Великий и Ужасный - Евгений Адгурович Капба
* * *
Узнав о том, что я собираюсь нанять нового работника, Хуеморген закатил мне скандал:
— Ты охерел брать на работу Зоотерика? Ладно, ладно — он бывший! Но это-то еще хуже, если не в секте — значит, без поводка, его никто не контролирует! Ты знаешь, что они все нахер отшибленные? Тебе мало проблем с Формацией, хочется и с этими терки иметь? Он кто вообще — вервольф? Нэко? Песьеглавец? Кентавр?
— Осьминог, — сказал я.
— Шо? — глаза шебутного кхазада стали величиной с крупную монету. — Какой осьминог? Такие бывают?
— Получается — бывает. Не гони, Хуеморген, это ж Витенька! Наш парень! Слушай, ну ты говорил, что нам рабочих рук не хватает, и я нашел такое изящное решение! — я ткнул пальцем в сторону нашего парня.
— Это кабздец какой-то… Было нормальное заведение, а теперь — дурдом! — он явно перебарщивал, ему и самому нравились перемены, которые я тут устроил. — А! Я фартуки припер, как ты просил. А ты — осьминога припер. И кто из нас молодец?
— Третий фартук-то найдешь? Народу вон сколько, щас мы на троих столько бабла срубим, а? — проигнорировал заходы гнома я. — Я — на кофе, ты — на хот-доги, Витеньку — на салаты и на кассу, ему похер, у него рук хватит…
— Ты теперь сколько лет будешь стебать по этому поводу? — поинтересовался гном.
— Всю жизнь, дядюшка Фриц! Всю жизнь!
Фартуки были что надо: черные, плотные, непромокаемые. Не хватало только одного-единственного элемента… Я сходил в подсобку, сунул руку в ведро с побелкой и от души ляпнул на каждый из них свою пятерню. Надо будет запатентовать брэнд, а? Ну, и заказать что-то вроде вышивки вместо меловой плямы, чтоб солидно!
Витенька даже не пикнул, когда я туго затянул его в новую униформу — прямо поверх его кофты. Встал за кассу, причесал пятерней шевелюру и принялся за работу. Рубить салаты, запаковывать ссобойки, принимать заказы и оплату… Руки его так и мелькали, щупальца — тоже, но не вылезая за стойку, чтобы не смущать публику. На лице — ироничное выражение, за словом в карман не лезет, нашим матерым-прожженым клиентам спуску не дает. К пивку прикладывается, не без этого, ну и ладно. Если не будет воровать — точно сработаемся!
Если честно — получалось у нас троих классно. И место наше тоже получилось классное.
Не сказать, чтобы закусочная преобразилась кардинально — пока нет. Но в целом в «Орде» уже стал преобладать тот дух, тот стиль, который я хотел сделать заглавным: темное дерево, медь, камень… Дурацкий плафон на потолке я заменил на шахтерский фонарь, пластиковые стулья — на сколоченные из бруса табуретки. Нормально смотрелось!
Мы сохранили и закрепили за собой статус главной точки ночного общепита на Проспекте, а может — и на Маяке в целом. Конечно — был «Надым» с его буйной ночной жизнью, дорогим алкоголем, мультирассовым стриптизом, боями без правил и прочими взрослыми забавами. Были совсем уж зашкварные заведения, притончики по подвалам и квартирам… Но нормально пожрать после поздней работы, взять тормозок с собой, попить кофе или пивка, поржать с мужиками и не разориться — за этим шли к нам.
В «Орде» обслуживали всех — даже полукровок и снага, и кого это не устраивало — могли идти в жопу. Но жопа тоже ночью была обычно закрыта, а в «Надыме» для работяг и уличной шпаны цены являлись непреодолимой преградой. Поэтому они терпели и смирялись. Променяли расово-четкие убеждения на хот-доги и кофе на песке, короче. Массово.
— Нам бы шаурму и крафтовое пиво, в кегах — и всё. Можно открывать франшизу! — сказал я, пересчитывая выручку и звеня монетами. — План такой, мужики: нужно сварганить тележки с грилем и холодильником и продавать хот-доги днем на перекрестке. Под нашим брэндом.
— А? — глянули на меня гном и осьминог.
— Под нашим флагом, говорю. Черная тележка, белая длань, парень в черном фартуке с белой же дланью. Всем будет ясно, что это наши — ордынские. Кто тронет — тому в зубы! Вопрос только в кадрах. Кадры решают всё!
— Это ты такую умную мысль придумал? — поднял бровь Хуеморген.
Ему явно нравилась охренительная выручка и не нравилось то, что это при мне дела пошли в гору. Ревновал, подлюка.
— Это не я, это один Вождь, Отец Народов… — отмахнулся я.
— Ваш, орочий?
— Э-э-э-э-э… — тут я всерьез задумался. — Не суть. Надо думать, где нам брать сотрудников. И как обеспечить их лояльность.
Витенька почесал щупальцем себе ухо — очень глубоко внутри — и изрек нечто соответственно-глубокомысленное:
— А деньги? Даже если мы проникнемся корпоративным духом и будем работать за еду, то сколько тележек мы сможем приобрести и запустить в ближайшее время? Дней за десять — штуки три? Так себе объемы. Нужен хороший стартовый капитал. Я так понимаю — бабки были, но вы их в ремонт вбухали, да?
Мне нравилось это их «мы». Без году неделя знакомы, работаем вместе и того меньше — а вот, пожалуйста. Уже — мы!
— Значит, нужно идти в Хтонь за зипунами, — пожал плечами я. — Или бить рожу Стредлейтеру. У светлости забирать долг деньгами я не хочу и не буду, потому как есть в мире кое-что гораздо важнее денег…
— Бабы? — спросил Хуеморген.
— Пивко? — спросил Витенька.
Тролли херовы они, а не гном с осьминогом.
— Социальный капитал, — мне пришлось терпеливо разъяснять на пальцах. — Услуга за услугу. Кажется, если мы серьезно развернемся, то станем капитальной проблемой для многих и многих, и княжеская благодарность может очень, очень круто пригодиться. Резонно?
— Резонно, — согласились оба.
И мы пошли драить зал. С этим у нас было строго: чистота — залог здоровья, это они помнили!
Псевдо-интерлюдия
Роксана Ртищева, маг, командир отряда спецмедэвакуации.
Рассветало. Волшебница Роксана, полная решимости расставить все точки над «i» по поводу странных способностей молодого Резчика-полукровки, сунула в самые лица полицейским на КПП свой значок и назвала номер своего подразделения. Все это — не вставая с водительского кресла люксового электрокара. Заспанные стражи порядка материли про себя работу, Маяк, Хтонь и эту конкретную волшебницу, но — взяли под козырек и открыли ворота.
Высокие решетчатые створки начали раздвигаться. Не дожидаясь полного раскрытия, Роксана выжала педаль скорости, и машина рванула вперед по Проспекту, поднимая в воздух грязные полиэтиленовые пакеты, комки старых газет, прошлогодние листья и прочий хлам. Чародейка раздраженно барабанила пальцами по рулю: произошедшее ночью никак не укладывалось в ее картину! Этот слабосилок, Нейдгардт, уделал Клавдия Ермолова! И дрались два эти идиота за ее благосклонность! Лаврик полез защищать ее честь —
