Дебра Дриза - Мила 2.0

В голове снова вспыхнуло воспоминание, и на меня обрушилась реальность. Не так, все было не так. Испытания, пытки. Дрель, пистолет. Крики. Но кричала все-таки не я, не я была той девушкой в комнате.

Вместо того чтобы хоть немного успокоиться, от этого знания я почувствовала себя в тысячу раз хуже. Потому что та девушка испытывала гораздо больше боли, настоящей боли, а они мучили ее, чтобы проверить пределы ее возможностей.

В конечном счете именно то, что делало ее больше похожей на человека, и привело ее к «смерти» — ее переработали как кусок алюминиевой фольги, причем с таким же безразличием.

Я ощутила жжение в желудке, от приступа тошноты закружилась голова. Если бы мой организм был на это способен, меня бы сейчас вырвало. К счастью для меня, похоже, эту биологическую функцию разработчики пропустили.

Не хватало только, чтобы Холланд заметил мою реакцию.

— Я… Меня ведь к тому моменту уже создали?

— Да. По большей части, — сказал Холланд.

Значит, они заставили меня смотреть — это, по крайней мере, было ясно. Но почему мои воспоминания обо всем этом были такими неопределенными? Почему я не смогла сразу понять, что к чему?

Ответ был прост. Из-за мамы. Она хотела меня уберечь.

— К счастью, на тот момент мы уже внесли коррективы. Сократили число болевых рецепторов, оставив ровно столько, сколько было нужно, чтобы ты могла определить, в какие моменты настоящий человек почувствовал бы боль.

Я украдкой взглянула на Номер Три, чтобы проверить, как она восприняла косвенное отрицание ее человеческой природы. Никакой реакции. В глазах ничего не промелькнуло, губы не дрогнули. Она просто стояла, молча изучая мое лицо. Пугающе похожая на меня.

Нет, решила я, не изучая. «Изучение» подразумевало наличие подлинного любопытства. А в ее глазах, хоть она и не сводила их с моего лица, скрывалось безразличие. Как будто без заданий Холланда она не существовала по-настоящему.

Ну, по крайней мере, теперь у меня было разумное объяснение тому, что случилось, когда меня выбросило из пикапа Кейли. Я тогда кричала, но едва ли от боли. Теперь я наконец разобралась почему.

— Что вы собираетесь со мной делать?

— Изначально мы планировали тебя ликвидировать. Полагаю, именно поэтому Николь забрала тебя. Предполагалось, что ты будешь имитировать человеческие эмоции, а не испытывать их на самом деле, и уж явно не так сильно. Твоя система отклоняла любые попытки блокировать их, поэтому мы решили ликвидировать тебя и попробовать снова.

Ликвидировать меня. Ликвидировать.

Я посмотрела в бесстрастное лицо Холланда, и внутри меня все словно превратилось в глыбу льда, как будто тело самопроизвольно перешло в режим блокировки. Он хотел от меня избавиться. Стереть меня с лица земли, как будто я была компьютерной программой с ошибками. Так как он искренне верил, что я не более и не менее живое существо, чем компьютер, он бы сделал это, не испытывая угрызений совести. В этом я была уверена.

Ощущение загнанности пропало, сменившись непреодолимой потребностью бежать. Нужно было убираться отсюда. Срочно. Мой взгляд обратился к двери — единственному варианту спастись — и я уже начала готовиться к битве, неизбежной на пути к свободе, когда реальность заставила меня остановиться.

Разве что-то изменилось? Мама по-прежнему была в руках у Холланда. Моя мама, которая выкрала меня из лаборатории из-за того, что во мне было так много человеческого, что слово «ликвидация», которым так небрежно бросался Холланд, по ее мнению, приравнивалось к убийству.

К моей смерти.

Я почувствовала, что в правом глазу у меня стоит слеза, готовая вытечь из синтетического канала. Я велела ей оставаться на месте. Для Холланда эмоции были помехой. Слабостью, из-за которой меня стоило уничтожить.

Холланд стоял, отвернувшись от меня, и обменивался взглядами со зрителями в окне. В ответ на какой-то сигнал, который я упустила, он кивнул и снова повернулся ко мне, щелкнув жвачкой.

— У меня таки есть для тебя хорошие новости, Мила. Власть имущие хотят, чтобы я провел еще одну серию испытаний, на случай, если в тебе есть какая-то ценность, которую мы упустили. Сделать своего рода отсрочку.

— А если я откажусь?

Но я уже заранее знала ответ. Мама. Он использует маму как гарантию моей послушности.

— Пройдешь эти испытания — докажешь, что Николь не совсем провалила проект. Мы пересмотрим решения по поводу вас обеих. Не пройдешь — ее ждет пожизненное заключение. Так что вместо «прощай» я скажу тебе… удачи. — Он отодвинул рукав и посмотрел на широкий циферблат часов, придавивших темные волосы на его руке. — Испытание номер два тире один и пять начнется через несколько минут. Ах да, чуть не забыл. На этот раз не дергайся, Мила. — В его голосе прозвучала угроза.

Только понимание того, в каком рискованном положении находилась мама, заставило меня остаться на месте, когда ко мне рванулась рука Холланда. Перед глазами промелькнул серебристый предмет, и генерал ухватился за мое правое ухо. Он затолкал глубоко внутрь что-то длинное и холодное.

Я услышала тихий щелчок, а затем:

Чип безопасности: Активирован.

Холланд вытащил щуп, но ухо мое не отпустил. Толстые влажные пальцы с силой надавили на хрящ, и мне на ум сразу пришло то воспоминание о лаборатории. Меня охватил ужас, но нет, нет, нет, мне нельзя — я не стану — вырываться.

Беспроводной приемник: Включен.

— Этого должно хватить, — заявил он, отпуская меня. — Теперь можно не беспокоиться, что ты попытаешься сбежать. Если ты окажешься в трех метрах от выхода, этот чип переведет весь комплекс в режим изоляции.

Холланд похлопал Номер Три по спине и сказал:

— Задай ей жару, ладно? — После чего он резко развернулся кругом и зашагал к двери. Тихо зажужжав, дверь закрылась за ним, заперев меня в этой комнате для какого-то испытания.

Я перевела взгляд в сторону своего двойника — она стояла на том же месте, где ее оставил Холланд.

Поправка — заперев нас.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

Глава двадцать четвертая

И вот я стою в пустой комнате, над головой — слепящие люминесцентные лампы, под ногами — холодный бетонный пол, а до Клируотера далеко в прямом и переносном смысле этого слова. Впервые наедине со своей копией, о существовании которой я до сих пор не подозревала.

Наши одинаковые глаза встретились. Ну, почти одинаковые. Я заметила еще одно явное различие между нами: в зеленых глазах Номер Три не было тепла. Если раньше в них было равнодушие, то сейчас творение Холланда методично препарировало меня взглядом.

Завершив осмотр, Другая Мила пожала плечами.

— Что? — спросила я, так и не дождавшись комментария.

— Просто по твоему внешнему виду и не скажешь, что ты дефектная, — объяснила она обескураживающе похожим на мой голосом. Нет, не похожим — таким же точно. А по ее будничному тону можно было подумать, что речь шла о новой компьютерной программе.

Хотя, если подумать, это было ближе к истине, чем мне хотелось бы признать.

— Не то чтобы это имело значение, — продолжила она. — У меня приказ. — Она сделала паузу и улыбнулась. — Не обижайся.

Не обижайся. Когда на кону была моя жизнь.

Внимание Номер Три как по команде переключилось на окно над нами. Переведя взгляд туда же, я вздрогнула. К стеклу подошел парень, лет восемнадцати-девятнадцати — он выглядел слишком молодо, чтобы стоять там. Чтобы быть частью… всего этого. Его темные волосы с одной стороны лежали ровно, а с другой были всклокоченными, как будто примялись во время сна, а времени расчесаться парень не нашел. Долговязый и неуклюжий, с помятым воротником и ослабленным узлом галстука, он ссутулил плечи, скованные узкой белой рубашкой. Однако устремленный на меня пристальный взгляд был совершенно серьезен.

Номер Два, ты меня слышишь?..

Хриплый голос зазвучал прямо у меня в голове.

Какого черта? Я дернулась назад, прижимая руки к ушам, а мой взгляд метнулся к Номер Три. Никакой реакции. Она терпеливо ждала, глядя на парня снизу вверх как послушная собачка.

Парень. Это он сказал, больше некому.

Я несколько раз встряхнула головой, как будто пара резких движений могла избавить меня от раздражителя. Естественно, это не помогло.

Судя по твоей реакции, слышно меня четко и ясно, так?

Я осторожно кивнула.

Хорошо. Меня зовут Лукас Уэбб, я буду курировать предстоящие испытания.

Опять эти испытания, и Холланд о них говорил. Но что это за испытания? И… этот тип что, мог слышать мои мысли, как я слышала его голос?