Александр Шапочкин - Первая заповедь Империи (СИ)
Ну естественно, стреляют. это же "Action‑VrMMMORPG", что, если тупо переводить на русский, означает Приключенческая, Виртуальная, Мега — Мульти — Многопользовательская Ролевая Игра. Здесь всегда что‑то происходит, и в кого‑то стреляют.
— У нас есть примерно пять минут, — ответил я, показав на таймер, — пока автоматом не зачтётся продолжение задания, мы находимся в полной безопасности.
— Только, пожалуйста, Дядя Максим! Не называйте меня Вашим Императорским Высочеством! Я смущаюсь.
— Для начала, меня зовут Денис. Денис Александрович Максимов.
— Знаю! Вас так в детстве звали, когда вы служили у моей прабабушки! Когда я ещё даже не родилась! А когда вы перешли на службу к моему отцу и тоже его спасли, вас звали Александр Максимович Денисов! Но ведь Максим Денисович ваше настоящее имя! Так в Либрариуме написано!
Вот это поворот! Я типа что? Спасатель номер один? Похоже, что пришелец всё‑таки заразил меня чем‑то нехорошим. То на меня искин кричит, как жена на пропойцу мужа. Теперь вот императорская дочка чудится. Совершенно не удивлюсь, если узнаю, что ни в какой я не виртуальности, а лежу в операционном статис — поле с каким‑нибудь геморроем мозга седьмой степени, а над моим феноменом ломают голову лучшие научные умы РЗИ, АДСП, Китая и Евросоюза.
— Ладно, опустим пока, — промямлил я, пережёвывая неприятную мысль. — Так что вы здесь делаете, Цесаревна.
— "Ты" делаешь. — опустив глаза, прошептала она. — И не Цесаревна, а Ксюша, или если вам хочется, — Хомячок.
— Как скажешь.
Как‑то это подозрительно для царствующей особы предлагать, кому бы то ни было, переходить на "ты", да ещё звать себя в честь грызуна. Хотя она вроде как сама себе такой никнейм придумала.
— Так почему "ты" не на Екатерине? Я слышал, что дочь Императора вообще никогда не покидает своих владений.
— На самом деле, я никогда не была в том особняке, — вздохнув, ответила девушка. — Это очень опасно. Отец с братом содержат там моего двойника…
— Двойника?
— Да. какую‑то девушку — псионика из ИСБ, которой морфировали мою внешность. Точнее содержали, пока она недавно не погибла во время очередного покушения. А я живу на Колхиде.
— Это которая закрытая планета — заповедник? — спросил я, отыскивая в памяти образ небольшой голубой планеты с одним единственным маленьким материком.
— Она самая. Официально, я возвращаюсь из длительной поездки по удалённым колониям. Но на самом деле, мне нужно появиться перед высшим светом, чтобы пресечь начавшие проникать в прессу слухи о моей смерти. К тому же сейчас. когда убили отца. да ещё и этот Антон.
— Я понял, — поспешил я остановить вновь проклёвывающиеся слёзы, потому как об императоре я знал, а какой‑то там Антон меня не интересовал. — Царевна, ещё один вопрос.
— Давай.
— Почему вы сходу поверили в мои слова? — выпалил я, глядя, как таймер перевалил за четырёхминутную отметку. — Что я какой‑то там Князь — Защитник? Да и вообще, разумно ли так вот выкладывать явно секретные сведения первому встречному.
О том, что я, произнося этот бред, вообще не управлял собственным телом, я предпочёл умолчать.
— Так вы. ты сказал слова присяги. И Катенька подтвердила их. А это значит, что так оно и есть. Никто кроме Катюши не имеет на это права! Да и вообще, она говорит, что прекрасно знает тебя, и наблюдала за тобой. И что ты — это ты! Не вижу причин не доверять ей, к тому же, Максим Денисович я же вас. тебя, с детства помню! И при нашей встрече мне лицо ваше. твоё, знакомым показалось, вот только вот я никак не могла понять, где видела его. Когда вы исчезли, я была совсем маленькой девочкой. Ну а если вы. ты — Князь — Защитник, то я могу тебе полностью доверять!
— Нина. — голова закружилась, но я попытался сосредоточиться.
Электронная девушка молчала.
— Нина! — уже рявкнул я, отчего Хома испуганно отшатнулась.
— Не ори, дурак, — спокойно произнесла искин, — я прекрасно слышала тебя и в первый раз. Просто я сейчас занята. Мне нужно как следует наказать одну непослушную девочку, а другую успокоить. На вверенной ей планете сейчас массово погибают люди, и Атланта очень страдает. Хоть и стервой выросла, а всё равно жалко.
— Нина, кто ты. — прошептал я.
— Я — твой персональный искин, Максим. Что за глупые вопросы?
— Почему мне говорят, что некий, незнакомый мне искусственный интеллект, прекрасно знает меня? И тем более, наблюдал за мной?
— Максим. или Денис… Теперь уже без разницы — как тебе больше нравится, — знакомый с детства голос звучал глухо и властно. — Не отвлекай меня сейчас, пожалуйста. Я потом тебе всё объясню. Из‑за вторжения я не смогла сделать тебе и себе подарок, а потому вынуждена полагаться на слабые возможности кошачьего тельца. Будь добр, отвали на время. Поиграй с царевной, а я пока буду недоступна. А, да. Скажи ей, что я её целую!
— Она тебя целует. — совершенно упавшим голосом выговорил я.
— Кто? — удивилась девушка, вновь пододвигаясь ко мне.
— Мой, искин… её зовут Нина, — что‑то щёлкнуло у меня в голове. — Подождите… Атланта…
— Что Атланта? — не поняла Ксения.
— Нина говорит, что успокаивает некую Атланту, потому, что на вверенной ей планете погибают люди.
— Наверное, это она про планетарный искин Атланты — ну, бывшей американской столицы. Ты что, не в курсе?
— Не в курсе чего? И почему "бывшей"?
— АДСП больше не существует, — пожала плечами Царевна, — у них произошла революция, и власть захватили представители Сената, при поддержке псиоников. Теперь эта страна называется "Конфедерация Нового Человечества". У заговорщиков что‑то пошло не так, как планировалось, и им пришлось форсировать события. Переворот состоялся раньше запланированного срока, а потому был необычайно кровавым. Там осталось очень много сторонников старого режима. Они даже начали контр — революцию, и заявили о независимости Ганевры, одного из материков Атланты. Бывший Сенат, который теперь называется "Советом Отцов Основателей", приказал нанести по Ганевре орбитальный удар. А столица теперь на планете Мохаве.
— Хрена себе! — вырвалось у меня. — Вот так вот, прямо по своей же планете.
— Угу. — девушка подобрала с пола гильзу, зачем‑то понюхала её, и, поморщив носик, откинула в сторону.
На дальнейшие вопросы времени у меня уже не было. Таймер отсчитывал последние полторы минуты. На супер — галлюцинацию воспалённого сознания происходящее как то не тянуло, — слишком уж сложным казалась мне сложившаяся ситуация, к тому же я всегда считал, что бред должен сопровождаться абстрактными образами, галлюциногенными цветами и прочими признаками подступающего безумия.
Оставалось два простых объяснения: всё это — чья‑то сложная афера, нацеленная, например, на экспроприацию свалившегося на меня богатства, либо для использования моей персоны в других непонятных мне, может быть политических, целях. Либо я — действительно некий невнятный супергерой. Человек — микроб блин..
В последнее верилось с трудом. Я прекрасно помнил своё детство, лет с четырёх — пяти. И с уверенностью мог сказать, что всю жизнь был обычным середнячком, и отличался от остальных приютских детей только тем, что в мои маленькие ручонки попала Нина. Вспомнить бы ещё, — как она ко мне попала.
Я бросил быстрый взгляд на Хому. Неужели передо мной действительно просто искусная актриса — аферистка? Верить в это как‑то не хотелось. Хотя головой я прекрасно понимал, как обезоруживающе действуют на представителей мужского пола кукольное личико, огромные глаза и точёная фигурка. А так же знал, насколько успешно пользуются этим фактом различные тёмные личности и разномастные спецслужбы.
Однако я не спешил делать однозначные выводы. Вначале стоит поговорить с Ниной, послушать, что она там мне скажет. Вполне возможно, что моего несчастного искина кто‑то успешно хакнул, и мне всё‑таки понадобится гарантийный штекер.
Опять же, это Нина завела разговор о деньгах, а эта Ксения, скорее всего, всё слышала. Нина ведь могла бы и предупредить меня о том, что та вошла в игру, — но не предупредила!
Вот если бы "Якобы Царевна" сразу полезла ко мне с предложениями "помочь потратить мои деньги", — всё было бы предельно ясно. Ну а так… Да кто его знает. Вот только не хотелось бы оказаться наивным простаком.
— Слушай, а тебе сколько лет? — спросил я то, о чём интересоваться у женщин испокон веков считалось признаком дурного тона.
— Полных шестнадцать, — с готовностью ответила девушка.
— А мне двадцать два, — сообщил я, с лёгким прищуром наблюдая за реакцией девушки, — а тебе не кажется странным, что ты в детстве видела меня, и сейчас вот узнала, и вообще.
Вот если она сейчас расскажет мне какую‑нибудь смазливую, явно заранее придуманную историю, то разговор можно и не продолжать. Выйду в "Белую комнату", заблокирую Нинку и буду торчать там, на вирто — наркоте, пока меня не выпустят из капсулы, а там уже буду решать, что делать дальше.
