Перо коннекта (СИ) - Сканников Владимир

— Салют странникам!

Голос прозвучал жизнерадостно, с откровенной подначкой. Снегирь разлепил глаза и хрипло вздохнул. Он лежал на спине, а над ним склонялась ухмыляющаяся веснушчатая физиономия. Помещение было заполнено ярким электрическим светом.

— Как самочувствие? Как житуха?

— Терпимо, — буркнул Снегирь. — Над ухом только не ори, дурик…

— Замечательно! Пациент оклемался — и сразу же оборзел! Революция в медицине! И я, кстати, не ору, а осведомляюсь интеллигентным шёпотом. Просто у тебя восприятие ещё не стабилизировалось — слух, зрение, вся фигня. Ну-ка, смотри сюда — сколько видишь пальцев?

— Один, причём средний. Очень смешно.

— Проверка успешно пройдена, поздравляю!

— Кончай балаболить, Сёма. Встать лучше помоги.

— Сейчас, не дёргайся только. Серьёзно, Артём, полежи минуту спокойно. Отсоединяю контакты…

Снегирь-Артём ощутил, как отлепляются присоски от кожи на голове и вытягиваются иглы из вен. На руках и ногах разжались захваты — и он, поддерживаемый Сёмой, не без труда поднялся из кокона. Голова кружилась, пошатывало, но в целом жить было можно.

— Я в душ.

— Ага, — согласился Сёма, — тебе не помешает. Тот ещё запашок…

— Сам попробуй полежи двое суток — я на тебя тогда посмотрю.

Ковыляя в сторону душевой, он услышал, как разговорчивый техник-медик сообщает по телефону:

— Да, шеф, Кулагин только что вылез. Нормально себя чувствует, огрызается. Что? Да, понял, передам…

Включив прохладную воду, Артём, уже почти переставший ощущать себя Снегирём, подставил лицо под струи. Конечно, в виртуальном пространстве тоже можно купаться — хоть в ванне, хоть в речке, хоть в водопаде. И для абсолютного большинства игроков ощущения при этом будут неотличимы от настоящих. Но он-то принадлежит к тем мельчайшим долям процентов, у которых всё несколько по-другому…

Когда он вернулся и достал одежду из шкафчика, Сёма подал ему кружку с горячим кофе и шоколадный батончик:

— На, держи, перекуси по-быстрому. А потом шуруй во вторую переговорную — шеф зовёт.

— В переговорную? Нафига?

— Понятия не имею. Он мне не докладывает, как ты понимаешь.

Прихлёбывая кофе, Артём привычно оглядывал помещение. Девять яйцеобразных конструкций из металла и пластика были расположены в три ряда. Конструкции эти в официальных бумагах именовались модулями индивидуального подключения, а в обиходе — коконами. Пять из них были сейчас задраены — внутри находились люди, а на дисплеях рядом мерцали цифры, графики и зигзаги кардиограмм. Три кокона пустовали, пребывая в готовности. И, наконец, с последним, откуда недавно вылез Артём, возились техники под наблюдением Сёмы.

— Ладно, спасибо за угощение. Пойду, раз начальство ждёт.

— Ага, давай. Приходите, как говорится, ещё.

Артём шагнул в лифт, поднялся на административный этаж. Вторая переговорная напоминала аквариум — стена, отделявшая её общего коридора, была стеклянной, и тех, кто сидел внутри, было видно как на ладони. Подобные дизайнерские решения всегда приводили Артёма в недоумение. Впрочем, его мнение никого, естественно, не заботило.

В аквариуме шеф сидел не один — его собеседниками были двое господ в прекрасных бизнес-костюмах и с хищно-цепкими взглядами. Артёму пришло на ум, что так могут выглядеть перевёртыши-волки, но потом он вспомнил, что уже вернулся из виртуальной сказки в реальность. Ну, значит, не волки, а какие-нибудь инвесторы…

— Присаживайся, Артём, — сказал шеф. — Господа, это — один из наших специалистов, которые так вас интересуют. Он постарается удовлетворить ваше любопытство. Но сначала — позвольте ещё буквально несколько слов о концепции проекта в общем и целом. Вы спрашивали меня, почему мы так далеко ушли от традиционных принципов многопользовательских игр, от многих вещей, которые прежде считались аксиомами и прописными истинами…

— Да, — подтвердил тот волк (то есть, тьфу, инвестор), что был постарше. — Давайте говорить прямо. В вашей игре отсутствует респаун — нас это категорически не устраивает. Одна единственная жизнь для каждого персонажа — такой вариант отпугнёт клиентов.

Голос у него был скрипучий и громкий, тон — не терпящий возражений. Шеф, однако, оставался спокойным:

— Да, я понимаю, о чём вы. Но сверхреалистичность, как выяснилось, имеет очень жёсткую логику. Человек, попадая в нашу игру, практически забывает, кто он на самом деле. В первые полчаса ещё держится настоящая память, но потом она размывается — или, точнее, становится подсознательной. То есть подспудно человек знает, что он в игре, но в роль вживается очень плотно. Если персонаж гибнет, человек просыпается в своём коконе, и обратной дороги нет. Вернуться в игру с тем же персонажем уже нельзя — психика отторгает такую возможность, что приводит к программным сбоям. Для нас самих этот феномен стал поначалу полным сюрпризом. Но таковы факты, ничего не поделаешь…

— Вот смотрите, — вмешался второй инвестор. — Вы пошли в рейд, и вас загрыз монстр. И всё, кирдык? Какой интерес?

— Во-первых, отсутствие респауна компенсируется, хоть и частично, мощной лечебной магией. Грубо говоря, если персонажу не оторвали голову, то его можно сравнительно быстро вылечить. Во-вторых, как показала практика, далеко не всех игроков интересует истребление монстров без риска для своей собственной шкуры. В нашей игре хватает адреналина и приключений, но нет безнаказанного и бессмысленного кровопролития. Именно это многих и привлекает — наверняка вы об этом знаете, иначе просто не обратились бы к нам.

— Ладно, — сказал волк номер один, — данную тему пока оставим. Сейчас нам прежде всего хотелось бы полной ясности насчёт багов. Например, пресловутое залипание…

— Тут, — вздохнул шеф, — действительно есть проблема, причём довольно серьёзная. Но наша компания придерживается принципа полной открытости для инвесторов, так что… В общем, дело такое. Чтобы сознание человека окончательно не растворилось в игре, программа периодически посылает ему сигналы. И персонаж на несколько минут вспоминает — ха, да ведь это всё понарошку! На самом деле я не средневековый рыцарь, а Иван Иванович из Задрищенска. Понимаете? Вот. Но иногда — очень редко — бывает так, что психика игрока подавляет эти напоминания. Игрок залипает в виртуальном пространстве. И если его не вывести из этого состояния, он может полностью закупориться в игре, что, как вы понимаете, очень и очень плохо. Вот нам и приходится изощряться…

Инвесторы-волки переглянулись, и тот, что помоложе, сказал:

— Взять и тупо отключить залипшего от сети. Пусть проснётся.

— Нельзя. Если игрок бесповоротно отождествил себя с персонажем, то внезапное отключение может стать психическим шоком. Человек пострадает в реальном мире.

— Гм. И что вы с таких случаях делаете?

— В таких случаях, — сказал шеф, — вмешиваются особые люди. Вроде него.

И указал на Артёма.

Глава 3

Артём чуть склонил голову, изобразив приветствие. Инвесторы какое-то время скептически разглядывали его, потом младший из них спросил без всяких потуг на вежливость:

— И в чём особенность?

— Уникумы вроде Артёма, — пояснил шеф, — полностью сохраняют в игре свою реальную память. Как им это удаётся — вопрос, как говорится, на миллион долларов. То есть понятно, что на результат влияют индивидуальные свойства мозговой деятельности, но вот какие именно? Нейрофизиологи пытаются разобраться, но пока безуспешно. Артём и ему подобные регулярно подвергаются комплексному обследованию…

— И много у вас таких уникумов?

— Можно пересчитать по пальцам.

— Как выглядит их работа?

В другой ситуации Артём мог бы, пожалуй, и оскорбиться тем, что его обсуждают как какой-нибудь предмет мебели или товар на рынке, но сейчас ему было всё равно. Он устал, и его, несмотря на выпитый кофе, клонило в сон (в настоящий сон, в смысле, без всякого лежания в коконе и погружения в виртуальность). Инвесторы с их циническим интересом не столько злили его, сколько утомляли и вызывали нечто вроде брезгливости. Шеф между тем втолковывал: