Великий и Ужасный - Евгений Адгурович Капба
Короче, выкатился я с двумя тележками на буксире и одной пустой в запасе. Всё это я тащил на сбруе из ярко-оранжевых строп, которые обнаружил в темноте одного из складов. Мой гужевой поезд лязгал и гремел так, что Роксана услышала его издалека и готовилась встречать, наверное, танковую армию Гейнца Гудериана, потому что привычный торнадо в ее руке разросся до почти метрового размера.
— Это какой-то дурдом, Бабай… Как мы обратно это попрем? Ты думаешь, прогулка до Проспекта будет легкой? Наверняка же попадутся какие-нибудь твари, тем более, шум от твоего каравана — инфернальный! — она нервно пригладила свои шикарные светлые волосы рукой.
— Мы тогда остановимся, их убьем, а потом дальше пойдем, — аргументировал я. — Помоги машинку погрузить, будь человеком, а? У меня одна рука не работает.
В этих реалиях, да еще произнесенное устами урука словосочетание «будь человеком» прозвучало, мягко говоря, не очень. Но Роксана помогла, хоть и произносила при этом слова, которые подобают скорее снаге-сапожнику, чем благовоспитанной молодой волшебной леди.
— Я не знаю, чем с тебя буду требовать долг за вот это вот всё, — отдышавшись, проговорила она и яростно ожгла меня взглядом. — Не знаю, как будешь расплачиваться…
— Натурой? — мое предложение было, может быть, не совсем корректным, но совершенно точно — искренним.
— Возможно… А?! Что ты сказал? Идиот! Нет, конечно, нет! Я думала, ты предложил… Нет! — взмахнув волосами, она решительно устремилась на выход.
А я впрягся в сбрую, сказал:
— Иго-го! — и потопал следом.
Ездовых академиков мы в Простоквашино видали. А в Сан-Себастьянской Хтони ездовые уруки завелись. Вот то чудище так чудище! Дикое, но очень симпатичное.
* * *
— Кузенька, сукин ты сын, ты с тележками мне помочь не мог? Я там потом обливаюсь, тащу, аки ишак, а ты видосики в сеть заливаешь? — мне хотелось ухватить гоблиненка за шиворот и вытрясти из него всю душу.
— Угу! — он продолжал тыкаться в экран, едва ли не носом по нему вазюкал, говнюк мелкий.
— А телефон в карман своих рейтуз сунуть и с пацанами корешу помочь? Это не в твоих правилах?
— Угу! — Кузины уши даже не шевелились, ему явно было пофиг, что я там несу.
— Ты что, и дальше угукать собираешься? Я ж тебе щас нос наизнанку выверну, засранец! — я бы точно воплотил свою угрозу в жизнь, если б руки не были заняты.
— Угу! То есть, не! Не, Бабай, не надо нос выворачивать! Гля, какие охваты! Как залетело! Это ваще атас, это пушка-бомба-петар-р-р-рда! — гоблин аж подпрыгивал на месте, пытаясь сунуть мне в лицо экран смартфона.
Я затормозил у гоблинской гостиницы, через нее лежал самый короткий путь к «Орде», чтобы отдышаться перед финальным рывком. Роксана, кстати, даже не попрощалась, просто развернулась — и пошла, оставив меня со всей поклажей прямо тут. Мол, не подох — и ладно. А у меня вопросы, между прочим, остались! Неотвеченные! Это она меня раскусила, вся такая умная. Типа, раз попаданец — то всё с тобой ясно. А раз попаданец в урука — то и вообще яснее ясного. И даже не оглянулась посмотреть, не оглянулся ли я! Мне и оглядываться было не надо — я на ее задницу пялился, задница у Роксаночки замечательная. А сама — фу, недобрая волшебница. С такой борщ не сваришь: заколупает, что свеклу режешь не кубиками, а параллелепипедиками, и вообще ее на терку надо, а не ножом.
Но на обратном пути из ТРЦ магичка, конечно, показала класс. Прикрыла нас капитально, мы дошли почти без приключений — один раз только пришлось распрягаться и доставать кард: рубить бошки и жопных змей знакомым уже псинам.
— Так что там у тебя, Кузьма? Кстати — ты с Перепелкой не родственник? — я взял у него из рук смартфон.
— С какой истчо перепелкой? Я ж не птичка, я ваще-то… Теплокровное прямоходячующее! Прямохозяйствующее… Прямодоходягоствоновое… Какая перепелка-то?
— Кузьма Демьяныч который… — я наконец глянул на топы видеохостинга.
Два видоса прочно заняли самую вершину рейтинга: «Moshchnyj uruk i seksual’naya volshebnica ubivayut gigantskih bogomolov» и «Strashnaya zaruba v torgovom centre Нtoni: uruk snova v dele». Это была действительно бомба: в десять, пятнадцать раз круче по отклику аудитории, чем драка с церберами! Только был один оч-чень неприятный момент.
— Они спиз… Стырят мое мясо! Кузя, убью паскуду! Ты какого хера геолокацию торгового центра спалил?! У тебя вообще есть в голове хоть что-нибудь, или вместо мозга — плавленный сырок? Где я мясо брать буду? Зайди ко мне еще в «Орду» хоть раз… Я тебя сосисками этими сраными всю жизнь кормить буду, понял? — нет, ну ладно я — урук, мы про стратегию вообще не в курсе, но он-то! Гоблины среди орков вроде как интеллектуалами слывут!
— Ваще-то… — почесал башку Кузя и шмыгнул носом. — Ваще-то да. Ваще-то я затупил. Говно получилось.
— Говно… Сейчас повалят туда оглоеды! Богомолов-то уже нет! А скелетоны эти так, настоящим бойцам на один зуб. Сожрут тунеядцы мои чипсы, разберут мои шоколадные хлопья! И мясо! Плакало мое мясо… Ей-ей, Кузя, еще раз увижу, как ты мое добро разбазариваешь — расшибу о стенку, — такая его бесхозяйственность меня капитально выбесила.
Я-то искренне уже считал, что наложил лапу на нетронутый продуктовый гипермаркет капитально, и никто мою лапу с него не сдвинет, а тут — вот-те нате. Не успел! Обнесут его до того, как я зайду туда в силах тяжких и всё выгребу… Еще и цены на продукты на пару недель по всему Маяку упадут! Выручка в жопу покатится…
— Но… Ваще-то оно не…
— В каком смысле — не? Не мое, хочешь сказать? Ты что, офонарел? Что с бою взято — то свято! Я что, зря у Хтони всё это отбивал? У-у-у-у, Кузя, теперь думай, как будешь помогать мне простить тебя, — я принялся впрягаться в сбрую.
Тележки нужно было дотащить до «Орды», и на гоблиненка в этом плане рассчитывать не приходилось. Он прыгал вокруг меня и пытался заглянуть в глаза:
— Бабай, а если… Ну ваще-то я могу тебе помочь. Ну Бабай! Не надо меня сосисками одними кормить. Я мясо люблю. Натуральное! У меня ваще-то предложение деловое!
Я с громыханием тянул три тележки за собой. Сильно мешала нерабочая левая рука и мусор под ногами. Замутить бы тут всемаякский субботник, а? Хотя эту банду попробуй выгони с метелками на улицу… Но как сверхидея — вполне, вполне…
— Бабай, мы можем сделать
