти дети растут в семьях врагов, – сказал Нигериец. – Значит, они и вырастут врагами.
– Не все, – возразил Брис.
– Это вынужденные потери, – добавила Эйва. – Нас-то никто не жалел.
Она смотрела ему прямо в глаза. Брис подумал о ее горе, о кошмарах, что до сих пор мучили ее по ночам, о мертвом младенце у нее на руках.
Он кивнул:
– Вынужденные так вынужденные.
Они собрались в гараже и потратили два часа на сборку защитного экрана: раскатали панели из тонкой сетки, закрепили их на всех поверхностях и тщательно запаяли швы. Потом протестировали и заделали все дыры. В итоге у них получилась клетка Фарадея, не позволяющая электромагнитным волнам выходить за пределы гаража. На пол бросили толстый ковер – для защиты сетки от механических повреждений, – и первый подготовительный этап был завершен.
За следующий этап отвечала Эйва. Она села в неприметную машину с чужими номерами и двинулась в путь. Брис и Нигериец ехали следом, чуть поодаль, чтобы в случае необходимости прийти ей на помощь.
Они встали на парковке с восточной стороны торгового центра «Хьюстон сэндс молл» и принялись ждать: вот-вот нужная им женщина должна была приехать в салон красоты.
Спустя восемнадцать минут к торговому центру подъехал белый «Кадиллак». Из него вышла Миранда Шеппард, жена преподобного Иосии.
Эйва тоже вышла из машины. На ней была белая блузка, черные брюки, волосы развевались на ветру; лицо расплылось в широкой техасской улыбке.
Миранда Шеппард закрыла машину и двинулась в сторону центра. Брис увидел, как Эйва ее окликнула. Шеппард обернулась, и Эйва побежала к ней – по-прежнему улыбаясь.
