На грани прошлого мира - trurle
Замаявшись резать и гнуть стальной лист на одну тридцать вторую дюйма не слишком подходящим инструментом вроде стандартных плоскогубцев, я даже заработал пару волдырей на ладони. В основном на стадии добавления рёбер жесткости к наконечникам. Потому что эта часть по определению должна изготавливаться на пределе сил. Неизвестно, с чем придётся сталкиваться. В прямом смысле. Среда снаружи сильно враждебна любой жизни, и любое повреждение лыж из-за столкновения с укрытым снегом булыжником может привести к задержке. А за задержкой следует нехватка воздуха в баллоне, и кончается всё замороженным трупом халтурщика. Да ещё и валяющимся в неприглядной позе.
Вот так и день прошел, в заботах. Не уверен, правда, день это или ночь - на часы-то посмотреть можно, но вот смысла придерживаться режима дня - никакого. В какой час снаружи ни выглянешь, только снег и непроглядная тьма. Так что я мастерил, пока не устал, а затем просто заполз на свою верхнюю койку и отрубился, не заморачиваясь со временем.
Пробуждение было внезапным. Кто-то вдруг отдернул занавеску, и сияние потолочных ламп, работающих без перерыва уже который день, ударило в глаза.
- Папа, я в этой одежде не слишком толстая?
Спросонья я не сразу понял, о чем говорит Оливия. Да, у неё несколько избыточный вес. Но почему именно сейчас? Проморгался, огляделся. О боже.
Ещё вчера Элен начала что-то перешивать, "на всякий случай", как она выразилась. И теперь я, похоже, лицезрел продукт её усилий.
Наверное, до катастрофы это было одним из основных одеял. Поскольку они были порядочно изгвазданы в тот день, когда землетрясение нас едва не размазало об стенки бункера, Элен утрамбовала их в глубины кладовки, постелив взамен запасной комплект. Но сегодня вонючие тряпки вернулись из небытия.
В целом одежда напоминала шинель-безрукавку. Или скорее балахон. Если бывает балахон, настолько раздутый, что скорее напоминает три шарика (голова, тулово и основание) снеговика, чем человеческий силуэт. Лицо Оливии виднелось глубоко в туннеле, образованном складками ткани. Я задумчиво оценил охват живота. Двести сорок сантиметров на вид.
Мой взгляд оценивающе забегал между противовзрывной дверью в глубине шлюза и одеянием дочери. Поперечный размер, если чуть примять одеяло, совпадал.
- Идеально! Оливия, твоя одежда прекрасно подходит для нашей ситуации! Стиль просто блеск! Я видел такое...
Мой мозг забуксовал. В самом деле, такое я точно ещё не видел. Но похоже, Оливии моей реакции хватило.
- Спасибо, папа. Как ты думаешь, можно будет вытащить планшет наружу, сфоткаться?
- Нет! - Резкий ответ Элен. - Он у нас один, не на вынос!
- Ну почему такой отстой. Мне всего полгода оставалось до собственного смарта. А родители разгильдяи, разбили свои смартфоны и не чешутся. Мама, ты как думаешь? Вот отправимся наружу, залутим руины, я найду смарт и разблокирую его отпечатком пальца бывшего владельца. Хорошо бы смарт вместе с рукой оторвало, чтобы отдельно искать не пришлось. Иначе придется подрезать сухожилия, труп наверняка завален. Хорошо бы, чтобы он как зомби, только руку со смартом из завала высунул. Мама, а замороженные пальцы сканнер считает? Или придется отогревать?
Я и Элен с некоторым недоумением уставились на Оливию. Девочке двенадцать лет, пусть она и вымахала выше среднего. Когда она успела нахвататься всем этим? Мы точно таким планам отрывания рук ради смартфонов не учили. Вот так и отмечаешь в очередой раз, что дети выросли. А дальше и отмечать некого будет. Упорхнет из дома строить свою жизнь.
Наконец я слез с койки, покрутил головой, потянулся. Так, Лиам спит. Это в общем нормально, он у нас вообще соня, почти как Элен. Вот у дочери потребность в сне скорее в меня.
- Гео, ты тут извини... - Элен опустила глаза в притворном смирении. - Я тут четверть запаса соли истратила на одежду.
- Соли? На одежду?
- Ну ты же знаешь. Мы порядочно попили воды, я намешала снега снаружи с солью, и залила в освободившиеся бутылки. На Оливию ушло двадцать четыре.
- Двадцать четыре чего?
- Бутылки, конечно. В качестве тепловых аккумуляторов.
- А...понятно. А почему с солью?
- Так минус двадцать лыжные костюмы легко держат. А рассол как раз замерзает при минус двадцати. Я пришила петли, чтобы крепить все эти бутылки к капюшону, лыжной куртке и брюкам внутри внешней... то есть внешнего...
- Пончо. Больше всего эта одежда соответствует пончо.
- Пончо! Я мексиканка! Последняя мексиканка в мире! Самая-самая!- Оливия начала подпрыгивать, едва не стукаясь головой об потолок. И не скажешь, что тащит на плечах полцентнера груза. Ах да, сила тяжести же.
- Ты самая красивая, ловкая, и сильная мексиканочка в мире! - Заулыбалась Элен.
- Кстати, а радиация... - Запоздало засомневался я.
- Всё в порядке. Я набирала в мусорный мешок только верхний слой снега. Он должен быть достаточно чистым.
- Да, этот рассол же не для питья. Ты права. Всё в порядке.
- Гео, я всегда права. Просто в силу моего интеллекта. Это закон природы!
- Действительно. Если бы не ты... я вздохнул, отдаваясь накатившей волне воспоминаний.
Двенадцать с половиной лет назад. На улице весна, стальные сети, закрывающие небо над парком, почти не видны на фоне цветов, покрывающих все ветви деревьев. Элен присела на скамейку. Она старается поддерживать форму, но седьмой месяц беременности сказывается даже на её выносливости.
- Элен, обдумай ещё раз. Это же просто каприз! В твоём положении, чтобы лететь через океан, даже не связавшись с риэлторами, и без долгосрочной визы. Это...подожди хотя бы до осени!
- Я уже всё решила. Я лечу. И ты либо действуешь, как я указала, или кормишь крабов своим трупом в форменной обертке. Выбирай.
- Ну почему сразу труп. Ситуация же под контролем. Даже среди знакомых из флотских ни о чем таком не говорят.
