Вадим Панов - Хаосовершенство
Что же задумано?
– Первое, что потребуют от нового директора, – облегчить ситуацию вокруг Станции. – Подушкин понял, что Го пытается просчитать ситуацию, и решил добавить пищи для размышлений. – А ты в Кайфограде главная кость в горле.
– Значит, поеду охранять северные границы.
– Есть слух, что после смены директора, местную команду зачистят. Возможно, всех не положат, но кровь прольют обязательно.
– Может быть.
– Не боишься? – поднял брови Дима.
– Мне часто угрожают, – пожала плечами Го.
– Ты известная стерва.
– Спасибо.
– Но обычно за тобой стоит ОКР.
Эмира положила еще один шар, после чего поинтересовалась:
– Хочешь помочь соскочить?
Она должна была задать этот вопрос, иначе люди, которые будут анализировать разговор, сделают правильный вывод: у нее есть путь отступления.
– Могу посодействовать.
Всем интересно, что знает ОКР, но что они станут делать потом с перебежавшим офицером? Как знать? Нравы у «крутых» – полное дерьмо, за лишнюю копейку и удавят, и удавятся, а слово их даже этой самой копейки не стоит.
Тем не менее Эмира пообещала:
– Я подумаю.
– Договорились.
– Но я все равно доложу о попытке вербовки. Я обязана доложить.
– Понимаю. – Подушкин настороженно обернулся к двери: в зале «Кирпича» возникло какое-то нездоровое оживление. – Что-то случилось.
В кабинет заглянул его помощник:
– «Золотой Арарат» горит.
– Черт! – не сдержалась Эмира.
Дима почесал в затылке.
– Пойдешь смотреть?
– Я обязана там быть, – хмуро ответила Го. – Служба, мать ее.
Первая часть операции прошла идеально. «Арарат» вспыхнул как свечка, «подсадные» раздули панику и оттеснили телохранителей Стоуна подальше от хозяина, а ребята из группы захвата без помех уволокли оглушенного Ричарда. Обилие зевак и сутолока на улице довершили дело. Обманутые «фармацевты», матерясь, носились вокруг пожарища, однако поделать ничего не могли. А наведенные машинистами ОКР помехи не позволяли телохранителям засечь вживленный в Стоуна маяк.
К приходу Эмиры накачанный «химией» Ричард уже «вошел в рабочий ритм»: глаза пустые, движения вялые, безвольные, с уголка рта стекает слюна – помня о дефиците времени, Фатима вколола Стоуну лошадиную дозу препарата, только чтобы не убить. И уже начала допрос:
– Имя! Назови свое имя!
– Ричард… Стоун…
– Должность?
– Я… менеджер…
– Кто?
– Организатор… менеджер…
– Что входит в твои обязанности?
– Я… выполняю приказы… организовываю…
– Что ты организовываешь?
– Все… что скажут…
– Кто скажет?
Пауза.
– Кто отдает тебе приказы?
Лицо Стоуна исказила гримаса боли.
– У него гипноблок, – пробормотала Фатима.
– Вижу, – так же тихо ответила Эмира. – Зайдем с другой стороны. – И громко продолжила: – Какова цель движения «Остановим Ад!»?
– Мы хотим остановить… остановить ад…
– Почему?
– Она… откроет дорогу в преисподнюю…
– Вы хотите взорвать Станцию?
– Мы… хотим остановить ад…
– Зациклились, – вновь подала голос Фатима. – Ему классно продули мозги, как раз на тот случай, если появятся умники вроде нас.
А снять гипноблок такой силы могут лишь дознаватели СБА, да и то не все. Но не везти же Стоуна в Теплый Дом! Эмира закусила губу.
Вопросы! Нужны правильные вопросы. В конце концов, таинственные кукловоды не наложили гипноблок на всё! Закрыта лишь самая «горячая» информация: о том, на кого Стоун работает и чего добивается, и закрыта она далеко от Кайфограда. Оперативные же сведения меняются ежедневно, их не заблокируешь. И пусть не будет прямых ответов, зато появится пища для размышлений.
– Время, – напомнила Фатима.
– Ты продаешь «зеленым» наркотики?
– Не я…
– Но ты хотел, чтобы «фармацевты» продавали «зеленым» наркотики?
– Да.
– Это часть плана?
– Да.
– Какова твоя ближайшая задача?
– Нужно узнать, что возят в «секретных» поездах.
Вот это уже кое-что!
«Секретными» называли эшелоны, которые шли на Станцию без досмотра. Появились они недавно, с месяц назад, и вызывали жгучий интерес у всех обитателей Кайфограда. Китайцы и вудуисты даже премию объявили: миллион юаней за информацию о грузе «секретных», но без толку. Во-первых, никто не знал, когда пойдет очередной эшелон, – открывающая прямой путь стрелка находилась внутри периметра. Во-вторых, сами поезда в последнее время охранялись более тщательно, чем раньше: контроль над железнодорожными линиями, охрана в каждом вагоне и вертолеты сопровождения. Путь из Мурманска прикрывали отлично, а из Москвы эшелоны почти и не шли. Устроить акцию, разумеется, можно: шарахнуть перед локомотивом ракетой и покопаться в свалившихся вагонах, но подпустят ли вертолетчики? Да и спецгруппа будет на месте через несколько минут – оперативные отряды безов распределены вдоль всего пути.
– Зачем вы хотите знать, что возят в «секретных» поездах?
– Мы… должны знать о Станции все…
– Кто мы?
– Я… и мои друзья… Мы должны бороться со Станцией… Она откроет дверь в преисподнюю…
– Вы собираетесь остановить «секретный» поезд?
– Да…
– Как вы определите нужный эшелон?
– Нам… скажут…
– Возможно, вычислят во время погрузки, – шепотом предположила Фатима. – У них наверняка есть осведомители в порту.
– Не настолько хорошие, чтобы знать, что едет в «секретных» вагонах, – усмехнулась Эмира. – И если осведомители точно знают, что идет «секретный» поезд, почему бы не напасть на него раньше? Станция – это вотчина Слоновски, он их уничтожит.
– Значит, они вычисляют как-то иначе. Возможно, приближение «секретного» поезда вызывает на Станции какую-то особенную активность, которую они засекают со спутников.
– Возможно. – Го вновь обратилась к пленнику: – Вы хотите взорвать полотно?
– Мы… остановим поезд…
– Как?
– Мы… – Вопрос относился к разряду оперативных, однако он, судя по всему, вошел в противоречие с установленным гипноблоком, и лицо Стоуна вновь сморщилось от боли.
– Вряд ли он скажет что-нибудь еще, – пробурчала Фатима. – К тому же время поджимает, а нам еще приводить парня в нужное состояние.
– Да… – Эмира отвернулась. – Забирайте его.
* * *Анклав: Москва.
Территория: Болото.
«Кантора братьев Бобры».
Плохие сказки плохо заканчиваются
Несмотря на то что московский филиал СБА контролировал весь Анклав, настоящими хозяевами безы были лишь на корпоративных территориях: в Сити, Царском Селе, Университете и на Колыме, которые, собственно, они и должны были беречь в первую очередь. Власть во всех остальных районах Кауфману приходилось делить с местными центрами силы, с группировками и объединениями, организациями и религиозными лидерами, к которым прислушивались здешние жители. С самыми разными людьми, заслужившими авторитет сородичей. В Шанхайчике правила бал Триада, в Сашими – Якудза. Обитатели Занзибара смотрели в рот монсеньору Джошуа Таллеру, архиепископу Московскому, храмовники слушали исключительно Владыку, а благочестивые жители Аравии доверяли только шейхам.
Единой власти не было лишь в буйном Урусе да разношерстном Болоте, но только потому, что лидеры самых мощных кланов этих территорий – Нурсултан Тагиев и братья Бобры – благоразумно не лезли в первый ряд, прекрасно понимая, что единоличная власть подразумевает единоличную ответственность, и за беспорядки Мертвый будет спрашивать именно с них. И спрашивать беспощадно.
– Привет, дорогой.
– Салам, братья.
– Выглядишь неплохо. Цвет лица здоровый.
– И вам того желаю.
– Прошел курс омоложения?
– Веду здоровый образ жизни.
Тимоха Бобры рассмеялся.
– Приятно видеть, что ты по-прежнему готов поддержать хорошую шутку, Нурсултан.
– Приятно видеть, что ты до сих пор не разучился шутить.
– Да уж, я еще тот весельчак…
Два брата Бобры беседовали с Нурсултаном Тагиевым по сети – напряжение, царящее в Анклаве последнее время, к личным встречам не располагало. Беседовали почти открыто, лишь на стандартном шифровании, а потому не отказали себе в удовольствии установить видеосвязь. И теперь Нурсултан вынужденно наслаждался видом сидящих у коммуникатора братьев: субтильного Николая Николаевича в традиционном деловом костюме и массивного, похожего на слегка побритого гризли Тимохи.
– Как дела?
– Как бизнес?
– Неплохо, совсем неплохо.
– Урус не замечает кризиса?
– О чем вы говорите?
Улыбки Бобры стали еще шире.
– Нам кое-что нужно, и ты знаешь что. Мы готовы дать две оптовые цены.
Стандартное шифрование, конечно, не сдвоенное, но уровень безопасности оно обеспечивает вполне приемлемый. Братья были уверены в конфиденциальности разговора, однако называть вещи своими именами не хотели. Тагиев не вчера родился, должен понять, что речь идет о «синдине».
