Тед Уильямс - Море серебрянного света
– Конечно слышали. Об этом говорили многие годы. Но все, что вы слышали, очень далеко от правды. – Селларс закрыл глаза. – Где я? А, да. Нас подвергли очень сложной обработке, чтобы сделать способными на любое физическое усилие и – более важно – связали наши сознания с системой бортового компьютера. Сейчас почти не услышишь это слово, "компьютер". Они – часть всего. А раньше это были такие ящики вместе с клавиатурой. – Он покачал головой, и это выглядело так, как будто сухой подсолнух закачался на своем стебельке. – Технология еще не была такой продвинутой, в конце концов это было почти пятьдесят лет назад. Мне сделали множество операций – встроили микросхемы прямо в скелет, имплантировали различные устройства, вы сами можете назвать их. Теперь люди считают само собой разумеющимся, что они могут связаться с сетью при помощи нейроканюль, но тогда мысль о том, что человеческое существо может получать данные из компьютера прямо в мозг, казалась научной фантастикой. Везде, за исключением Санд Крик, где делали это на самом деле.
Вот так... вот так они построили меня. Скорее перестроили, усилили мои кости, защитили кожу и различные органы, которые теперь стали лучше переносить повышенную гравитацию и радиацию, имплантировали крошечные химические насосы, которые автоматически добавляли кальций и другие важные элементы в мое тело, если я долго находился в невесомости... и все в таком роде. Но они пошли еще дальше и буквально прошили меня – от головы до пяток, как рождественскую елку. Они использовали новейшие сплавы и полимеры – хотя сейчас, когда молекулярная инженерия так сильно изменилась, то, что они ввели в меня, кажется глубокой древностью. Но в то время добровольцы ПЕРЕГРИНА были произведениями искусства. Вот тогда я впервые узнал и полюбил Йитсa – строчка об императорских механических птицах из "Плавания в Византий" осталась со мной на всю жизнь:
Мне не даёт неверный глазомер
Природе вторить с должною сноровкой;
Но способ есть - на эллинский манер
Птах создавать литьем и тонкой ковкой.
(* Перевод с английского Е.Витковского)
Он на мгновение остановился, потеряв мысль. – Я не могу передать вам, что почувствовал, когда в первый раз закрыл глаза и оказался в сети. Тогда сеть была крошечной и примитивной, ранние дни виртуального интерфейса, и все же... Все же...! Не покидая Земли мы стали исследователями, и летали там, где остальные ползли. Мы, добровольцы ПЕРЕГРИНА, начали говорить о сети между собой так, как если бы это было место, вселенная, куда остальные могли попасть ненадолго, как туристы, глядящие через изгородь, но которое по-настоящему принадлежало только нам. Когда вы плывете через информационные потоки, как через настоящее физическое пространство, когда у вас постоянный доступ, вы начинаете видеть все по-другому, и изучать по-другому... – Его голос стал скрипучим и сухим, он остановился и быстро вдохнул воду из тряпки. – Я пообещал, что не буду отклоняться, верно? Прошу прощения. В любом случае наши корабли строили в то же самое время, что и нас – можно сказать параллельно – и каждый из них был особым, подстроенным под наши физиологические возможности. Они были маленькие и очень сложные: основные двигатели, работавшие на антиматерии, давали возможность летать на длинные расстояния, но были и альтернативные, менее мощные, использовавшие, например, солнечный ветер. Каждый из них предназначался для одного из нас, и каждый был назван по имени какого-нибудь исследователя – Фрэнсис Дрейк, Мэтью Пири. Сейчас я уже позабыл все их имена, и это очень печально. Мою малышку звали Салли Райд. Прелестное имя для корабля, и каким же прелестным кораблем она могла быть – моя невеста, вы можете сказать, у нас был бы постоянный медовый месяц. Но все пошло совсем по другому. У нас было только несколько тренировочных орбитальных полетов, прежде чем... О, мой дорогой, я утомил вас?
Майкл Соренсен сладко спал, сидя на диване, положив голову на плечо жены. – Он очень устал, – сказала она извиняющимся тоном, как если бы он пропустил карточную игру с соседями. – Кроме того он все это знает, да?
– Все кроме некоторых деталей, – мягко сказал Селларс. – Я уверен, что с тех пор, как мы познакомились, он несколько раз заглядывал в мой файл.
– Мне вас рассказ кажется совершенно замечательным, – уверила она его, хотя тоже выглядела очень усталой. – Я... я ничего этого не знала.
– Пожалуйста, продолжайте, – сказал Рэмси.
– Ну, вы оба должны знать, что может случиться тогда, когда ты работаешь на правительство. Не забывайте, что это было в ранние дни того, что сейчас называется частно-общественным партнерством. В Вашингтоне администрация. ООН стала презирать проекты, в которых не было широкого международного участия. Боссы корпораций начали ворчать: проект стоит уйму денег, а прибыль в ближайшем будущем не ожидается. Несколько раз ПЕРЕГРИН почти закрыли.
Позже были ночи, и годы, темные как ночи, когда я всем сердцем хотел, чтобы этого произошло на самом деле.
Решение на самом деле никого не удивило, особенно учитывая огромные оборонные корпорации, замешанные в это дело. Было решено рационализировать операцию, "получить больше секса за те же деньги", я думаю это была фраза дня. Очень трудно сократить проект на завершающей стадии, поэтому вместо этого они объединили нас тем, что называлась ЧР/БС – Человеко-Робот / Боевая Система. Я думаю, что у того проекта тоже было кодовое имя – "Блестящий Воин", "Блестящее Копье" или еще что-нибудь в таком духе, но инженеры стали называть его ЧЕРТБОСС и имя приклеилось. Это был чисто военный проект, возможно первая попытка создать биомодифицированных солдат – людей, в которых вживляли самое совершенное боевое оружие, и которые могли использовать его как продолжение своего тела и идти в такие места, куда не мог войти обычный солдат в броне. Вы легко поймете идею – достаточно посмотреть на старые комиксы. В то время военные имели намного больше влияния, чем сейчас, и большинство ресурсов – инженеры, медики и время суперкомпьютеров – потекло в их направлении. Шаг ПЕРЕГРИНА существенно замедлился.
Все это не имело бы такого большого значения, но ЧЕРТБОСС использовал совершенно другие принципы набора людей. Проверяли именно то, что, как мне казалось, должен был делать ПЕРЕГРИН, то есть рефлексы и даже более загадочные штуки, вроде синаптических функций, чувствительности химических и иммунных систем и все в таком роде. И даже физиологически они искали других людей. Мы были пилотами, и нас выбирали именно за профессиональное умение – хотя некоторые из людей ПЕРЕГРИНА и не участвовали в боях, но они были летчиками, как и первые космонавты. ЧЕРТБОСС искал солдат. Можно даже сказать более определенно: убийц. Они пытались быть более разборчивыми, но, я думаю, эта тенденция ослепила их с самого начала.
Даже и так, если бы проблема Баррета Кинера была физической – скажем опухоль, или недостаток серотонина, ее бы заметили мгновенно. Людей как ПЕРЕГРИНа, так и ЧЕРТБОССа автоматически проверяли на такие вещи, мы проводили уйму времени подключенными к аналитическим устройствам, и принимали это как должное. В те дни чистая шизофрения представляла из себя загадку, и Кинер был параноиком, скрывавшим растущее сумасшествие. Хотя очень мало из тех, кто работал с ним, могли бы сказать, что он им нравится, ни один из психологов и врачей на Санд Крике или их коллег из ЧЕРТБОССа не догадывался, что он мало-помалу сходит с ума. Пока не стало слишком поздно.
Я вижу выражение вашего лица, мистер Рэмси. Нет, вы никогда не слышали о Кинере. И сейчас узнаете, почему.
Я постараюсь рассказать обо всем этом как можно короче. Слишком много моих друзей погибло в тот день, когда Кинер впал в буйство. В систему было встроено множество предохранителей, но хотя военные и подрядчики учитывали как возможность саботажа, так и пугающую возможность того, что у один из людей ЧЕРТБОССа может выйти из-под контроля, никто не думал, что это может произойти одновременно. Кинер, захваченный все усиливающимся психическим расстройством, готовился несколько недель. Комплекс ЧЕРБОССа в Санд Крике был целым арсеналом – кибернетические боевые комплекты имели убойную силу никак не меньше какого-нибудь танка, и еще там были запасы другого оружия для учебных боев. Такие же смертельные, как и боевые комплекты, если кто-нибудь, вроде Баррета Кинера, хорошо разбирался в вооружении и мог их использовать. Последствия были попросту ужасающими, хуже невозможно себе представить. Решив отомстить за никому не ведомое оскорбление, он провел недели, втайне готовясь, и под невообразимым ударом душевного расстройства все глубже и глубже погружался в черные глубины ненависти.
