Перо коннекта (СИ) - Сканников Владимир

Трон начал деформироваться — брёвна-кости, из которых он был составлен, утратили твёрдость и превратились в некое подобие пластилина; они стремительно размягчались, теряя форму. В этом было что-то физиологически чуждое, тошнотворное. Снегирь непроизвольно поморщился.

Лицо ведьмы тем временем побледнело, буквально выцвело. Это было похоже на размытую полинявшую фотографию — или, точнее говоря, на стоп-кадр со старинного чёрно-белого телевизора. В следующее мгновение кадр этот стал крупнозернистым, дёрнулся, исказившись рябью помех, и рассыпался крупинками пикселей.

Цифровое вместилище ложной личности перестало существовать — а гражданка Глузякина, получательница услуг по тарифному классу «платинум», очнулась в своём индивидуальном коконе, установленном в петрозаводской квартире.

Оглядев опустевший зал, Снегирь произнёс:

— Скриншот.

Пространство вокруг мигнуло — местная магия конфликтовала с внешним управляющим кодом. Но сам факт того, что код этот начал действовать, был наглядным свидетельством — вмешательство идёт штатно.

Воздух в зале стал неприятно-сухим — он будто наполнился мельчайшей колючей взвесью, которая была невидима, но царапала носоглотку при каждом вздохе. Снегирь попятился к выходу и бегом спустился по лестнице. Слуги ведьмы, утратившие магическую привязку, топтались посреди вестибюля и непонимающе озирались. Он крикнул:

— Все во двор! За мной!

Получив наконец недвусмысленное и чёткое указание, они рванулись наружу. Тащили с собой и тех, кто потерял сознание в схватке; не забыли даже гадскую псину. Снегирь вскочил на коня и погнал его к воротам. Обитатели башни бежали следом. Ограда, окружавшая территорию, иссыхала — колючки осыпа́лись с неё на землю, как хвоя с ёлки, которую забыли убрать после новогодних каникул.

Осадив скакуна, Снегирь обернулся.

Башня оплывала, будто свеча. Воронка над ней, образованная серыми тучами, вращалась с пугающей быстротой. В центре этой воронки зародился хобот-отросток — и потянулся вниз.

Это выглядело так, словно башня, продолжая разрушаться и таять, всасывает тучи в себя. Хобот-смерч, увитый гирляндами розовато-лиловых молний, ввинчивался в развалины, а тучи над ним редели — в сером пологе появлялись голубые просветы.

Очередной громовой раскат прозвучал как взрыв. Конь заржал перепуганно и встал на дыбы — Снегирь едва его успокоил. Смерч над остатками башни лопнул и разлетелся мелкими ошмётками дыма. Солнечные лучи хлынули горячим потоком. Холмы в отдалении бледно зазеленели, возвращая себе летний окрас, но в непосредственной близости от развалин трава так и осталась тёмно-чернильной.

Слуги ошеломлённо вертели головами. Один из них сунулся к Снегирю, желая что-то спросить, то тот не стал слушать — погнал коня прочь по мокрой дороге, заблестевшей под солнцем. Вопрос, что дальше будет с этой локацией, его уже не заботил. Пусть решает начальство.

Оно, начальство, может, к примеру, дать задание программистам, чтобы те переделали пострадавший фрагмент. Раз уж доступ восстановился, есть возможность исправить баги, возникшие из-за мадам Глузякиной. Там, в реальности, кодеры будут лупить по клавишам, а тут, в виртуальном фэнтези-мире, остатки башни тихо сотрутся, чернильные пятна вокруг исчезнут, а травка снова зазеленеет.

Скорее всего, однако, сделают по-другому. Развалины сохранят, чтобы путники, проезжая мимо, дивились и ужасались. Виртуальность обогатится новой легендой — о том, как злая сумасшедшая ведьма лелеяла чёрный план по захвату мира, но странствующий рыцарь-герой из Птичьего Ордена поверг её в поединке. Раздавил, так сказать, ползучую гадину кованым сапогом.

Начальство очень трепетно относится к фольклорным историям, которые зарождаются сами, а не по прихоти сценаристов. Считает, что игра таким способом обретает дополнительную устойчивость…

Через четверть часа, поравнявшись с постоялым двором, он соскочил с седла — после всех треволнений хотелось перекусить, отдохнуть и выпить. Ну и заодно посмотреть на физиономию степняка, предрекавшего, что Снегирь сгинет в башне.

— Ау, хозяин! Ты где?

Никто почему-то не отзывался. Снегирь прогулялся между столами, потом зашёл за стойку и, откинув полог, заглянул в подсобное помещение — пусто. Прислушался — ни единого звука.

Он обследовал кладовку и кухню, наведался в гостевые комнаты на втором этаже, вышел на задний двор, но хозяина нигде не было. Вернувшись в зал, Снегирь задумался. Ситуация нравилась ему всё меньше и меньше. Теоретически хозяин мог, конечно, уехать куда-нибудь по делам — но в этом случае он, по крайней мере, запер бы наружную дверь.

Или степняк, увидев магическую грозу над ведьминой башней, настолько перепугался, что бросил всё и сбежал без памяти? Нет, это вряд ли — не похож он на труса и паникёра…

Снегирь ещё какое-то время стоял в раздумьях, потом сказал себе — да и ладно. В самом деле — все эти странности уже его не касались. Он своё дело сделал, миссию выполнил. А с этим постоялым двором, как и с остатками башни, пусть разбираются уже те, кому положено по штатному расписанию.

Но всё-таки непонятно — исчез не только хозяин, но и бутылки с полок. А ведь когда он, Снегирь, общался с содержателем заведения, бутылки стояли целой шеренгой, наперебой пестрели наклейками. Был не только солнечный грог, но и ром вроде бы, и коньяк…

Пытаясь вспомнить подробности, Снегирь вдруг почувствовал тошноту и головную боль. Замерев, он осторожно сделал глубокий вдох. Подумал, что виной всему — переутомление. Миссия была непростая и трудоёмкая, нужен отдых. А значит, пора домой…

Через час он въехал в столицу графства. Город был не очень большой, но солидный, с романтизированной средневековой архитектурой. Приветливо блестели окна домов, краснели черепичные крыши, благоухали цветы на клумбах. Разномастные лошади, цокая копытами по брусчатке, легко тянули пролётки и фаэтоны. Чистенькие торговки, болтая, возвращались с базара. На площади пробили часы — раскатисто, звонко и с некоторой даже игривостью.

Портальный зал располагался напротив ратуши, в белокаменном павильончике, который был густо увит плющом. Когда Снегирь подходил к крыльцу, из дверей навстречу выпорхнула девица — большеглазая, подчёркнуто стройная, в коротеньком сарафане. Она огляделась с жадным восторгом — это был, похоже, её дебют. Снегирь, подмигнув ей, переступил порог.

Все три портала были свободны. В режиме ожидания они выглядели как замурованные арочные проёмы; перед каждым из них стояла массивная деревянная тумба — высотой примерно по пояс взрослому человеку.

Подойдя к ближайшей тумбе, Снегирь раскрыл лежащий на ней фолиант с тиснёной обложкой. На форзаце имелась карта материка, цветная и стилизованная — Корундовый Хребет вальяжно поблёскивал, а Бор-без-Солнца темнел зелёным хвойным пятном. Города были разбросаны по всему континенту, но самые крупные расположились на побережье. Порталы обозначались мерцающими точками с номерами.

Он неторопливо полистал фолиант. Собственно, необходимости в этом не было — нужную комбинацию цифр он помнил и так. Но шорох бумаги всегда действовал на него умиротворяюще, а её запах приятно щекотал ноздри. Такое вот перелистывание страниц было личной традицией Снегиря, причудой в каком-то смысле, а заодно — подходящим способом, чтобы помедлить перед отбытием и напоследок спросить себя, не упущено ли что-нибудь важное.

Сегодня всё вроде было в порядке — задание выполнено чётко и в срок. Разве что исчезновение степняка осталось занозой в памяти, но это уже — отдельная тема…

Снегирь закрыл фолиант и взялся за укреплённую тут же, на поверхности тумбы, круглую рукоятку с делениями и цифрами. Повернул её со щелчком. Всего таких рукояток имелось три — и каждую он установил на ноль.

Участок стены, ограниченный аркой, беззвучно протаял вглубь, и за ним открылся тоннель, заполненный клубящейся мглой. Снегирь, задержав дыхание, шагнул в проём.

***