Уильям Гибсон - Нейромант
— О чем? — Она села. Кейс почувствовал, как лезвия шевельнулись, едва заметно, под ее ногтями.
— О чем в голову взбредет. В мою голову. Это моя вечеринка. Сердечники разбудили меня. Двадцать часов назад. Что-то ходило, сказали они, и я был нужен. Это ты была тем что-то, Молли? Конечно, я не был нужен им, чтобы справиться с тобой, нет. Что-то другое… Но я спал, ты знаешь. Тридцать лет. Ты еще не родилась, когда я последний раз улегся спать. Нам сказали, что в заморозке мы не будем видеть снов. Они также сказали, что мы не почувствуем холода. Безумие, Молли. Ложь. Конечно, я видел сны. Холод позволил войти тому, что было снаружи, вот что случилось. Снаружи. Вся та ночь, ради укрытия от которой я построил все это. Просто капля, вначале, одна частичка ночи просочилась внутрь, втянутая холодом… Другие последовали за ней, заполняя мою голову так же, как дождь заполняет пустой пруд. Каллы. Лилии. Я помню. Пруды были терракотовыми, русалки все из хрома, как мерцало солнце в садах на закате… Я стар, Молли. Более двухсот лет, если считать морозильник. Этот холод.
Ствол пистолета внезапно подскочил, затрепетал. Сухожилия в ее бедрах теперь натянулись как тросы.
— Вы можете получить ожог от холода, — осторожно сказала она.
— Там ничего не горит, — нетерпеливо сказал он, опуская оружие. Его немногочисленные движения были возрастающе склеротичными. Он клевал носом. Ему понадобилось усилие, чтобы поднять голову. — Ничего не горит. Теперь я помню. Сердечники сказали мне, что наши интеллекты безумны. И все наши миллиарды, заплаченные так давно. Когда искусственный интеллект был скорее пикантной концепцией. Я сказал сердечникам, что разберусь с этим. Плохой момент, на самом деле, когда 8Жан внизу в Мельбурне и только наша милая 3Джейн присматривает за лавкой. Или может быть, очень хороший момент. Как думаешь, Молли? — Пистолет поднялся снова. — Кто-то странный ходит по вилле Блуждающий Огонек.
— Босс, — спросила она его, — вы знаете Зимнее Безмолвие?
— Имя. Да. Для заклинаний, возможно. Владыка ада, несомненно. В свое время, дорогая Молли, я знавал многих владык. И немало леди. Скажем, королева Испании, однажды, в той самой постели… Но я блуждаю. — Он влажно закашлялся, дуло пистолета дергалось от его конвульсий. Он сплюнул на ковер рядом со своей босой стопой. — Как я блуждаю. Сквозь холод. Но скоро все закончится. Я приказал растопить Джейн, когда проснулся. Странно это, лежать каждые несколько десятилетий с тем, что юридически приравнивается к своей собственной дочери.
Его взгляд скользнул за нее, к стойке слепых мониторов. Казалось, он задрожал.
— Глаза Мари-Франс, — сказал он, едва слышно, и улыбнулся. — Мы вызывали в мозгу аллергию на некоторые из его собственных нейротрансмиттеров, что приводило к специфической мягкой имитации аутизма. — Его голова свесилась набок, потом выпрямилась. — Я понимаю, что теперь этого эффекта легче добиться с помощью встроенного микрочипа.
Пистолет выскользнул из его пальцев, упал на ковер.
— Сны растут как ледники, — сказал он. Его лицо приобрело синеватый оттенок. Голова откинулась назад в ожидающую кожу, и он начал храпеть. Вскочив, она схватила пистолет. Она обследовала комнату с оружием Эшпула в руке. Огромное стеганое одеяло или покрывало грудой лежало рядом с кроватью, в широкой луже застывшей крови, толстое и блестящее на орнаменте ковров. Отогнув угол одеяла, она нашла тело девушки, белые лопатки скользкие от крови. Ее горло было перерезано. Треугольное лезвие чего-то вроде мастерка блестело в темной луже рядом с ней. Молли встала на колени, стараясь не испачкаться в крови, и повернула мертвое лицо девушки к свету.
Лицо, которое Кейс видел в ресторане.
И был щелчок, в самом сердце вещей, и мир замерз. Симстим-передача Молли стала стоп-кадром, ее пальцы на щеке девушки. Стоп-кадр держался три секунды, затем мертвое лицо изменилось, стало лицом Линды Ли. Еще щелчок, и комната затуманилась. Молли стояла, глядя вниз на золотой лазерный диск рядом с маленькой консолью на мраморной крышке прикроватного столика. Отрезок волоконно-оптического шлейфа, словно поводок, выходил из консоли к разъему в основании тонкой шеи.
— Я понял твой фокус, уёбок, — сказал Кейс, чувствуя, как шевелятся его собственные губы где-то вдалеке. Он знал, что Зимнее Безмолвие изменил передачу. Молли не видела, как лицо мертвой девушки клубится словно дым, чтобы принять форму посмертной маски Линды. Молли повернулась. Она прошла через комнату к креслу Эшпула. Дыхание старика было медленным и неровным. Она посмотрела на россыпи лекарств и алкоголя. Она положила его пистолет, взяла свой игломет, повернула ствол на одиночные выстрелы, и очень аккуратно выстрелила токсиновой иглой в центр его закрытого левого века. Он дернулся один раз, прервав дыхание на полувздохе. Другой его глаз, коричневый и непостижимый, медленно открылся. Он был все еще открыт, когда Молли повернулась и покинула комнату.
16
— У меня твой босс на линии, — сказал Флэтлайн. — Он зашел через спаренную Хосаку на том корабле, который у нас на спине сидит. Называется Ханива.
— Я знаю, — отсутствующе сказал Кейс, — Я видел его.
Лоскут белого света возник перед ним, заслонив лед Тессье-Эшпулов; на нем показалось спокойное, четко сфокусированное, и крайне безумное лицо Армитажа, глаза бессмысленны как пуговицы. Армитаж моргнул и уставился на Кейса.
— Похоже, Зимнее Безмолвие позаботился и о твоих Тьюрингах, а? Также как и о моих, — сказал Кейс.
Армитаж смотрел. Кейс подавил неожиданное желание отвернуться и сбросить с себя его взгляд.
— Ты окей, Армитаж?
— Кейс — и на мгновение что-то будто бы сдвинулось, за этим голубым взглядом, — ты видел Зимнее Безмолвие, не так ли? В матрице.
Кейс кивнул. Камера на лицевой стороне его «Хосаки» в "Маркусе Гарвее" должна была передать это движение на монитор в «Ханиве». Он представил, как Мэлкам слушает его трансовый полуразговор, не в состоянии услышать голоса конструкта или Армитажа.
— Кейс, — и глаза увеличились, Армитаж наклонился к своему компьютеру, — что он такое, когда ты видишь его?
— Симстим-конструкт высокого разрешения.
— Но кто?
— Финн, последний раз… А перед этим, тот сутенер, которого я…
— Не генерал Гирлинг?
— Генерал кто?
Проекция погасла.
— Соединись снова и пусть Хосака найдет, откуда звонили, — сказал он конструкту.
И перебросился.
Перспектива испугала его. Молли ползла между стальными балочными фермами, в двадцати метрах над широким, запятнанным полом из отшлифованного бетона. Помещение было ангаром или сервисным отсеком. Он мог видеть три космических корабля, все не больше «Гарвея» и в разных стадиях ремонта. Японский говор. Фигура в оранжевом комбинезоне вышла из проема в корпусе круглой сборочной шлюпки и встала рядом с одним из поршневых, странно очеловеченных манипуляторов штуковины. Человек набил что-то на переносной консоли и почесал ребра. Тележкообразный красный дрон вырулил в поле зрения на серых баллонных шинах.
КЕЙС, вспыхнул ее чип.
— Привет, — сказала она, — жду проводника.
Она сидела на корточках, костюм Новых на ее коленях и руках имел цвет серо-голубой краски на фермах. Ее нога болела, теперь уже непрерывной острой болью. "Мне надо было вернуться к Чину," пробормотала она.
Что-то пришло из сумерек, тихо тикая, на уровне ее левого плеча. Оно остановилось, покачало из стороны в сторону свое сферическое тельце на высоких арочных паучьих ножках, выстрелило микросекундный пучок рассеянного лазерного света, и замерло. Микродрон «Браун», у Кейса однажды была такая же модель, безделушка, которую он заполучил как часть сделки с перекупщиком компьютерного железа в Кливленде. Микродрон выглядел как стилизованный матово-черный паук-долгоножка. Красный светодиод на пояске сферы начал мигать. Сама сфера была не больше бейсбольного мяча.
— Окей, — сказала она, — я слышу тебя.
Она встала, стараясь не опираться на левую ногу, и увидела, что маленький дрон разворачивается. Он методично направился назад по ферме и в темноту. Она повернулась и посмотрела на сервисную зону. Человек в оранжевом комбинезоне застегивал спереди белый вакуумный скафандр. Она видела, как он надвинул и задраил шлем, взял свою консоль и шагнул назад в проем в корпусе сборочной шлюпки. Раздалось повышающееся подвывание моторов, и штуковина плавно выскользнула из вида на десятиметровом подъемном круге, который утонул в резком свете дуговых ламп. Красный дрон терпеливо ждал на краю шахты, оставленной подъемником.
Потом она ушла вслед за «Брауном», отыскивая путь в лесу отростков из сварной стали. «Браун» непрерывно мигал своим светодиодом, подманивая ее.
— Как дела, Кейс? Ты снова на Гарвее с Мэлкамом? Точно. И воткнулся сюда. Мне это нравится, знаешь? Я всегда говорила сама с собой, в своей голове, когда попадала в переделки. Воображала, что у меня есть какой-то друг, кто-то, кому можно доверять, и я им расказываю, что я думаю на самом деле, что я чувствую, и еще я воображала, что они говорят мне, что они думают об этом, и я просто шла дальше тем же путем. Когда ты здесь, это вроде того. Та сцена с Эшпулом…
